Он не ответил.　

А теперь все, вы опоздали. Отпечатки этих страниц и второй экземпляр вашей фотографии, подписанный миссис Джексон, я отправил в банк, адвокатам, друзьям, и каждый в случае моей безвременной кончины немедля заявит в полицию. Так что позаботьтесь о том, чтобы я был жив-здоров, это в ваших интересах.　

Смысл моих слов доходил до него с трудом. Недоумевающий взгляд перебегал с моего лица на фотографии и опять останавливался на мне…　

Когда я получил письмо Джорджа, — сказал он наконец, — оно было отпечатано на машинке. Я сжег его.　

Я кивнул. В руках Киншип держал рукописную копию письма. Оно гласило:　

«Уважаемый Ланс Киншип!　

От Даны ден Релган я получил весьма интересный перечень наркотиков, которые вы ей продали за по-　

следние несколько месяцев. Уверен, что пришел к правильному выводу: вы регулярно занимаетесь поставками такого рода. Ни для кого не секрет, что для того, чтобы вас принимали в определенных кругах, вы, образно выражаясь, платите за удовольствие быть приглашенным марихуаной, кокаином и героином.　

Я мог бы, конечно, представить властям откровения Даны ден Релган, но с этим можно подождать, если вы согласитесь на мое предложение.　

Ждите звонка.　

Искренне ваш,　

Джордж Миллейс».　

Джордж сказал вам, чего хочет, когда позвонил? — спросиП я Киншипа.　

Но тот уже оправился от потрясения.　

Ничего я вам не скажу.　Джордж приказал вам покончить с грязными делишками, — продолжил я, не обращая на него внимания, — и предложил вам сделать вклад в фонд помощи жокеям-инвалидам, так?　

Он было раскрыл рот, но тут же злобно поджал губы.　

Он назвал вам условия по телефону или потом, когда заехал сюда?　

Молчание.　

Вы что-то подмешали ему в виски, правда?　Докажите! — хрипло выкрикнул он с бессильным торжеством.　

Теперь, конечно, ничего не докажешь. Тело Джорджа кремировали, его кровь проверяли только на алкоголь, а не на транквилизаторы — без вкуса и запаха, которые, без сомнения, могли усыпить водителя за рулем.　

Бедняга Джордж, подумал я с сожалением. Вот уж действительно нашла коса на камень. Ты хотел раздавить червяка, а наступил на кобру.　

Должно быть, Джорджу захотелось хоть единожды взглянуть, как корчится жертва у него под каблуком, и тут он допустил непоправимую ошибку. Но мог ли он вообразить, что этот закомплексованный мозгляк пойдет на преступление, лишь бы сохранить свой мерзкий образ жизни? Вряд ли Джордж представлял себе, как терпеливо и любовно, с остервенением фанатика расцвечивал Киншип свое знамя громкими　

именами, обладатели которых в лучшем случае терпели его. И что же — все к черту? Легко вообразить ярость Киншипа. Джордж, верно, чуть не умер со смеху, глядя, как тот беснуется. Бедный Джордж.　

Вы не подумали, что Джордж мог оставить копию письма, что ее обнаружат после его смерти?　

По выражению лица я понял, что такая возможность не приходила ему в голову.　

Итак, вы узнали, что я стал наследником Джорджа, и решили покончить со мной… я прав?　В клубах… в клубах много болтали о письмах… Говорили, Филип Нор погубил ден Релгана… Неужели вы думаете, что, услышав такое, я стал бы ждать, пока вы доберетесь до меня?　Должен вас огорчить, — сказал я. — Хотите вы этого или нет, но я до вас добрался.　Не…ет…　Да. И запомните: меня, как и Джорджа, деньги интересуют меньше всего.　

Видно было, что он мне не верит.　

Скажу больше. Вам не повезло — моя мать умерла от героина.　Но я не был знаком с вашей матерью! — закричал он в ужасе.　Конечно, нет. Я не говорю, что вы когда-либо снабжали ее лично. Просто у меня давние счеты с поставщиками наркотиков. Я хочу, чтобы вы об этом знали. Может, тогда вы поймете, почему мне нужно от вас… то, что мне нужно.　

Киншип шагнул в мою сторону, и я сразу вспомнил молниеносный удар каратэ, которым он угостил ден Релгана. Правда, сейчас у него под ногами паркет, а на ногах веревочные сандалии, и все-таки… А может, он ничего и не умеет по-настоящему, больше выпендривается. Вид у Киншипа был неопасный, скорее нелепый. Не поймешь, сколько ему лет, плечи узкие, туловище расширяется книзу, очки… пляжный костюм в декабре.　

