1. Выпускники

Праздник Выпускников близился к концу. Выпуск отмечали на стадионе 'Спартак'. Учителя сидели на трибунах ближе к полю, ученики… вернее, уже бывшие ученики, подальше. А еще – мамы и папы, друзья и знакомые…

Уже были просмотрены записи лучших выступлений спортсменов, удачные школьные театральные постановки, диспуты, оригинальные музыкальные номера, Учителя сказали напутственные слова, а Выпускники пообещали выполнить…

Коллективные встречи были редки: Школы давным-давно перешли на свободную отдачу знаний по индивидуальным программам, а ученики жили и одновременно учились в домах своих родителей или воспитателей.

Учителя редко встречались с ними – вели уроки, находясь перед экранами – они могли быть и в другом городе или в другой стране. Многие из Учителей успешно совмещали преподавательскую деятельность с одной – двумя специальностями, не связанными с учебным процессом.

Бумажный самолетик спланировал на колени юноше в песочном костюме, светлой широкополой шляпе и светло-коричневых ботинках. Он сидел несколько поодаль учеников своего класса. Юноша бережно спрятал его в нагрудный карман.

– Это тебе на счастье! – на скамейку бухнулся светловолосый, вихрастый парень в клетчатой рубахе с завернутыми рукавами и зеленых штанах. Он небрежно свалил в проход объемистый пакет с баночками, бутылочками и кульками.

– Куда столько?… – спросил юноша. – Здесь человек на десять!

– Да брось ты, Сандро, волну поднимать! – буркнул вихрастый. – В самый раз!

– Тогда девушек угости, – посоветовал юноша, приметив невдалеке двух девиц.

– Сам угощай!

Девушки в одежде, меняющей цвет под настроение, обсуждали происходящее. Цвета были яркие, кричащие…

Они встретили его улыбками и смехом. Короткое платье одной и шорты и блузка другой приняли одинаковый фиолетовый цвет, что, вероятно, означало любопытство.

– Мой товарищ, Петр, предлагает напитки, шоколад, орехи!

– А что предлагаешь ты? – спросила блондинка.

– Свое общество.

– И только-то?

Ее спутница, яркая брюнетка с челкой до бровей в полупрозрачной блузке и шортиках презрительно скривила накрашенный рот.

– Нам сегодня предлагали свое общество много-много раз! Ты не оригинален!

Юноша поклонился.

– Луну с неба достать не могу, – он обвел небосвод, – ее нет. Солнце… тоже… слишком горячее!

Он стоял над ними – стройный, худощавый, безукоризненно одетый.

– Ничего-то ты не можешь… Сандро! – засмеялась брюнетка. – Иди отсюда… к своему товарищу!

Юноша улыбнулся и зашагал прочь. Вслед ему понеслись смешки и ехидные замечания.

– Что, откат? – поинтересовался Петька, с хрустом разгрызая орех.

Со стороны девушек донесся громкий смех.

– Забудь, – посоветовал он, сминая обертку и засовывая под сиденье в мусорный контейнер. – Две молодых… пустышки, как вот эти – он постукал бутылочками из-под сока – тебя уже не наполнят! Разве что вакуумом…

– Болван! – пискнула одна из девиц, вторая прошипела что-то ругательное. Сандро обернулся: цвета одежды девушек изменились – теперь преобладал грязно-коричневый… Девицы взглянули друг на друга, и вопли отчаяния прорезали шум. Многие повернулись в их сторону. Неопрятные фигуры, шипя от ярости и унижения, пронеслись по рядам и скрылись в проходе.

Особенность одежды, меняющей цвет от настроения – нужно быть смелым или наоборот – неумным, чтобы ее надевать.

Юноша снял шляпу и промокнул платком лоб, шею, щеки. Лоб у него был высокий, лицо правильное, нос прямой с небольшой горбинкой. Губы чуть-чуть тонковаты, что выдавало человека насмешливого.

Он слегка растрепал черные волосы, потер виски.

– Много народа… шумно… Ты не устал?

– Есть немного, – признался Петр. – Двигаем вниз, где у них машины, и выберем пару, пока есть из чего…

– Пожалуй, – отозвался его спутник.

