На вечеринке в честь дня рождения Элая в Голливуде. Похвалив его улетную футболку « Cannibal Holocaust », я выпил превосходную текилу и уехал. Спустя 30 минут меня арестовали, и я провел ночь в лос - анджелесской тюрьме.

Проверив права и регистрацию, офицер поинтересовался, выпивал ли я в тот вечер. Я ответил, что лишь немного. Этого он и ждал и немедленно приказал мне выйти из машины.

— Вас мотало по всей дороге, и вы ехали, как черепаха. У вас красные глаза. Вы уверены, что вы выпили немного ?

Конечно, уверен !

Или нет ?

Конечно, я предоставил всевозможные оправдания своей странной езды. Я ехал медленно, потому что потерялся. Я вилял, потому что искал свой поворот. Мои глаза часто наливались кровью, поэтому я всегда носил с собой капли, чтобы они не были похожи на глаза Снуп Догга после вечеринки.

Но ведь я действительно пил весь вечер, хоть и не ощущал себя пьяным.

Это было бы последним оправданием.

Коп приказал мне пройти кучу тестов на трезвость прямо на дороге. Я стоял на одной ноге и считал до 10, при этом трогая свой нос. Я должен был произнести алфавит в прямом и обратном порядке – да кто, даже в трезвом состоянии, способен произнести алфавит наоборот ? Потом меня немного пошатало, когда я шел по прямой линии с закрытыми глазами, и это стало последней каплей.

— Сэр, не могли бы Вы проследовать в машину.

Теперь мне стало страшно.

Я сел на заднее сидение, и коп попросил меня дыхнуть в трубочку. Я дыхнул на 0,088 ( при разрешенных 0,08), и птичка попала в клетку.

— Мистер Ирвайн, у вас превышено содержание алкоголя в крови, и я вынужден доставить вас в тюрьму.

Ух ты. Я ехал в тюрьму. Такое мне еще слышать не приходилось.

Он снял отпечатки пальцев и заковал меня в наручники. Часы на приборной панели показывали 3:15 утра.

Арестовав меня, коп посоветовал не волноваться ; я не должен был провести в участке много времени, потому что мне предоставят возможность внести залог после оформления необходимых протоколов.

Я пытался сохранить хладнокровие и завязал разговор с офицером, пытаясь заодно подмазаться к нему. Когда я заявил, что не чувствую себя пьяным, коп заметил, что большинство водителей превышают разрешенный предел алкоголя в среднем 80 раз, прежде чем их впервые поймают.

Восемьдесят раз, а ? Ну, наконец, статистика сработала и против меня, потому что меня уже не раз стоило поймать за пьяное вождение. Но в тот раз я выпил лишнего и был официально пьян, никаких оправданий, никакой симпатии, никакого выхода ; и теперь я должен был встретить последствия.

Я благодарил Бога, что не причинил никому вреда.

Я прибыл в участок в 3:30, где меня снова попросили дунуть в трубочку. В этот раз прибор показал 0,089, поскольку показатели увеличились ( чертова текила за 75 долларов ), меня сразу отправили на оформление, и я официально стал заключенным тюрьмы штата.

Хуже того, я был заключенным участка Хилл стрит в деловом центре Лос - Анджелеса, одном из самых жестоких округов города. Это был настоящий « Блюз Хилл стрит », но там не было Дэниела Траванти, чтобы спасти меня.

С меня сняли наручники и заставили заполнить кучу форм ( в трех экземплярах ), потом меня сфотографировали и снова сняли отпечатки пальцев. Потом мне дали пакет с бутербродом и пакетиком сока, на котором гордо красовалась надпись: « Содержит 0 % настоящего сока ».

Меня провели в просторную камеру, заполненную моими невезучими коллегами с одной стороны, а с другой стояли телефоны. За зарешеченным окном сидел дородный офицер с усиками ( почему у всех копов обязательно должны быть усики ?), и я спросил у него, как мне внести за себя залог.

— Внести залог за себя ? Ха ! Это невозможно. Кто вам такое сказал ?

— Офицер, который арестовал меня. Он казался приличным парнем и сказал, что я смогу внести за себя залог.

— Нет, за себя вносить залог нельзя ни при каких обстоятельствах. У вас вообще такое незначительное превышение алкоголя, что я бы лично даже не потащил вас в участок. Я бы заставил вас припарковать машину и пойти домой пешком. Похоже, ваш дружок оказался не таким уж и приличным копом.

