Литлуит и миссис Литлуит уходят.

Лезерхед. Ну, собирайся, Джоан, я уже давно тебе советую убраться отсюда.

Треш. Ах, болячка задави этого полоумного святошу! Он перепортил половину моего товара. Но главное все-таки, чтобы нас с тобою не нашел первый-то наш покупатель.

Лезерхед. Ну, когда мы переберемся на другое место, ему будет трудненько разыскать нас.

Лезерхед и Треш уходят.

Ярмарка. Палатки, лотки, несколько колодок для арестованных. Входят Коукс, Брисл, Хеггиз и Поучер с Оверду; за ними Требл-Ол.

Требл-Ол. Господа, я ни капельки не сомневаюсь в том, что все вы офицеры.

Брисл. Ну и что же из этого?

Требл-Ол. Я уверен также в том, что все вы - любящие и покорные подданные короля.

Брисл. Покорные, приятель? Мой совет тебе - болтай да с оглядкой. Я Оливер Брисл, не кто-нибудь! Да, ручаюсь тебе, что мы его любящие подданные; но что касается покорности - это уж другое дело, и в настоящий момент это слово не подходит; мы себе цену знаем; и толк в делах знаем. Здесь мы для того, чтобы командовать, сэр, а такие, как вы, - для того, чтобы подчиняться. Вон! Поглядите-ка, один из покорных подданных направляется под арест. Сейчас его тут посадят в колодки; а если ты будешь болтать лишнее, ты составишь ему компанию.

Требл-Ол. Для своей должности вы достаточно умны, это я понимаю.

Брисл. А если понимаешь, сэр, почему ты поднимаешь этот вопрос?

Требл-Ол. Я, простите меня, никаких вопросов не поднимаю. Я только надеюсь, что вы имеете право делать то, что вы делаете. А засим - цветите и размножайтесь! (Уходит.)

Xеггиз. Ну что же вы стали? Ведите его сюда и посадите в колодки.

Оверду подводят ближе. Снова входит Требл-Ол.

Требл-Ол. Если у вас есть приказ судьи Оверду, тогда все в порядке, ибо его приказ - это приказ из приказов, а за все прочие приказы даже вот этой пуговицы не отдам!

Брисл. Весьма возможно, сэр. Только уж позвольте сказать вам, что если вы будете этак разбазаривать свои пуговицы, так у вас к ночи ни одной не останется, хоть я вижу на вас немалый запас их. Лучше поберегите их, а то вам понадобятся булавки, насколько я понимаю это дело.

Требл-Ол уходит.

Оверду (в сторону). Кто этот неизвестный, столь высоко ставящий мои приказы? Он скромен, и суждения его здравы. Какое утешение сознавать, даже в минуты страданий, что добрая жизнь стяжает добрую славу! Мир еще оценит по заслугам то, как я сумел переносить превратности судьбы. Со временем это доставит мне уважение даже врагов, когда они узнают, что я терпел несчастье с благородным спокойствием, узнают, что оно не смогло ни сломить, ни согнуть меня.

Хеггиз. Идите-ка сюда, сэр. Тут вам будет удобное местечко, можете проповедовать вдоволь. Ну-ка, пожалуйте сюда вашу ногу.

Оверду. Охотно. Даже с радостью.

Ему забивают колодки на ноги.

Брисл. Ах, батюшки! Да он, верно, католик! Смотри-ка, целует колодки.

Коукс. Ну, теперь, господа, я оставлю его с вами. Я вижу, что он хорошо устроен, и могу пойти поглядеть, как там мой Нампс и мои покупки.

Хеггиз. Можете, сэр, готов поручиться за это. Где вот только еще второй крикун? Коли увидите его, тащите сюда: им будет хорошо вместе.

Коукс уходит.

Оверду (в сторону). Среди этого шума и гама я все же обрету покой душевный и, пренебрегая их яростью, буду сидеть в колодках так спокойно, что восторжествую над ними.

Снова появляется Требл-Ол.

Требл-Ол. Так вы ручаетесь? Значит, если меня спросят, есть ли у вас такой приказ, можно утверждать, что есть?

Хеггиз. Что это за парень, скажите мне, ради бога?

Требл-Ол. Прошу вас, покажите мне приказ Адама Оверду, и я успокоюсь. (Уходит.)

Брисл. Говорят, это какой-то помешанный, по прозвищу Требл-Ол. Говорят, он служил в суде до прошлого года и был уволен судьей Оверду.

Оверду (в сторону). Ах!

