У граничных камней они останавливаются, чтобы проститься.

Твердошкур спрашивает:

– Куда ты пойдешь?

– Не знаю точно, – отвечает Широкохвост. – Не хочу быть мусорщиком, как Кривоклешень 89-й.

Он указывает хвостом на крошечную лачугу, где ведет полуголодное существование старый изгнанник, прямо возле границ поселения.

– Как насчет охоты?

– Не думаю. По крайней мере не здесь. Слишком много приятелей Гребнеспина тут охотятся или ставят сети. Не хочу проблем. Я собираюсь навестить пару старых друзей-книжников. Может, кто-то из них мне поможет.

Недолгое успокоение Широкохвосту приносит мысль, что, даже будучи убийцей, он остается ученым, автором уважаемого труда.

– Удачи, – говорит Толстоног.

Хребетник дает ему сумку икринок и полоски мяса плавунов. Они соприкасаются усиками на прощание, а затем Широкохвост разворачивается и плывет вперед – прямо в холодные воды. Остальные какое-то время стоят и слушают, а потом разворачиваются, возвращаясь к теплому источнику.

Роб как раз шел на камбуз, чтобы в очередной раз позавтракать наедине с Алисией, когда прозвучал сигнал тревоги. По всей станции вспыхнул свет, и ожила редко используемая система общего оповещения.

«Внимание всем! – зазвучал из каждого терминала и коммуникатора голос доктора Сена. – Я прошу вас собраться в кают-компании четвертого блока через десять минут. В настоящий момент станции ничто не угрожает, но есть крайне важный вопрос, который я хотел бы обсудить со всеми без отлагательств».

Роб ускорил шаг, и, так как он был уже одет и на полпути к кают-компании, они с Алисией вошли туда первыми.

– Что происходит? – спросила Алисия.

Роб вытащил компьютер и запустил быструю проверку станционных систем.

– Все в норме – мы не тонем, аварий нет. Запасов тоже вроде достаточно.

– Посмотри данные с орбиты, – посоветовал Осип Палашник, заходя в зал сразу за ними. Судя по прическе, он недавно вскочил с постели, но был полностью одет и бодр.

Алисия и Роб чуть не столкнулись лбами над экраном. Газовый гигант Укко выглядел на нем большим красным диском, зеленые окружности намечали орбиты его спутников. По одной из них перемещался небольшой золотой диск – Ильматар. Но теперь вокруг нее появилась маленькая красная орбита, по которой двигался красный же треугольник. Роб коснулся его, и компьютер услужливо открыл новое окно.

«Космический корабль: шоленское (аквиланское) межзвездное судно, классовый идентификатор МАК ООН – INFLUX».

Роб наскоро просмотрел технические характеристики инопланетного корабля – большая часть все равно была дня него тарабарщиной. Одно было понятно наверняка: корабль большой – гигантский бублик сто метров в поперечнике, а дырку в центре заполняли двигатели и топливные баки. Он вмещал до сотни членов экипажа, имел два посадочных модуля и почти бесконечные запасы топлива. Если верить разведданным, оружия на нем быть не должно. Но что мешает набить военными беспилотниками трюмы любого корабля?

Снарядить такую махину и отправить за тридцать световых лет стоило целое состояние. Что она здесь делает? Роб, кажется, знал ответ, и от этого его охватили дурные предчувствия.

Комната постепенно заполнялась. Роб и Алисия сели, но, после того как в кают-компанию набились все двадцать восемь членов экипажа, им остались видны только спины и животы. Роб встал и помог Алисии влезть на стул.

Доктор Сен взобрался на большой обеденный стол и теперь почти касался лысиной потолка.

– Спасибо всем, что так быстро собрались. Во-первых, позвольте мне вас успокоить: никакой чрезвычайной ситуации нет. Мы в полной безопасности.

Позади Роба кто-то буркнул:

– Блин, я надеюсь, он вытащил нас из постелей не для того, чтобы это сказать!

– Тем не менее, – продолжил доктор Сен, – как, возможно, некоторые из вас уже знают, на орбите находится космический корабль.

В кают-компании сразу послышались щелчки и тихие возгласы: каждый вытащил карманный компьютер, чтобы проверить.