Петька подхватил изрядно опустевший пакет и зашлепал к выходу.

В просторном, ярко освещенном ангаре под трибунами сиротливо жались к стене несколько трехколесных велосипедов.

– Так я и знал! – простонал Петька, роняя пакет на пол. – И здесь труха! Что же теперь, на метро ехать? С малышней и Учителями??

– Смотри – 'Вихрь'. Известная марка скоростных машин, – воскликнул юноша.

– Девчачья забава, – хмыкнул Петька. – Опозоримся!

– Довольно легкий… ага, тут и переключение звездочек есть!

Он вскочил в седло и нажал на педали. Сделав несколько кругов и опробовав переключатель, затормозил.

– На нем поеду! А ты как хочешь…

– Засмеют нас, – сказал Петька, швыряя в багажник другого велосипеда пакет с продуктами. – Со смеха попадают!

Он неловко взгромоздился в седло.

Народ валил со стадиона. Откуда-то вдруг появились велосипедисты и подкатили к западным воротам. Это были юноши, которые решили проехаться до набережной с ветерком. К удивлению Петьки, некоторые парни сидели на трехколесных велосипедах… они держались отдельной группой и выглядели сконфуженно.

Прошло еще несколько минут и объявили общий старт.

Распахнулись ворота и по шесть человек в ряд они выкатились на неширокую улицу Державина. Впереди, на двухколесном 'Урале', понесся черноволосый парнишка в джинсах, рубашка пузырем вздувалась на спине. Он должен был успеть к светофору – опередить автоматику и переключить его в режим пропуска Выпускников. Мальчишка успел – лихо затормозил, так что велосипед пошел юзом и дотянулся до кнопки. Теперь для Выпускников на всех перекрестках зажегся 'зеленый'…

Солнце выглянуло из-за высотки Гуманитарного института и осветило склоненные к рулям фигуры, вращающиеся ноги и бешено крутящиеся колеса. Спицы, как тонкие ножики, кромсали лучи и бросали на асфальт. Под шорох шин и разноголосицу звонков, клаксонов и трещоток, по широкой дуге, свернули на проспект.

Набрав приличную скорость, велосипедисты лавой ринулись в проход, зажатый ажурной решеткой сквера с одной стороны, и домами-магазинами с другой. Люди на тротуарах и жители, высовывающиеся из окон, кричали и размахивали руками. Казалось, весь город приветствует Выпускников!

И вот уже главная площадь выстлалась под колеса. Словно салютуя статуям рабочих, крестьян, солдат и Оперному театру, они отчаянно рванули сигналы!

Проспект пошел под уклон и, снижая скорость, подъехали к набережной и, влившись в толпу приехавших велосипедистов с других районов, растворились в ней.

Ребята разбрелись, Петька нашелся и снова потерялся. Александра его общество уже тяготило, да и вообще обилие народа, шум и толкотня начали раздражать. Но мать обязательно будет подробно расспрашивать его о световом празднике, и он решил потерпеть.

Протолкавшись к парапету, он некоторое время наблюдал, как трехпалубное судно на воздушной подушке 'Академик Лаврентьев', раздвинув высокими бортами корабельную мелочь – скутеры, лодки, катамараны – причаливает к берегу.

Новая порция пассажиров заставила любителей огней в небе потесниться и перейти с аллей на газоны. Несколько раз Александр натыкался на какие-то живописные фигуры то ли в бурнусах, то ли в кимоно, слышалась разноязыкая речь. Похоже, световое шоу сибиряков, получило международную известность.

Весь день он чувствовал себя неспокойно: заканчивалась размеренная жизнь школьника, где на первом и главном месте были уроки и четкое их выполнение. Индивидуальная программа выявила у него склонность к поэзии и графике – его работы были выставлены в картинной галерее, а несколько песен, пели под гитару. Это было приятно, но почему-то больше не хотелось, ни сочинять, ни рисовать.

'Кем быть?' – этот вопрос волновал его с пятого класса. Родственники, каждый со сложной и серьезной специальностью, втайне желали видеть Александра продолжателем именно своего дела и часто рассказывали о своей профессии интересные подробности.