Вандерхузе (задумчиво переставляет на доске шахматные фигуры). Кстати, Стась, я все хотел спросить тебя о том же: киберы каждый день аккуратно расчищают нашу стройплощадку, а сегодня я обнаруживаю на ней какие-то камни, охапки сучьев...
Попов (примирительно). В общем-то, конечно, камни ни к чему. Сегодня у меня немного система барахлила, и машины разбросали эти камни по все площадке. Потом убрали, конечно.
Комов (слушает. Вертит в руках веточку). Спасибо, Стась! (Идет к выходу, задерживается.) Так значит, завтра чтобы все были готовы. Хочу предупредить - могут быть любые неожиданности. (Уходит.)
Майка. Что это с нашим Комовым случилось? Какой-то странный... Еще сказал бы (дразнит): "Майка, Яков! Не забудьте прихватить с собой зонтики!"
Попов (вешает гитару). Ничего не странный. Это ты о нем всегда: "Душа общества, человек редкостной общительности, остроумный..." А я всегда считал его не от мира сего... (Пауза. Недоуменно.) Кто его знает, откуда взялись эти камни...
Вандерхузе. Подождите, ребята, здесь что-то не то...
КАРТИНА ВТОРАЯ
Рубка корабля. В большое окно-иллюминатор виден край серо-лилового неба, розовое крошечное солнце без лучей, клык айсберга. Стась Попов сидит перед приемником, крутит ручку настройки: свист, шум, музыка. Раздаются позывные земной радиостанции.
Диктор. ..."Центр управления полетом. В двадцать один час земного времени в очередном сеансе связи начальник исследовательской экспедиции "Ковчег" Геннадий Комов сообщил: экипаж корабля чувствует себя хорошо, выполняет намеченную программу..."
(Стась выключает приемник, в это время входит Вандерхузе.)
Вандерхузе. Комов не заходил?
Попов. Нет еще.
Вандерхузе (подходит к Попову). Скучно тебе здесь одному будет. (Сочувственно.) Однако придется потерпеть, как ты полагаешь?
Попов. Полагаю, что придется.
(Вандерхузе отходит от Попова, останавливается посреди рубки, смотрит на безрадостный пейзаж планеты, видный в иллюминатор. Он чуть запрокидывает голову, выпячивает нижнюю губу, что придает его лицу выражение верблюжьей надменности.)
Вандерхузе (задумчиво). Да. Это очень похоже на Землю, но это не Земля. И в этом вся беда с землеподобными мирами. Все время чувствуешь себя обманутым. Обворованным чувствуешь себя.
(Появляется Майка.)
(Майке.) Однако и к этому можно привыкнуть, как ты полагаешь, Майка?
(Майка молча берет в углу рюкзак, молоток с длинной рукояткой, махнув на прощанье рукой Попову, выходит.)
Майка что-то загрустила сегодня.
Попов. Или злится. С ней такое бывает.
(Торопливо входит Комов.)
Комов. Готовы? Вандерхузе. Готовы... Куда мы сегодня, Геннадий? Опять на озеро? Комов (идет к Попову, протягивает ему пачку радиограмм). Прошу вас, Попов, отправить радиограммы. Связь со мной через глайдер. (Оборачивается к Вандерхузе.) Мои точки на западном берегу озера, у вас высота в квадрате сто два. (Подходит к Вандерхузе, берет его под руку, идет к выходу.) Кстати, я все думаю, Яков, и не могу понять, каким образом эта дохлая рыба оказалась на выступе скалы? (С заметным раздражением.) Это уже двенадцатая мертвая рыба из запущенных нами в озеро! Ну, хорошо, можно выяснить, почему рыбы гибнут, но почему она оказалась на скале?!
Вандерхузе (приостанавливаясь). Не планета, а дом с привидениями так, кажется, сказала Майка, а женская интуиция, Геннадий...
(Вандерхузе выходит. Комов задерживается в дверях, возвращается к Попову. Берет его за локоть.)
Комов (быстро и тихо). Вы боитесь оставаться один, Стась?
Попов (с изумлением). Боюсь? О чем вы, Геннадий Юрьевич? Я не ребенок все-таки...
Комов. А может быть, присоединитесь к нам?