Не знаю, чего он от меня хотел, только вдруг, поскользнувшись на разбросанных на полу фотографиях, он тяжело упал на одно колено и, униженный своей неловкостью, окончательно утратил остатки самоуверенности. В глазах его, когда он поднял голову, я прочел не ненависть и вызов, а страх.　

Я не стану от вас требовать того же, что и　

Джордж, — сказал я. — Можете торговать наркотиками, сколько душе угодно. Скажите, кто снабжает вас героином, и живите, как хотите.　

С перекошенным лицом, он с трудом поднялся на ноги.　

Я не могу… не могу…　Ну полно, не упрямьтесь, — сказал я мягко. — Мне известно, что вы продаете наркотики в больших количествах. Значит, кто-то постоянно снабжает вас. Назовите мне его имя.　

Я знал, что торговля наркотиками подобна чудовищному спруту с множеством щупальцев: отсечешь один, на его месте вырастает другой. Мне никогда не победить в войне с наркотиками, но попытаться я должен, хотя бы ради глупых девчонок, хорошеньким носиком вдыхающих собственную гибель. Ради Даны ден Релган. Ради Кэролайн… моей пропавшей без вести мамы-бабочки, которая сделала все, чтобы уберечь меня от этого зла.　

Вы не понимаете, о чем просите, — Ланс Киншип был в отчаянии. — Это невозможно. Я не могу вам сказать. Меня… убьют.　Вам нечего бояться, — сказал я. — Это останется между нами. Никто ничего не узнает, если, конечно, вы, как ден Релган, сами случайно не проболтаетесь.　Нет… не могу.　В противном случае, — сказал я, — я сообщу следователю, который ведет дело о покушении в моем доме, что соседка признала в вас налогового инспектора. Правда, за это вас не упечь за решетку, но начнется расследование и обнаружится, что вы имеете доступ к химикалиям… со всеми вытекающими отсюда последствиями.　

Он побледнел.　

Во-вторых, я пущу слух, что вас, несмотря на ваш ходовой товар, лучше не приглашать на приемы, поскольку в любой момент вслед за вами может нагрянуть наряд полиции. Незаконное хранение некоторых наркотиков все еще считается преступлением.　Вы… вы… — он не мог подобрать достаточно крупного ругательства.　Мне известно, куда вы ходите… в чьих домах бываете, слыхал. Стоит мне шепнуть словечко начальнику отдела по борьбе с наркотиками, и вся　

Великобритания будет шарахаться от вас, как от зачумленного.　

Я… я…　Да, я в курсе. Знаю, что вы только этими приемами и живете. И не требую, чтоб вы перестали бывать в свете. Скажите, кто снабжает вас героином, и я от вас отстану. Ни кокаин, ни марихуана меня не интересуют. Только героин. Только убийца. И не пытайтесь меня обмануть, у вас ничего не выйдет. Имя, которое вы мне назовете, будет в свою очередь передано в отдел по борьбе с наркотиками. Не бойтесь, на вас никто не подумает, я позабочусь об этом. Но тот, с кем вы сейчас имеете дело, скорее всего, выйдет из игры.　

Киншип с. трудом держался на ногах.　

Когда это произойдет, — продолжал я, подыщите себе нового поставщика. Через год я приду к вам узнать его имя.　

На лбу Киншипа выступили крупные капли пота, руки дрожали.　

Вы хотите сказать, — в его голосе звучало отчаяние, — что это никогда не кончится?　Вы правильно меня поняли.　Нет-нет, это невозможно, я этого не вынесу.　Вы убили Джорджа Миллейса, покушались на мою жизнь, едва не отправили на тот свет моего друга. За грехи надо платить.　

Он вопросительно посмотрел на меня.　

— Я прошу немногого, — сказал я. — Время от времени я буду навещать вас, и думаю, вам не составит труда черкануть для меня пару слов.　

— Только не от руки, — ужаснулся Киншип.　

— Ну, разумеется, от руки, — сказал я равнодушно — Но не волнуйтесь, вы будете в полной безопасности Никто никогда не узнает, откуда ветер дует, обещаю　

— Вы… вы уверены?　

— Совершенно уверен.　

Я вытащил маленький блокнот и фломастер.