– А моя? Моя смирная? – опасливо уточнил Вилли.

– Вполне. Проблем быть не должно, – успокоил Онтенна, но пилот заволновался.

– Ты раньше ездил верхом? – спросил пуриканец, ловко запрыгнув в седло скромной и тихой «У». Вилли позеленел от зависти, но виду не подал.

– Я профи, смотри и учись. – Он засунул ногу в стремя и попытался влезть в седло.

– Не спеши, – порекомендовал Добрый Жук. – С первого раза ни у кого не получается.

Что-то с грохотом ударилось о деревянные доски пола. Добрый Жук глянул вниз. Между ногами ыквы «В» он разглядел скорчившегося от боли пилота.

– Ты как там? Живой?

– Ага, – проскрипел Вилли, сжав зубы. – Уже встаю. Она скользкая очень.

Он валялся на спине под брюхом ыквы, запутавшись ногой в стремени. Брюхо было очень мохнатое и пахло шампунем. К счастью, работник ыквойл уже бежал на помощь.

– Вот так, осторожненько. – Онтенна помог Вилли подняться на ноги и подсадил его на ыкву. – Рекомендую не слезать, иначе вам понадобится лестница или личный помощник. К сожалению, у нас сейчас нехватка кадров, все ушли на площадь бунтовать, так что мы не сможем предоставить ассистента, который сопровождал бы вас всюду.

– Очень жаль, – расстроился Вилли. – Что ж, буду сидеть на ней как приклеенный.

Спина ыквы оказалась на удивление мускулистой и крепкой. Пилот почувствовал себя в безопасности на такой надежной опоре. Жаль только, падать далеко в случае чего.

– Возьмите с собой мешочек попкорна, – предложил ытянин. – Если станут артачиться, давайте понемногу, иначе у них начнется несварение.

– Понятно, – ответил Вилли, взял мешочек и привязал к седлу. – Кстати, а почему ыквам нельзя соленые огурцы?

– И правда, учитель Рики настойчиво предупреждал, что господин Ти запретил давать нашей ыкве именно соленые огурцы, – вспомнил пуриканец. – Я тоже удивился.

– Огурцы? – переспросил ытянин. – Это такие вытянутые зеленые овощи?

– Да. Если их подержать в соленой воде несколько дней…

– Не дней, а лет! – поправил Добрый Жук.

– Лет? Может, ты и прав. Я не специалист по консервированию. Так вот, если огурцы подержать достаточно долго в соленой воде, они становятся сморщенными, мокрыми и солеными. Это называется «соленые огурцы», – объяснил Вилли.

– И это вкусно? Многолетние мокрые овощи? – недоверчиво поморщился Онтенна.

– Ну… некоторым нравится, – развел руками пилот.

– Я вас очень прошу, – искренне попросил сотрудник, – не давайте ыквам эти ваши соленые огурцы. Если они отравятся, я никогда в жизни не расплачусь с хозяином.

– Ладно. Не будем, – пообещал Вилли.

– Мы и не собирались, – замахал лапами Добрый Жук.

Оседлав скакунов и распрощавшись с Онтенной, Вилли и Жук отправились в путь. При выезде из Ыквилибриума, на заставе, они вписали свои имена в реестр покидающих столицу и, выехав за ворота, внезапно оказались в прериях.

Здесь действовали другие законы – законы Диких Пустошей.

До ближайшего города было пятьсот километров, а по пути располагались лишь ыквариумы, со всех сторон окруженные колючей проволокой и вооруженной охраной.

Кактусы и ядовитая морковь, произрастающие в прериях, не могли укрыть от жары и утолить голод, поэтому Вилли и Добрый Жук захватили с собой с корабля полотенца, чтобы сделать из них тюрбаны, и питательные мюсли-батончики.

Их путь лежал к ыквариуму под странным названием «Несолоно хлебавши», который отделяло от столицы около тридцати километров. Ыквы бежали неспешно, и Вилли с Жуком добрались до места к обеду, уже изрядно вспотев и утомившись от пыльного ветра, бьющего в глаза, жаркого солнца и мучившей их жажды. Взятые с собой фляги с водой быстро опустели. Вилли предлагал вскрыть кактус, но Добрый Жук уверенно заявил, что сок ытянских кактусов губителен для организма. Пришлось ему поверить.

