- Какую?.. - невольно вырвалось у меня.
- Он научил меня сомневаться. В реальности происходящего. Знаете, сколько раз на дню я задаю себе очень простой вопрос - а реально ли то, что меня окружает? Раз сто, не меньше. Вот и сейчас я смотрю на вас, господин инквизитор, и задаю себе тот же вопрос. Действительно ли я вижу именно вас, или это мой вымысел? Вы слишком красивы и глупы для инквизитора... Но Антон говорит, что вы существуете. Кстати, может, вы вовсе не так красивы? Надо будет у него уточнить... Может, на самом деле вы безобразны, может, я только придумала эти блестящие волосы, длинные ресницы... - Лидия потянулась к моему лицу, вставая со скамьи.
Удивляясь вывертам ее больного сознания, я досадливо отмахнулся, взял ее под локоть и потащил к выходу. Только она не унималась.
- Как думаете, почему колдунов сжигают? - я вздрогнул от ее вопроса и замешкался. - Думаете только для того, чтобы развеять прах по ветру? Отчасти да, ведь их останки пропитаны злобным безумием, что отравляет все вокруг. Но на самом деле это делается, чтобы искоренить страх. Страх в сердцах людей, которые стали свидетелями силы безумия. А может и нет... - Лидия опять рассмеялась и вырвала руку. - Я думаю, колдунов сжигают для того, чтобы посеять другой страх. Страх перед Единым и его слугами. Ведь ваша вера тоже зиждется на страхе. Страхе наказания за грех. Как думаете?
Я не выдержал, остановился и встряхнул ее.
- Прекратите нести чушь! Вы все ближе к черте, неужели сами не видите?
- Я знаю, что там, в кабинете профессора, я видела псину. Я знала, что она всего лишь мара, ведь поведение ректора не изменилось. Знала... Но... - Лидия прикрыла глаза, в которых угасало безумие. - Но я также знала, что для меня она была настоящей. И для профессора она была реальной. Слишком сильное колдовство впитывается в людей, в окружающие предметы. Безумие лишь ждет подходящего часа, чтобы заявить о себе... И вы правы, оно заразно...
Я похолодел от ее слов, вспомнив про Софи и проклятие ее прадеда. Можно сколько угодно закрывать глаза на безумный бред Лидии, но до сих пор она не ошибалась в том, что касалось колдовства.
- А как же тогда проклятие? - спросил я и тут же пожалел.
- Какое проклятие? - недоуменно уставилась на меня Лидия. - О чем вы?
- Проклятие существует? Если колдун проклял кого-то, как долго оно может существовать? - отступать уже все равно поздно.
- Существовать может что угодно, господин инквизитор. Тем более, проклятие. Только почему вы вдруг о нем заговорили, а? - она прищурилась, глядя на меня.
- Если колдуна сожгли, разве не должно проклятие развеяться вместе с его прахом?
- Вовсе нет. Если колдун был сильным, если слишком много людей его боялись, если его безумие впиталось в их сознания или в подходящий материальный символ, то будьте уверены, рано или поздно оно проявится. Обязательно найдется тот, кто поверит в него, кто испугается его силы, и тогда оно окрепнет, наберется сил и заявит о себе...
Мне сделалось тоскливо и муторно, и я поторопился к выходу, таща за собой Лидию. Мне непременно нужно было увидеть Софи и расспросить ее.
- Так кто кого проклял, господин инквизитор? - не унималась Лидия. - Или мне лучше спросить об этом госпожу Бурже?
Я вздрогнул и замешкался, выдавая себя с головой. Иногда мне казалось, что эта безумица обладает каким-то звериным чутьем и читает мысли.
- Вас это не касается, госпожа Хризштайн, - я остановился и зло посмотрел на нее. - Вы сейчас же сядете в экипаж и отправитесь домой. И только попробуйте противиться. Даже если для этого мне придется тащить вас за шкирку, клянусь Единым, я это сделаю!
Конечно же, Лидия мне не поверила и тут же попробовала вырвать локоть. Тогда я в очередной раз наплевал на правила приличия, схватил ее за ухо, словно нашкодившую девчонку, и потащил за собой, не слушая ее возмущенные вопли и игнорируя удивленные взгляды окружающих.