– Это шоленское межзвездное судно, посадочный модуль сейчас движется к нашей базе на поверхности. Я получил сообщение от командующего шоленами. Судя по всему, они узнали о случившемся с покойным доктором Керлереком и прибыли, чтобы оценить ситуацию и убедиться, что мы не нарушили ни одно из соглашений, регулирующих контакты с инопланетными видами.

– Как они узнали так скоро? – спросил Анджело Понти. – Мы даже на Землю не смогли сообщить.

– Это не совсем так, перед Землей я отчитался. Мы с доктором Каставерде решили, что гибель доктора Керлерека – достаточно важное происшествие, чтобы использовать беспилотник-курьер. Мы отправили его через два дня после трагедии.

Наступило молчание: двадцать семь человек производили мысленные подсчеты. Ильматар находилась в тридцати световых годах от Земли, но, если срезать через гиммель-пространство, расстояние уменьшалось примерно в миллион раз, так что пусть будет 300 миллионов километров. Беспилотник состоял из крохотного передатчика и ракеты-носителя на твердом топливе и мог преодолевать сто километров в секунду. Таким образом, путь до Земли занимал всего месяц, что означало…

– Шолены подслушивали! – заорал Дики Грейвз. – Они никак не могли успеть получить известие с Земли и потом снарядить корабль.

– Я не уверен, что такое предположение правомочно, – осторожно возразил доктор Сен. – У них могут быть лучшие ускорители, чем у нас, а сообщения – транслироваться через передатчики в гиммель-пространстве. В любом случае, сейчас это не главное. Важно то, что на «Хитоде» готовятся спуститься два шолена. Лифт к ним поднимается прямо сейчас. У нас всего два дня, чтобы подготовиться к визиту.

– Что, если мы не позволим им спуститься? – выкрикнул Дики. – Велим проваливать, и пусть возвращаются к себе домой!

– Настрой на конфронтацию ни к чему не приведет, доктор Грейвз. Соглашение дает обеим сторонам право проводить инспекции за пределами их планетных систем. Мы обязаны допустить шоленов к осмотру станции и опросу всех, кто был вовлечен в инцидент с Керлереком, – все старательно не смотрели на Роба Фримана. – Однако, думаю, мы существенно упростим себе жизнь, если шолены не найдут ничего, что может указать на контакт с ильматарианами или создать ошибочное впечатление. Лучше вернуть на место артефакты из местных поселений, зашифровать видеозаписи, включающие кадры аборигенов, и перемаркировать секции биологических образцов. Нам также понадобится группа, которая тщательно прочешет участок дна вокруг станции, чтобы убедиться: ничто из нашего оборудования или бытовых отходов не осталось снаружи.

– Но зачем эти прятки? – спросила Алисия. – Мы не сделали ничего плохого. Все, что мы здесь делали, разрешено договором, разве нет?

– Разумеется, доктор Неогри. Однако сейчас все дело в пиаре. Если шолены подадут на нас жалобу и в качестве доказательств предъявят хранившиеся на станции образцы тканей ильматариан или их артефакты, это повлияет на общественное мнение на Земле. Боюсь, отсутствия вины недостаточно, мы должны предотвратить любую возможность быть превратно понятыми.

На Роба по-прежнему никто не смотрел. Он откашлялся и поднял руку:

– Доктор Сен, шоленам нужно, чтобы кто-то все им тут показал?

– Да, в любом случае потребуется сопровождающий. Я собирался выступить в этом качестве сам, но, если ты хочешь что-то предложить, думаю, мы все с удовольствием выслушаем.

– Раз уж они все равно будут допрашивать меня об Анри, почему мне не побыть экскурсоводом?

– Очень здравое предложение, и я рад передать тебе этот участок работы. Начать необходимо как можно скорее! У нас всего два дня.

База землян на поверхности Ильматар находилась на дне длинной расщелины во льду, которую земляне называли Линией Шеклтона. Посадочное поле и маяк располагались на ее краю прямо над базой; чтобы спуститься, шоленам пришлось загерметизировать скафандры и воспользоваться открытой платформой на склоне утеса, приводимой в движение механизмом, имевшим, на взгляд Тижос, весьма ненадежный вид. Радио в их скафандрах было настроено на другую волну, чем у встречавшего их землянина, так что весь спуск они провели в молчании.