- Не волнуйся, Кысей, ей уже лучше. Жар спал, так что с божьей милостью она поправится... - старик горько посмотрел на меня. - Здание приюта полностью выгорело. На его восстановление уйдет много времени. Я завтра отправлюсь к кардиналу Блейку просить средств на приют...

- Я назначил внеочередное заседание городского совета, отец Георг, и подниму вопрос о финансировании приюта, не волнуйтесь. Святой отец, скажите, вы же наверняка знали профессора Камилли, когда он еще был в сане, епископом?

Лицо старика помрачнело.

- Да, знал. А почему ты спрашиваешь?

- Почему он ушел из сана?

Я с удивлением наблюдал, как отец Георг смутился и покраснел.

- Кысей, почему ты спрашиваешь?

- Профессор Камилли теперь возглавляет кафедру душеведения в Академии. Мне приходится...

Старик покачал головой.

- Держись от него подальше. Он дурной, порочный человек, преисполненный тщеславия и слабостей...

- Отец Георг, просто ответьте, почему он ушел из сана. Что именно произошло?

- Я не знаю подробностей, только слухи... - выдавил старик, пряча глаза, и я с изумлением понял, что отец Георг мне лжет - впервые в жизни, неумело и жалко. - А слухи не хочу пересказывать, не мучай меня вопросами. У тебя усталый вид, Кысей. Ты хоть отдыхал? Обедал?

Только после вопроса церковника я вдруг осознал, как вымотался за бесконечно долгий день, как сильно ноют ожоги на теле, и насколько я голоден. Пиона прислушивалась к нашему разговору, занимаясь домашним хозяйством, всплеснула руками и сказала:

- Боже мой, господин инквизитор, что же вы молчали! Я сейчас соберу на стол, я быстренько...

- Не надо, Пиона, спасибо. Я поужинаю у друга.

- Да вы не бойтесь, госпожи Хризштайн нет, вам ничего не грозит...

Я устало вздохнул и ответил:

- Пиона, не принимайте все слова вашей госпожи всерьез. Она не посмеет...

- Вы думаете, я глупая, да? - вдруг обиделась девушка. Старик Иволги отложил газету, демонстративно сплюнул на пол и вышел из комнаты. Пиона проводила его тоскливым взглядом, ее голос дрожал, но она упрямо продолжила:

- Я прекрасно понимаю, что госпожа шутила. Только вы не знаете ее, господин инквизитор, она... Она ведь в вас влюбилась. А если ей что в голову взбредет, пусть в шутку, но потом она может...

- Пиона! - резко оборвала ее Тень, вернувшаяся из кухни. - Иди лучше помоги Мартену, он совсем не справляется с детьми.

- Тень, а что вы здесь делаете? Почему не с хозяйкой?

- Госпожа отправила меня домой, боится, что дом без нее здесь совсем разнесут. Пиона такая неумеха в сущности...

- Впрочем, это и к лучшему, что вы здесь. Мне нужна ваша помощь. Не могли бы вы отправиться к профессору Камилли и нарисовать портрет его воспитанника...

- Господин инквизитор, - виновато перебила меня Тень. - Простите, но в прошлый раз мне перепало от хозяйки за то, что я вам помогала.

- Не волнуйтесь, я прямо сейчас отправлюсь к ней. Госпожа Хризштайн не будет возражать. Если сомневаетесь, то можете поехать со мной.

- Вы меня очень обяжете, святой отец. Мне все равно надо заехать к госпоже, завезти кое-что.

К вечеру воздух прогрелся, было почти по-летнему тепло. Лишь холодный ветер с моря напоминал о приближении осени. Мне хотелось спокойно пройтись по берегу и вдохнуть соленый морской запах, но вместо этого я был вынужден вновь погрузиться в атмосферу скандала в доме Эмиля. Шум ссоры слышался уже на улице, через приоткрытые окна.

- Эта дрянь исполосовала все мои платья, - в лицо Эмилю полетела бесформенная синяя тряпка. - Их стоимость я вычту из...

- Да как вы смеете обвинять беззащитную девочку!..

Лидия расхохоталась, указывая на Ниночку.

- Беззащитную? О да, просто сама невинность!

- Что здесь происходит? - вмешался я, поднимая с пола брошенную ткань. Это оказалось порезанное на лоскуты платье, рядом валялся вываленный кофр с одеждой.

