Сероваты облака.
Летом лист всегда зелёный
У берёзы и у клёна.
Солнце любит жёлтый цвет, –
Мама мне дала совет.
Я ни разу не игралась –
Всё старалась и старалась!
Краски, кисточка, вода…
И раскраска – хоть куда!
На картинку посмотрела –
И в глазах вдруг запестрело:
Солнце сделалось седым,
Листья – чёрные, как дым
Зайка мой такой неловкий –
Он облопался морковки…
Стала синею лиса,
Пожелтели небеса,
Покраснела вдруг черника,
Побледнела земляника,
Зеленеют облака,
Алой выглядит река…
Ой! Не то я натворила…
Мне же мама говорила.
– Рыжей быть должна лиса,
Голубыми – небеса.
Красный цвет у земляники,
Ну, а чёрный – для черники,
Синей быть должна река,
Сероваты облака.
Летом лист всегда зелёный
У берёзы и у клёна.
Солнце любит жёлтый цвет…
Вот таков он, белый свет!
Снежная идиллия
Первый маленький шажок
Сделал трепетный снежок,
А потом пошёл, пошёл,
Словно был всегда большой...
Снег на крышах, на ветвях,
На трамваях, на церквях,
И стоит на мостовой
Весь в снегу городовой!!!
Снег повсюду бел и чист
И сверкающ, и лучист…
Дворник носится с метлой –
Убирает снег долой,
Посыпает всё песком…
Я ж катаю снежный ком!
Да, работа нелегка –
Мастерить снеговика…
Свёклой можно сделать рот –
Дел ещё невпроворот:
Нарисую углем бровь,
Пояс – лента, нос – морковь
Глазки?.. Можно из стекла
И ещё нужна метла,
Шапка – видимо, ведро:
Не беда, коли старо!!!
Ну, а снег всё шёл и шёл –
Ах, как это хорошо!!!
Вот такая кутерьма –
В гости к нам пришла Зима…
Миша-шалунишка
Мишка – мальчик-шалунишка:
То порвёт свои штанишки,
То залезет на забор,
То уйдёт в дремучий бор…
У мальчишки всё неверно:
Что ни сделает – то скверно,
Всё всегда совсем не так…
Вещи он ломать мастак!
Вот такой он, этот Мишка:
Разобрал на части мышку
И пружинку потерял –
Мышка смерть нашла зазря…
А вчера он вдруг споткнулся –
На дороге растянулся:
Поглядите, шишка – во!
Нет такой ни у кого!!!
А для папы и для мамы
Он – любимый самый-самый…
Дед не чает в нём души –
Хороши вы, малыши!!!
Юрий Шелков
На свиданье с «Сапсаном»
Я частенько сюда прихожу любоваться «Сапсаном».
С тихой завистью вижу стремительной жизни полёт.
От полёта вдохну полной грудью былого дурмана,
Что с годами себя позабыть не даёт.
Я сюда прихожу, чтобы в памяти встретиться с прошлым.
Будоражат её вдаль влекущие стуки колёс.
Только путами лет, словно мерин дремучий стреножен,
Будто в этот июль я корнями пророс.
Провожает «Сапсан» чуть заметными взмахами веток
Мой наперсник – столетний, с откосом сцепившийся клён.
Не в пример старикам он могуч, с шевелюрой и крепок.
И «Сапсану» совсем не завидует он.
Что ему суетня, постоянные страсти людские,
Неустанная гонка за призрачным светом любви?
Может, клён, ты и прав, но отчасти – ведь люди другие:
Побегут, полетят – только их позови.
Я опять у железной дороги сижу на откосе.
На свиданье пришёл к нереальной туманной мечте.
Прошумевший «Сапсан» память прошлого ветром уносит
И надежды фантом на вагонном стекле.
Прогремел, укатил, скрылся в мареве знойном июля.
Торопись. Ждёт и гонит тебя за мечтой пассажир.
Промелькнул, как пустынный мираж, как нежданная пуля,
И исчез, в параллельный отправился мир.
* * *
Холодом скован твой стан горделивый,
Мрак безразличия в кривости губ.
Вздрогнул я, как обожжённый крапивой.
Как же бесчувственен был я и груб!
Не разглядел в лунно-призрачном свете
Слёзных дорожек следы на щеках.
Не услыхал шёпот твой: «Пожалейте!»,
Не ощутил расставания страх.
Вот и случилось. Теперь не исправить.
Ссохлась твоя, изболевшись, душа.
Сердце сковала, как панцирем, наледь.
Как же ошибся я, как оплошал!
Тайно смотрю, как ушла на посадку,
Как разбежался и взмыл самолёт.
Мне с опозданием больно и гадко,