- Да отпустите же! Больно! Куда вы меня тянете?
- Господин инквизитор? - удивленный возглас душеведа застал меня врасплох, и Лидия безошибочно улучила момент, чтобы вырваться. Она кинулась к профессору Камилли, тут же заливаясь слезами и цепляясь за него.
- Профессор! Умоляю вас, избавьте меня от грязных домогательств этого лицемера! Как он смеет распускать руки!
- Господин инквизитор! - в голосе профессора уже слышалось удивленное возмущение. - Я никогда бы не подумал, что вы способны так низко пасть! Из-за женщины! Право, я был о вас лучшего мнения!
Лидия всхлипнула и добавила, упреждая мои объяснения:
- Вы представляете, он еще смеет утверждать, что пытается мне помочь, что заботится о моем душевном равновесии!
- Профессор, - в нерешительности начал я. - Госпожа Хризштайн нездорова...
- Вот! Вот! - торжествующе закричала она. - Что я вам говорила! Профессор, я прошу вас, умоляю, дайте свое авторитетное заключение о состоянии моего душевного здоровья. Оградите меня от его приставаний... Раз и навсегда!
Профессор заколебался, расстроено прижимая к груди старый манускрипт.
- Я немного занят... Но если вы изволите подождать меня после лекции, то я смогу уделить вам...
- Профессор, вы меня просто спасаете! Если вы не против, я подожду вас прямо на лекции. Не хочу оставаться одна. Вы же понимаете...
Лидия кинула многозначительный взгляд в мою сторону и украдкой мне подмигнула. Раньше я бы наверное разозлился, но мне вдруг стало все равно. Пока она будет с профессором, я успею поговорить с Софи.
- Я лишь надеюсь, госпожа Хризштайн, что профессор Камилли окажется плохим душеведом. В противном случае, наша следующая встреча может произойти совсем в другом месте...
- Не слушайте этого завистника, профессор. Я о вас наслышана. Это правда, что вы добились необычайных успехов в излечении самых трудных случаев? Расскажите, умираю от любопытства... А еще всегда хотела узнать, правда ли, что...
Лидия ловко оперлась о руку несчастного душеведа и потащила его прочь, не умолкая ни на секунду. Я невольно пожалел разговорчивого профессора, который, кажется, нашел себе достойную соперницу по части словоблудия. Впрочем, они друг друга стоят.
Эмиль открыл мне лишь после пятого настойчивого стука в дверь. Он был бледен и растерян.
- Кысей... - начал он радостно, но потом осекся и неуверенно спросил. - Или мне теперь надо обращаться к вам - господин инквизитор?
Я впихнул его обратно в дом и быстро закрыл за собой дверь. Глупо, но мне так и чудилось, что Лидия вот-вот выпрыгнет у меня из-за плеча и начнет приставать с расспросами к моим друзьям.
- Где Софи? Мне нужно срочно с ней поговорить. И с тобой тоже.
Софи я застал в кабинете. В комнате царил беспорядок, книги были еще не распакованы и лежали повсюду. Сама девушка безжизненно сидела за столом, рядом на полу валялись скомканные листы бумаги.
- Софи? - позвал я ее, и она подняла голову - на ее щеках были блестящие дорожки слез. - Что случилось?
- Я не могу, - выговорила она совершенно равнодушно. - Ничего не могу. Даже нарисовать эскиз. Это конец, Кысей.
Я сел напротив, подобрал один из бумажных комков, развернул и вздрогнул. Казалось, рисунок был сделан детской рукой, неуверенные кривые линии, нарушенная перспектива, несогласованные между собой элементы. Софи всегда прекрасно рисовала, сама делала эскизы украшений, а обручальные кольца на собственные свадьбу не только сама изготовила, но и совершила ими настоящую революцию в ювелирном деле... Я отложил рисунок и посмотрел на девушку.
- Софи, мне нужно знать все подробности того, что с тобой произошло.
- Какие подробности, Кысей? - ее голос был мертвым, как и глаза. - Как мне стали отказывать руки? Как я впервые испортила камень? Как потом не смогла сама расчесаться? Как теперь не могу сама одеться? Как полностью завишу от чужой помощи? Как не уверена в каждом шаге? Как боюсь упасть на ровном месте? Ты это хочешь знать?!?
