Выйдя на цель, что находилась в восьми километрах восточнее города Бауска, семь наших штурмовиков были атакованы восемнадцатью вражескими истребителями, которые заходили справа сверху. Тут же стрелок Павлова доложил, что снизу сзади заходят еще четыре пары "фоккеров". А командир полка гвардии подполковник Заклепа, который принимал участие в этом боевом вылете в качестве проверяющего, заметил слева третью группу из шести самолетов, которые заходили под ракурсом две четверти. Капитан Павлов, мгновенно оценив обстановку, приказал группе встать в "оборонительный круг" - это был наиболее выгодный маневр. Наши самолеты образовали круг и по спирали начали снижаться к земле, чтобы не дать возможности гитлеровцам атаковать снизу.
Тактический прием удался. Стрелки и летчики дружным огнем не подпускали близко "фоккеров". Атака первой группы ФВ-190 не принесла успеха врагу. Более того, воздушный стрелок Павлова старший сержант Мамырин сбил одного "фоккера".
Вторая группа немецких истребителей на малой высоте пыталась зайти снизу. Но было уже поздно: благодаря энергичному маневру, наши самолеты снизились настолько, что "фокке-вульфы" не могли уже свободно атаковать снизу, не рискуя врезаться в землю. Лишившись высоты, а значит, и свободы действия, гитлеровцы все же пытались атаковать на малой высоте. И тут летящий по кругу капитан Павлов заметил "фоккера", атакующего впереди идущего "ила". Довернув немного, огнем своих пушек и пулеметов Павлов поджег вражеский истребитель. А старший лейтенант Шахов и его воздушный стрелок старший сержант Ванин сбили по "Фокке-Вульфу-190" каждый.
После первых неудачных попыток атаковать семерку наших "илов" истребители противника перегруппировались и снова бросились на группу Павлова. Их опять встретил плотный, согласованный огонь пушек, пулеметов и даже реактивных снарядов. Разъяренные неудачами и потерей четырех самолетов, гитлеровцы бросились на отважную семерку с разных сторон. Но "ильюшины" грамотно оборонялись, все тянули и тянули к своему аэродрому. Попав под огонь уже наших зениток, "фоккеры" покинули поле боя. Вся семерка приземлилась на свой аэродром. Много было пробоин на самолетах, однако никто из группы не был даже ранен!
Более чем четырехкратное численное превосходство не помогло фашистам. Решающую роль в достижении победы в этом бою сыграли высокая выучка наших летчиков, их чувство локтя в бою, огневая мощь и хорошая броневая защищенность самолета-штурмовика.
Командир 6-го гвардейского Московского полка гвардии подполковник Заклепа, который сам участвовал в этом вылете, докладывая командиру дивизии полковнику Александрову, подчеркнул, что все без исключения летчики и воздушные стрелки сражались самоотверженно. А о ведущем он сказал:
- Преклоняюсь перед искусством гвардии капитана Павлова руководить боем!
На следующий день политотдел 335-й шад выпустил листок-молнию, посвященный воздушному бою группы Героя Советского Союза гвардии капитана Павлова с тридцатью двумя фашистскими истребителями. Во всех полках и эскадрильях дивизии были организованы беседы, выпущены бюллетени и стенгазеты, посвященные этому исключительно тяжелому, но победному бою.
В феврале 1945 года Ивану Фомичу Павлову была вручена вторая медаль "Золотая Звезда".
Такая широкая пропаганда боевого опыта гвардейцев помогла нашим воздушным воинам до конца постигнуть истину, что при хорошей выучке, трезвом рассудке и отваге поистине не так страшен черт, как его малюют!
Через два дня вечером вдоль стоянки наших самолетов был выстроен весь летно-технический состав полка. Комдив перед знаменем полка зачитал приказ и вручил ордена и медали награжденным. Нам с Костей вручили по ордену Красного Знамени. Очередные награды получили и наши боевые друзья Садчиков и Сухачев.
Подвиг Кости Шуравина
16 июля 1944 года. День с самого утра выдался жаркий. Пыльное облако висело над песчаным аэродромом. Уходя на боевое задание, группы очень долго собирались, так как самолеты не могли нормально взлететь один за другим. После взлета очередного самолета следующему приходилось долго ждать, пока хоть немного осядет пыль и появится минимальная видимость, необходимая для взлета. Это отнимало много времени. Крайне затруднена в этих условиях была и посадка.
