— Ты ведь клон, так? – спросила она, наконец.

«А она сразу переходит к делу».

— А что, есть проблемы?

— Нет. Просто я как–то встречала клона.

— Айлин тоже. Она его убила.

— Только потому, что она приняла его за тебя.

«Не хочу болтать попусту». Фетт замолчал.

Мирта упорствовала. – Но этот клон сказал, что сражался при Геонозисе.

— Нереально.

— Почему?

— Те клоны были созданы так, чтобы быстрей взрослеть, — Фетт быстро подсчитал в уме, умножив возраст на два. – Сейчас он должен был быть немощным стосорокалетним стариком.

— Он вполне неплохо себя чувствовал.

Клоны для армии Республики были созданы так, чтобы стать взрослыми за десять стандартных лет, и дальше они старели вдвое быстрее, чем обычный человек, или даже еще скорее. Фетт вспомнил, как жалел их, когда был подростком, но отец сказал ему, что он должен гордиться, поскольку они были отличными воинами. Иногда он даже вспоминал, что они были его братьями. Когда бы он ни встречал выполнявшего поручение Вейдера штурмовика, он всегда гадал, не скрывается ли за белым лицевым щитком шлема один из тех, в ком есть гены его отца – его гены. Но никогда не спрашивал.

— Когда ты его встречала? – спросил Фетт, стараясь не показать свою заинтересованность.

— В прошлом году. Я оказалась на его пути, когда он выполнял работу.

— Охотился за кем–то?

«Где? Не подгоняй ее».

— Да.

— Стосорокалетний клон?

Мирта некоторое время невозмутимо изучала его лицо. – Он был очень похож на тебя, если не считать шрамы.

— Он должен быть таким старым, что едва мог бы ходить.

— О, он вполне мог передвигаться. И держать оружие. Здоровенный страшный парень со сделанным по заказу верпинским ружьем и таким длинным и тонким трехгранным кинжалом.

Ни один из клонов Великой армии Республики не мог остаться в живых, разве что бросив службу. Вся их жизнь состояла из сражений: как бы они смогли выжить сами по себе? Но клоны были мужчинами и во время войны они были разбросаны по всей галактике, поэтому от некоторых из них неизбежно должны были родиться дети. Видимо упомянутый Миртой клон был один из них. Фетт был почти рад узнать, что линия крови клонов не была уничтожена полностью, хотя не понимал причину подобного отношения.

— Ты уверена?

— Ага. Он сказал, что его клановое имя было Скирата.

«Скирата».

Фетт резко повернул голову, тут же осознав, что слишком демонстрирует свою заинтересованность. Но он знал это имя. Еще на Камино, за годы до начала войны с Сепаратистами, у его отца был друг, которого звали Скирата: невысокий, резкий мужчина, который с фанатическим рвением тренировал клонов–коммандос и, по словам отца, был самым нечестным бойцом, которого он когда–либо знал. Похоже, что отцу это в нем нравилось.

— Что еще он сказал?

— Что он и некоторые его братья покинули армию после того, как Палпатин пришел к власти. Он был не очень разговорчивым. Вы точно родственники.

Это вызвало у Фетта еще больший интерес.

Ни один клон из лабораторий Камино не мог прожить настолько долго – за исключением тех, кто, как и он, не имел генетических изменений.

Или… тех, чей ускоренный процесс старения мог быть остановлен. Только Ко Саи обладала достаточными знаниями, чтобы это проделать.

— Мне интересно, — заявил Фетт.

— Почему?

Ему редко требовалось лгать, но сейчас он солгал.

— Они ведь и мои братья тоже, верно? – а в следующий момент Фетт уже не был уверен, что это действительно ложь. Он всегда был один, именно так, как ему нравилось, а сейчас его внезапно заинтересовало, каково жить по–другому.

Мирта откинулась на спинку сиденья и посмотрела на верхнюю переборку. «Сердце огня» висело у нее на шее, и Фетта озадачило это странное для охотника за головами отношение к найденному предмету. Разумеется, Мирта была всего лишь молодой девушкой, а девушки любят побрякушки, но она не походила на любительницу драгоценностей.

