А вот у Долгощупа очень уютно. Настоящий дворец! Источник Горькой Воды не сравнится по величине с Бесконечным Изобилием или другими крупными поселениями, зато Долгощуп владеет им целиком. Все в радиусе десяти кабельтовых принадлежит ему. С целой армией слуг и наемных работников даже его подмастерьям вряд ли часто приходится самим поднимать клешню.

Широкохвост не хочет пропустить завтрак. Кладовые Долгощупа так же богаты, как и все поместье. Направляясь к главному залу, Широкохвост вновь восторгается обильной растительностью на полу и стенах. У него на трубах и то растет меньше. Интересно, дело только в количестве хозяйственных отходов или Долгощуп настолько богат, что может направить излишек теплой воды прямо в дом? Ни того ни другого Широкохвост, с его зябкими владениями и сомнительными правами на поток, себе позволить не может.

Чем ближе к главному залу, тем сильнее вода пропитана запахами разнообразной пищи. Судя по звуку, с полдюжины членов Общества уже здесь. О кухне Долгощупа многое говорит тот факт, что единственный звук, который услышал Широкохвост, – шум работающих челюстей.

Он втискивается между Гладкошкуркой и тихим типом, имя которого не может вспомнить, пробегает усиками по лежащим перед ним яствам и чувствует еще больший восторг, перемешанный с завистью. Тут лепешки из прессованного кислолиста, цельные яйца тягачей, свежие желеперья и мелкие ползуны, названия которых он не знает. Аккуратно нанизанные на шипы, они все еще извиваются.

Широкохвост помнит подобный пир лишь раз: когда наследует поместье Песчаный Склон и дает поминальный обед в честь старого Плоскотела. Он тянется за третьим желейным пером, когда Долгощуп в дальнем конце зала громко щелкает клешней, привлекая внимание.

– Я хочу предложить Обществу небольшую экскурсию, – говорит он. – В десяти кабельтовых вверх по течению от моих границ есть небольшой источник. Вода в нем слишком холодна и горька, чтобы стоило подводить трубы. Я не позволяю работникам ставить там сети и помню, как встречаю пару-тройку любопытных существ, кормившихся у источника. Предлагаю отправиться туда: возможно, нам удастся найти что-нибудь примечательное.

– Можно испытать там методику Остробрыжа по измерению температуры воды, – предлагает Гладкошкурка.

– Отличная идея! – одобряет Долгощуп.

Остробрыж бормочет что-то об отсутствии необходимого оборудования, но остальные быстро его переубеждают. После окончания трапезы – Широкохвост замечает, как кое-кто из компании прячет лакомства в поясной мешок и утаскивает себе последнее яйцо тягача, – все направляются к камням на границе владений Долгощупа.

Плыть выходит куда быстрее, чем идти по дну, так что компания книжников движется чуть выше расставленных сетей. С такой высоты Широкохвост лишь в общих чертах представляет то, что находится ниже, но владение слышится ухоженным и аккуратным – тщательно спланированная сеть каменных труб разбегается от основного источника, разнося теплую и насыщенную питательными веществами воду к многочисленным колониям растительности и микроорганизмов. На протечках труб, отходах плантации и домохозяйства питаются тучи мелких плавунов, в свою очередь привлекая из холодных вод созданий побольше. Широкохвост с одобрением отмечает, как удобно расположены сети – ступенчатыми рядами вдоль основного течения. С легкой завистью прикидывает, что один улов сетей должен приносить Долгощупу такой же доход, как его собственное владение целиком.

За пограничными камнями группа инстинктивно сбивается плотнее. Разговоры стихают, все старательно вслушиваются, прощупывая окрестности эхосигналами. Замыкающий группу Долгощуп уверяет их, что в окрестностях его источника нет ни бандитов, ни падальщиков, но даже он раз или два на всякий случай посылает проверочный импульс. Правда, все, что они обнаруживают, – несколько диких личинок, стремительно улепетывающих при приближении взрослых.