В такие жаркие дни в кабине "ила" было как в духовке. Раскаленный воздух от перегретого двигателя, закованного в броню, обдавал жаром пилотскую кабину.
Настал черед лететь и четверке из нашей эскадрильи. Ведущий группы был Федор Садчиков, ведомые Володя Сухачев, Костя Шуравин и я.
У меня и у Кости стрелки были назначены в полковой наряд и поэтому нам не с кем было лететь. Чтобы разрешить этот вопрос, мы пошли к майору Бадейникову, который был у нас за командира эскадрильи. Он велел своему стрелку старшине Маслаку лететь с Шуравиным. Мы же с ним пошли к командиру полка, так как послать со мной ему было некого.
Командир полка, никого не найдя, приказал своему стрелку старшине Николаю Забирову лететь со мной. Я пошел к своему самолету, а Забиров задержался со стрелками, которые должны были участвовать в этом полете.
Проверив с Веденеевым готовность машины, я уже начал надевать парашют, когда увидел, что к моему самолету спешат Шуравин с Забировым.
- Слушай, Леня, будь другом, позволь нам слетать с Николаем,- подходя, начал Константин.- Тебе ведь все равно с кем лететь, а мы с Забировым земляки - оба из Казани.
Действительно, мне было совершенно безразлично, кто сейчас полетит со мной, и я "великодушно" согласился.
- Конечно, какой может быть разговор.
Они оба пожали мне руку и довольные побежали к Костиному самолету.
- Сейчас пришлю тебе Маслака! - обернувшись, крикнул Костя и помахал мне рукой.
Старшина Маслак, мужчина раза в два с лишним старше меня, кряхтя и недовольно посапывая, поднялся на крыло моего "ила" и, буркнув что-то нечленораздельное, полез в кабину стрелка.
Минут через двадцать наша четверка была уже в воздухе. В эти дни нас прикрывали Ла-5 из дивизии генерала Василия Сталина. Они быстро догнали нас. На этот раз нам предстояло штурмовать вражескую танковую колонну, двигавшуюся в сторону фронта по одной из дорог Латвии, юго-западнее Даугавпилса.
Едва мы пересекли линию фронта, вражеские зенитки встретили нас плотным заградительным огнем. Маневрируя, вы благополучно преодолели эту зону, углубляясь все дальше на запад.
Опять перед нашими самолетами повисли огромные черные шапки крупнокалиберных разрывов. По всей вероятности, это били дальнобойные орудия из Даугавпилса.
С высоты двух тысяч метров город хорошо просматривался справа от нас. Очевидно, поняв, что мы идем мимо, и послав вдогонку нам еще несколько залпов, вражеские зенитки прекратили огонь.
Чтобы не спугнуть очень подвижную маневренную цель, Федор Садчиков решил применить тактическую хитрость. Ведь что стоит танку свернуть с дороги, перескочить кювет и уйти под прикрытие леса? Поэтому Садчиков повел нас не прямо на цель со стороны фронта, а завел группу далеко на запад в сторону от дороги, по которой двигались танки противника. Затем, потеряв высоту, мы выскочили на указанную дорогу и над лесом пошли параллельно с ней на восток. Через несколько минут я заметил впереди огромное пыльное облако, висящее над дорогой. Сомнений не было - это идет фашистская танковая колонна.
Обычно в то лето гитлеровцы уже не решались днем делать такие перемещения крупных танковых группировок, но тяжелая для них обстановка на фронте вынудила их пойти на это.
Главное было достигнуто - мы обнаружили врага, а он нас пока нет.
Ведущий, увеличив скорость, рванул свой "ил" вверх. Мы последовали за ним. Мы уже были над дорогой, когда гитлеровцы начали тормозить и беспорядочно расползаться во все стороны. Но было уже поздно: из наших люков посыпались на них сотни противотанковых бомб кумулятивного действия, летели им вдогонку эрэсы и бронебойные снаряды наших пушек.
Зенитные установки врага открыли огонь по нашим самолетам. Эрликоновские трассы исполосовали небо. Красными шариками с разных сторон к нам неслись снаряды МЗА и танковых пушек.