Утратив надежду выкупить себя, я спросил офицера, как мне выбраться оттуда.

— Позвоните поручителям под залог.

— А у вас есть их номер ?

— Нет. Я не вправе давать вам такую информацию. Если вы не знаете поручителей, попросите своего юриста раздобыть их номер.

Кто, черт возьми, помнит наизусть номер юриста, не говоря уже о поручителях под залог ? Наизусть я знал только два номера: свой домашний и сотовый Джессики, а по этим номерам в той ситуации я бы не стал звонить ни за какие пироги.

— Ну, раз вам некому звонить, вы будете сидеть в камере, пока мы не назовем ваше имя. Это займет не больше 4 - 5 часов.

Четыре - пять часов ? Часы на стене показывали уже 4:30 утра.

Я отправился в камеру. Остальные заключенные были явно не рады моему прибытию, и я мог их понять. Меня окружала банда латиносов из восточного Лос - Анджелеса, одетых в майки, мешковатые джинсы, боты и банданы, у каждого под глазами красовались татуированные слезы. Это были серьезные бандиты.

Я пробыл в камере не более 30 секунд, когда один из них, с бицепсами больше, чем волосы Снуки, смерил меня взглядом и спросил: « Эй, браток, да ты Крис Джерико ? » Вскоре к нам присоединились остальные, и я стал весьма популярной птичкой в клетке.

— Эй, Джерико, давай проведем матч по рестлингу, — предложил другой сокамерник. – Ты реально умеешь драться, друган, или ты просто актер ?

Этот тет - а - тет с моими новыми друзьями шел очень плохо. Если бы началась заваруха, я бы, наверное, справился с одним - двумя парнями, но не со всеми сразу. Я же не Жан - Клод Ван Джерико.

Я решил улизнуть из камеры, пока дело не стало слишком серьезно ; я слышал их смех, выходя из клетки и все еще сжимая пакетик с соком.

Несмотря на мои попытки скрыть свое состояние, я был напуган, и они это поняли. Меня ни разу в жизни не арестовывали, и я ни разу не проводил ночь в тюрьме. В голове у меня крутилась лишь одна мысль: « Я не должен здесь находиться ».

Я вздрогнул, услышав голос из динамика: « Вернитесь в камеру ! »

Я оглянулся – Сеньор Мускуло недобро смотрел на меня, поэтому я решил, что лучше связаться с копами.

— Вернитесь в камеру немедленно ! – повторил голос, и я быстрее пошел к зарешеченному окошку. Я посмотрел сквозь решетку, откуда на меня глядел молодой коп. К счастью, у этого не было усиков, и он был чем - то похож на Боба Сагета.

— Сэр, я не могу вернуться в камеру. Эти парни узнали меня, и, по - моему, все может плохо кончиться.

— С чего бы им вас узнавать ?

Я рассказал Сагету, что я рестлер. Он спросил мое имя и, когда я назвал его, усмехнулся и помахал рукой в сторону камеры:

— Много людей не должны были попасть сюда, и вы один из них. Но вы здесь, поэтому вернитесь в камеру и ждите, когда назовут ваше имя.

Я отправился в камеру, молясь Господу, чтобы эти волки не побили ( или убили ) меня. Я как раз подошел к двери, когда Сеньор Мускуло предложил мне присесть рядом с ним, когда динамик заговорил снова:

— Крис Ирвайн, выйдите.

Я рванулся обратно к окошку, за которым вокруг компьютера стояла группа копов.

— Мы нашли ваш веб - сайт, — сказал Сагет. – Пройдите с нами.

Я чуть не прыгнул ему на руки, когда он открыл дверь. Моя слава сработала на меня, и я оказался свободен ! Но моя радость была недолгой – Сагет заковал меня в наручники и повел по длинному, темному коридору, он оставил меня в крошечной одиночной камере.

— Ладно, Крис Джерико, вы будете сидеть здесь, пока не услышите свое имя. Это займет не больше 4 - 5 часов. Попытайтесь уснуть.

Почему они всегда говорят про 4 - 5 часов ? Было ясно, что некоторое время я проведу в этой камере, поэтому я провел осмотр шкафа, в котором меня заперли.

Туалет из нержавейки без сидения – есть. Скамья из нержавейки – есть. Рулон обоссанной туалетной бумаги – есть. Запах мочи в камере – есть. Пронизывающий холод – есть. Да, в таком месте я буду спать, как младенец. Я сожалел только, что не дал копу свою карту, чтобы на нее зачислили бонусы.