Заметив на горизонте невысокую красноватую стену, друзья обрадовались.

– Отлично! – воскликнул Вилли. – Мы почти на месте.

– Радоваться будем, когда вернемся на корабль, – проворчал Жук через платок, которым был обмотан по самые глаза. – Бескрайние прерии наводят на меня тоску.

Когда до ыквариума оставалось не более полукилометра, Вилли остановился и начал ожесточенно рыться в карманах.

– Ага, вот он где! – Пилот достал металлический шарик диаметром два сантиметра и сжал его в пальцах. Шарик засветился изнутри голубым, выбросил наружу четыре паучьих ножки и удобно устроился на ладони. Приятный женский голос произнес:

Вилли кивнул:

– Привет, Линда. Сигнал малой дальности, код «Кушать подано».

– Верно. Отправлять в течение минуты. Приступай.

Шарик заморгал и издал короткий еле слышный писк.

Пуриканец разнял скрещенные на груди лапы и усмехнулся:

– «Кушать подано»? К чему все эти ухищрения? Не проще ли постучаться в дверь?

– Господин Ти велел так сделать, чтобы предупредить о нашем прибытии. Это же ыквариум! В ыквариумах не любят чужаков. Боятся за свой драгоценный ыкводиум.

– Ой-ой-ой, как страшно, – хмыкнул Жук. – Ну поехали?

– Нет, – ответил Вилли. – Надо дождаться ответного сигнала.

– Пароль-отзыв? Как в древнейшие времена? Очень мило.

Ждать пришлось почти пятнадцать минут. Наконец Линда сообщила:

– Спасибо, Линда. – Вилли вновь сжал шарик между пальцев, ножки втянулись в металлическую оболочку, и свечение исчезло. – Поехали, Добрый Жук.

– Ты уверен, что «Не подходи – буду стрелять» – это знак дружеского расположения? – усомнился пуриканец. – Обычно эти слова означают совсем другое…

– Такова договоренность, – пожал плечами Вилли и тронул ыкву пятками. – Вперед!

– Не нравится мне это… Ох, не нравится… – пробурчал Жук и поехал следом.

Ему показалось, что на стене ыквариума что-то шевельнулось и блеснуло, и смутное чувство тревоги вновь настойчиво закопошилось в душе пуриканца. Но, поскольку найти ему четкого объяснения Добрый Жук не смог, пилоту он ничего не сказал.

У стен ыквариума друзей ждал сюрприз. Впрочем, сулил он радость или разочарование, стало понятно не сразу.

Приблизившись к стене, которая оказалась сложенной из красного выщербленного кирпича, Вилли и Добрый Жук смогли воочию убедиться, что обитатели «Несолоно хлебавши» незваных гостей не любят. Или, точнее сказать, не любили: судя по виду замка, им давно уже никто не интересовался. Может, лет сто. Или двести.

Вдоль стены пролегал глубокий ров с острыми кольями, которые, согласно первоначальному замыслу, должны были торчать из дна. За годы разрухи половина кольев выпала из земли и сгнила, а остальные покосились. На дне рва валялись обрывки материи, детский квадросипед и древний зонт от солнца с кривыми спицами.

Сама стена ощетинилась длинными металлическими шипами – видимо, защитники ыквариума боялись тарана. Металл изрядно поржавел, на каждый второй шип был нанизан лист с надписью: «Не подходи», «Не влезай – убьет», «Держись подальше от этих стен» и даже «Здесь ничего нет, тебе кажется». На одном была нарисована страшная рожица.

Хуже всего обстояло дело с подъемным мостом: он намертво приржавел к стене и служить переправой уже не мог. Других входов и выходов видно не было.

Пока Вилли с горем пополам сползал с ыквы, пуриканец задумчиво оглядывал местные достопримечательности. Вскоре он мрачно заключил:

– Теперь понятно, зачем мы посылали сигнал «Кушать подано»… Без него мы бы внутрь не попали… И не из-за идеальной охраны. О нас попросту не узнали бы! В эту дверь можно стучаться годами, никто не услышит. Ты уверен, что мы прибыли по адресу? Разве на стене не должны толпиться крепкие парни с оружием? И защита ыквариуму полагается не хуже, чем у банковского хранилища…