По дороге к поселению у источника Анри и Роб говорили мало. Все их внимание было сосредоточено на навигационных дисплеях внутри шлемов. Ориентироваться на Ильматар обманчиво легко: возьми пеленг по инерциальному компасу, задай курс импеллеру – и вперед. Но порой Роб задумывался, что бы они здесь делали без электроники. Звезды закрывал километровый слой льда, о сколько-нибудь существенном магнитном поле у этой планеты говорить не приходилось. Даже верх от низа удавалось отличить, только включив прожектор, и при условии, что ты видишь дно и не попал в скопление ила. Но, чтобы оставаться на одной глубине, требовались данные эхолокатора и датчиков давления. Без навигационных приборов человек на Ильматар был слеп, глух и беспомощен.

К пяти утра они почти добрались до поселка.

– Теперь только видео, – сказал Анри. – Нам стоит вести себя как можно тише. Сможешь снимать с сотни метров?

– Потом придется вычистить шумы и повысить четкость, но да, вполне.

– Отлично. Вставай там… – Анри неопределенно махнул рукой в темноту.

– Где?

– Возле горы валунов, пеленг… пеленг, гм, сто, метрах в пятидесяти отсюда.

– Допустим.

– Стой там и чтоб ни звука! Я иду к источнику. Пусть за мной следует один из дронов.

– Хорошо. Что ты собираешься делать?

– Прогуляюсь к поселению.

Покачав головой, Роб нашел относительно удобное место между камней. Дожидаясь, пока уляжется ил, он заметил, что валуны не были естественным выходом породы: камни носили следы обработки и, похоже, были остатками какого-то сооружения. Кое-где даже сохранились резные узоры. Роб постарался все заснять: ксенологи «Хитоде» прикончили бы его за упущенную возможность.

Анри шагал, поднимая облака ила. Пока он не прекратит взбаламучивать воду, от большой камеры толку не будет, так что Роб целиком положился на беспилотников. Один из них следовал за Анри метрах в десяти, второй завис над ними, направив объектив вниз.

Из-за частиц ила в воде лазерное соединение работало с помехами, но Робу и не нужна была особая четкость. Изображение с камер дронов сохранялось в их памяти, так что ему достаточно было не выпускать машинки из виду. Так как он успел расположиться с комфортом и освободить руки, то вызвал виртуальный джойстик, чтобы не полагаться только на голосовые команды или ужасно неудобное управление глазами.

– Ты посмотри! – воскликнул вдруг Керлерек.

– Что? Где?

Объектив впередсмотрящей камеры качнулся вверх, и в кадре показались восемь ильматариан, плывущих строем метрах в десяти от дна. Все были взрослыми, на всех – ремни и портупеи, на которых они таскали поклажу. Один или двое держали копья. С тех пор как первый беспилотник передал из-подо льда изображение ильматариан, было принято сравнивать их с гигантскими омарами, но, наблюдая своими глазами, как они проплывают вверху, Роб был готов поспорить. С огромными хвостовыми плавниками и затупленной головой, аборигены больше походили на бронированных китов-белух. Взрослые достигали трех-четырех метров в длину. У каждого – по дюжине конечностей, аккуратно прижатых к нижней части панциря: шесть задних ходильных ног, четыре ногочелюсти посередине и большие клешни, как у богомола, на передней паре. Кроме того, у них имелись кормовые усики, позволявшие наскабливать пищу, и длинные щупальца под головой. Сама голова представляла собой гладкий, лишенный черт купол, расширявшийся над шеей подобно немецкому шлему времен Второй мировой, за который ильматариане и получили свое научное название – Scalletocephalus structor. Пассивные микрофоны Анри улавливали щелканье, хлопки ильматарских сонаров и отдельные пронзительные сигналы, похожие на писк клавесина.

Люди следили, как группа проплывает над головой Керлерека.

– Что они делают, как думаешь? – спросил Роб.

– Точно не знаю. Возможно, это охотничий отряд. Я за ними.

Оператор хотел возразить, но сразу понял бесполезность затеи:

– Не уходи далеко.

Анри оттолкнулся от дна и поплыл следом за ильматарианами. Человеку, даже при плавниках, было нелегко поспевать за ними. Анри начал задыхаться и обливаться потом уже через несколько минут преследования, но не сдавался.