- Твоя... знакомая, - выплюнул мне в лицо Эмиль, покрасневший от злости, - имеет наглость обвинять Нину в том, что она порезала ей всю одежду! Она подняла на нее руку!

- Клянусь, господин... госпожа, - заплаканная Ниночка перевела взгляд с Эмиля на Софи, ища поддержки и прикрывая рукой багровую отметину от пощечины на лице. - Клянусь Единым, я ничего не делала! Это не я! - девочка упала на колени и разрыдалась.

- Лицемерная дрянь, - с каким-то нездоровым оттенком восхищения умилилась Лидия, поднимая с пола еще одну тряпку. - Этот корсет работы гарлегских мастеров стоит столько, сколько ты за всю свою жизнь в борделе не заработаешь, даже если будешь...

- Хватит! - прикрикнул я, отбирая у Лидии платье. - Прекратите скандал. Я думаю, господин Бурже компенсирует вам все расходы, и закончим на этом.

- Кысей... Ты ей веришь? - растерялся Эмиль. - Она ведь нагло врет, обвиняет Ниночку так же, как до этого оболгала ее семью!..

Я перевел взгляд на Ниночку, которая рыдала, заходясь в истерике и отчаянно заламывая руки. Возможно, она действительно ничего не делала, и Лидия всего лишь решила выставить ее из дома под таким предлогом, но...

- Госпожа Хризштайн не врет, - твердо сказал я, на всякий случай придерживая Лидию за локоть. - Это совершенно невозможно.

Я удостоился удивленного взгляда не только Эмиля, но и самой Лидии, которая от неожиданности похоже потеряла дар речи. Я продолжил, чувствуя, как стягивает желудок от голода:

- Вы уже ужинали? Если нет, то предлагаю...

- Ужинали, Кысей, - тихо ответила Софи, ее лицо было бледнее обычного, с каким-то нездоровым зеленоватым оттенком. - Если ты голоден, то Эжени...

- Он не голоден! - вдруг отрезала Лидия. - Пойдемте, господин инквизитор, ко мне в комнату. Поговорим.

Она потянула меня за рукав, но потом остановилась и добавила, обращаясь к Эмилю и Софи:

- Еще раз такое повторится, и в следующий раз я спущусь к столу в одном исподнем, не сомневайтесь.

Мне хватило выдержки невозмутимо кивнуть и подтвердить:

- Она может.

- Кысей, можно с тобой поговорить? - жалобно попросила Софи. - Я не задержу тебя долго, пожалуйста.

- Идите, госпожа Хризштайн, я догоню.

Стоило мне закрыть дверь кабинета, как Софи в отчаянии вцепилась в меня:

- Кысей, я не знаю, что и думать! Госпожа Хризштайн такая странная... Она... Господи, я ей поверила, а теперь и не знаю... Эмиль на меня обижен, злится и не разговаривает, Ниночка рыдает, даже Эжени пыталась меня отговорить. А я... Я осталась совсем одна... Мне просто нужен кто-то, кто бы сказал, что я все делаю правильно...

- Ты все делаешь правильно, Софи, - сказал я, ободряюще сжимая ее ладонь. - Сядь и успокойся.

- Ты давно ее знаешь? Почему она себя так ведет? Сказала, что избавит меня от проклятия, а сама... Она ведь ничего не делает, кроме как... Только задает вопросы, от которых можно со стыда сгореть, а еще постоянно прикасается, так неловко! - Софи залилась краской, неожиданно придавшей ее лицу живость. - Вот почему она так делает?

Я замялся, не зная, как пояснить, но неожиданно вспомнил про свои ощущения.

- Софи, ты помнишь Рахель? Слепую студентку, что училась праву? Ты помнишь, как она встречала людей, ощупывая их лица, поскольку не могла иначе составить представление о человеке?

- Но госпожа Хризштайн же не слепая!..

- Она... видит колдовство, а поэтому ей, наверное, сложно различить грань между колдовским и реальным. Вот она и... Поверь, ты не первая, кто страдает от подобных вольностей с ее стороны...

Софии с сомнением посмотрела на меня и покачала головой.

- Это все так странно. Она ведь должна... Ну я не знаю, что делают, чтобы снять проклятие, ритуал там провести или снадобье какое-нибудь сварить, а она только... Знаешь, что она сделала после обеда? Ворвалась ко мне в комнату, закрыла за собой дверь, схватила меня за шиворот и потащила в ванную. Я так перепугалась, что даже решила, что она меня...