Брисл. Это на него так сильно подействовало, что он помешался и воображает, будто не смеет ничего сделать без приказа судьи Оверду, ни поесть, ни попить, ни одеться. Говорят, что жена не может уговорить его ни помыться, ни помочиться без этого приказа.

Оверду (в сторону). Если это правда, то это - величайшее огорчение моей жизни. Как я виноват перед этим бедным человеком, который помешался из почтения ко мне! И ведь он действует вполне искренно, тут уж не до притворства.

Снова входит Требл-Ол.

Требл-Ол. Если вы не можете показать мне приказа судьи Адама Оверду, я сомневаюсь в ваших полномочиях. (Уходит.)

Хеггиз. По правде говоря, приятель Брисл, я теперь начинаю понимать, что судья Оверду человек серьезный.

Брисл. О, можешь быть спокоен! И суровый судья притом!

Оверду (в сторону). Неужели и здесь я услышу о себе что-нибудь плохое.

Брисл. На скамье он восседает прямо, как свеча в подсвечнике, и освещает весь суд так, что любое дело становится явным.

Xеггиз. Но когда он злится, то весь кипит и синеет от бешенства. Весь надувается от злости, право!

Брисл. Да, да! А злится он частенько; и уж когда он разозлится, то прав он или не прав, а право всегда на его стороне. Это уж я знаю.

Оверду (в сторону). Впредь надо мне быть помягче. Вижу теперь, что мягкость и жалостливость подобают судье, хоть это и слабость, и будучи слабостью, они ближе к пороку, чем к добродетели.

Хеггиз. Ну, хватит! Довольно о нем толковать. Пойдем-ка перекинемся в картишки!

Входят Поучер и другие полицейские, ведя с собой ребби Бизи; за ними вдова

Пюркрафт.

Поучер. Посадите-ка его рядышком с его товарищем! Ну-ка, мистер Бизи, пожалуйте сюда! Мы хоть ноги-то ваши успокоим, коли уж не удается успокоить язык.

Ребби Бизи. Нет, князь тьмы! Нет! Ты не успокоишь язык мой, ибо язык мой принадлежит мне, и языком моим я разоблачу все мерзости варфоломеева скопища, выставив их напоказ и на осмеяние всей округи.

Хеггиз. Оставьте его, мы придумали кое-что получше.

Вдова Пюркрафт. Как! Разве вы его не посадите в колодки?

Брисл. Нет, сударыня, мы сведем их обоих к судье Оверду, и пусть он расправится с ними как надлежит. А затем я и мой приятель Хеггиз, и мой сторож Поучер будем считать себя свободными.

Вдова Пюркрафт. Ах, благодарю вас, честный человек! Да благословит вас бог!

Брисл. Нет, нас благодарить не за что, благодарить нужно вон того сумасшедшего, он подал нам эту мысль.

Входит Требл-Ол.

Вдова Пюркрафт. Как! Так он сумасшедший? Да увеличит небо степень его безумия и да благословит и вознаградит его! Сэр, ваша покорная слуга благодарит вас!

Требл-Ол. Есть ли у вас приказ судьи Оверду? Если есть, то покажите.

Вдова Пюркрафт. Да, у меня есть приказ, но это приказ свыше, это приказ ограждать моих братьев от оскорблений, против них замышляемых.

Уходят все, кроме Требл-Ола.

Требл-Ол. Я требую приказа судьи Оверду. Именно этого приказа. Если у вас нет такого приказа, держите свое слово, а я сдержу свое. Цветите и размножайтесь!

Входят Эджуорт и Найтингейл.

Эджуорт. Идем, Найтингейл, идем, прошу тебя.

Требл-Ол. Куда вы? Где у вас приказ?

Эджуорт. Приказ? Какой приказ, сэр?

Требл-Ол. Приказ идти, куда вы идете. Вы знаете, как он необходим; а если у вас нет приказа - да благословит вас бог, а я помолюсь за вас. Вот и все, что я могу сделать. (Уходит.)

Эджуорт. Что он хотел сказать?

Найтингейл. Да это полоумный, который все время шляется по ярмарке. Уж будто ты его не знаешь? Удивительно, что люди не ходят за ним толпами! ' Эджуорт. Ах, черт! Он меня напугал, мне показалось, что он знает о нашем замысле. Плохое дело нечистая совесть. Ну, где твой торгаш фруктами?

Найтингейл. Мы договорились о корзинке с грушами. Он тут за углом. А твой-то молодчик бродит по ярмарке без своего дядьки; кажется, избавился от него наконец.