— Он был похож на тебя, более–менее, — наконец, сказала она. При этом Мирта перебирала в руке ожерелье, словно четки. – На нем была полная броня мандо. Светло–серая. И бледно–серые перчатки, сделанные из странной кожи, – она положила обе руки на колени, ладонями вниз, и раздвинув пальцы, как будто представляя на своих руках, — очень чистые перчатки.

Фетт подумал о сером цвете, и все его мысли занял образ длинной серебристо–серой шеи и изящной желтоглазой головы Таун Ве. Образ был настолько четким, что походил на изображение на дисплее его шлема, словно она стояла прямо перед ним, и в то же время – далеко отсюда.

Если Мирта не рассказывала ему сказку про белого банту, кто–то все же смог добраться до информации Ко Саи. И воспользоваться ей.

Но, возможно, она знала больше, чем он предполагал. Отец научил Фетта остерегаться ловушек. А то, что он услышал, было настолько близко к тому, что он хотел услышать, что это заставляло вибрировать все нервы подозрительности в его теле, а таким у него был каждый нерв.

«Если эти клоны выжили, почему я не слышал о них раньше? Если девчонка пытается меня во что–то втянуть, ей придется многому научиться».

Даже Айлин однажды пыталась его убить. Фетт бросил на Мирту быстрый взгляд искоса.

— Фьерфек, когда ты так делаешь, выглядишь совсем как он, — он выглядела явно взволнованной. – Когда ты вот так наклоняешь голову.

Кто бы ни был этот человек в серых перчатках, он, похоже, умел произвести впечатление, или она была великой актрисой. Мирта крепко обхватила «сердце огня», словно пытаясь его защитить.

Когда Фетту потребовался сон, он решил удостовериться, что девчонка надежно закрыта в кормовой части корабля. Похоже, она до сих пор считала, что товаром, который она может ему продать, было местонахождение Айлин; возможно, она не поняла, что теперь у нее было две вещи, которые он хотел бы получить: и это была, во–первых, информация о его мертвой жене, а во–вторых – что было практически невозможным, но игнорировать этот факт он не мог – сведения о его живых братьях.

Если бы она знала, возможно, она бы потребовала плату за эту информацию.

Однако у Мирты было ожерелье. Странно, но сейчас оно было единственным, что Фетт мог вспомнить о Синтас Вел.

Внезапно ему стало ее не хватать, хотя Фетт знал, что он не имел права думать о ней.

Зал Сената 513, Сенатский Комплекс, Корускант: 8:35 утра

Адмирал Пеллеон подал в отставку с должности главнокомандующего Сил Обороны Галактического Альянса в 8 часов утра: слегка поздновато, чтобы это событие вошло в сводку утренних новостей, но все же достаточно рано для того, чтобы прервать на несколько секунд транслирование программы пикового времени. В частной беседе адмирал энергично возражал против полномочий, предоставленных Гвардии Галактического Альянса, но публично не сказал ничего. Он был старым человеком. Никто за пределами кабинета Омаса – а возможно, и в армии – не увидел ничего необычного в том, что Пеллеон уступил свой пост более молодому.

Джейсен смотрел эту новость по голоэкрану зала, отключив звук.

Хотя он не удивился, что Пеллеон все–таки ушел, он все же не был подготовлен к быстроте, с которой развиваются события. Джейсен даже прикидывал, не причастна ли к происходящему Лумайя. Но она это отрицала. Сейчас Лумайя сидела рядом с ним в этом безлюдном зале лоббистов, положив портфель на колени, лицо скрыто под темно–красным капюшоном и вуалью.

Обычно этот зал был наполнен лоббистами и представителями СМИ, желавшими встретиться с сенаторами, но сейчас было слишком рано для деловой активности большей части этих бизнесменов от политики. Совет джедаев, однако, сейчас был на встрече с адмиралом Ниатхал в офисе главнокомандующего: примечателен был тот факт, что это не она пришла к Совету, а он к ней.

«Начинай так, как хочешь продолжать».

Интересно, подумал Джейсен, что дядя Люк ожидает от этого офицера мон–каламари. Когда–нибудь она займет место Омаса. Джейсен надеялся, что Люк поймет это и поддержит ее, чтобы будущая война была короткой, и ему, Джейсену, не пришлось примерять на себя мантию ситха, которую ему навязывала Лумайя.