Попов (пожимает плечами). Я бы с удовольствием. Но у меня же неполадки с киберами, надо повозиться.
Комов. Ну-ну! (Быстро уходит.)
(Раздается сигнал радиосвязи. Попов принимает радиограммы. Отключается.)
Попов. Все! (Пауза.) Вызову-ка я сейчас Ганса или Вадика... Интересно, как там у них, на юге? (Пытается связаться с другими станциями на Таумате.) ЭР-9... ЭР-9... Я ЭР-Два... Я ЭР-Два... ЭР-9... Что-то у Ганса тихо... ЭР-6... Я ЭР-Два... ЭР-6...
(одновременно с отозвавшимся ЭР-6.)
Ну, что там у вас?
ЭР-6. У нас ящерицы передохли.
Попов. Эх вы, предупреждал же вас Комов, не торопитесь с пресмыкающимися. Знаешь, Вадик...
Вадик. Если хочешь знать мое мнение, они здесь просто не выживут. Жарища же.
Попов (с завистью). Купаетесь?
Вадик. Нет, старик, ты этого не поймешь...
Попов (Не замечая тона Вадика). У вас жарища, а у нас... Хотя этим пантианам, у которых планета остывает, им, возможно, и понравится здесь. Вот доставят их сюда, сначала, конечно, не всех, - по два-три представителя от каждого племени. Увидят представители этот промерзлый песок, айсберг, ледяной океан и скажут: "Прекрасно! Совсем как дома!"
Вадик. Ну, если б, например, стало известно, что наше Солнце вот-вот взорвется и всем нам на Земле каюк, ты, наверное, тоже не стал бы привередничать.
(В рубке у Попова раздается шум, гудение, тиканье...)
Попов (поспешно). Вот я и говорю: проживем как-нибудь... (Оглядывается.) Все, старик, отключаюсь. (Сидит неподвижно, прислушивается.)
(В тишине раздается лязганье. Попов резко встает, задевает справочник на краю пульта, тот с грохотом падает на пол. Попов поднимает его и раздраженно кидает на пульт.)
Как говорил Вандерхузе, тишина не может, чтобы не заполняться. Ну что ж, звуки начались, надо полагать, скоро начнутся видения... Как бы не так. (Меряет большими шагами комнату, дудит себе под нос.)
Эх, комар не подточит и носа,
Если белый махнет мне платочек...
(Прислушивается.)
(Тишина. Продолжает ходить в том же бодром ритме.)
Эх!
Когда, дорогая пойдешь во лесочек
Брать!
По ягодке, по ягодке, по я-год-ке...
В туесочек!
(Звучит вызов. Попов кидается к рации. Говорит Комов.)
Комов. Внимание на борту! Вышли на позицию. Радиограммы были?
Попов (заглядывает в приемный карман). Целая пачка.
Комов. Мои радиограммы отправили?
Попов. Еще не все. (Поспешно садится за рацию.)
Комов. Читайте, что там есть из Центра.
Попов (в микрофон). Земля. Лондон. Картрайт. Варианты психотипа, двоеточие шестнадцать эм... мама... дробь тридцать один эпсилон...
Комов. Достаточно. Следующую.
Попов. Пресс-центр...
Комов. Довольно. Дальше.
Попов. Последняя. Центр. Бадер. Затребованная вами аппаратура ноль-транспортируется на базу. Вышлите координаты предполагаемых...
Комов. Спасибо. Достаточно. Отключаюсь.
(Попов встает, ходит по комнате, останавливается перед иллюминатором. Смотрит на безрадостный пейзаж. Тихо насвистывает. Поет себе под нос.)
Попов. Если кто-то и напишет письмо,
Эгей!
Среди звезд затеряется оно,
Эгей!
А в эфире не пробиться сквозь бред,
Эгей!
Хоть зови кого-то тысячу лет,
Эгей!
Ну что за планета:
Лиловое небо,
Да серый промерзлый песок.
По сопкам, по сопкам,
По топким болотам...
Ну хоть бы один кто живой!
(Отходит от иллюминатора. Садится за пульт. Включает его. Следит за своими киберами. Вполголоса продолжает петь.)
Если кто-то и напишет письмо,
Эгей!
Среди звезд затеряется оно,
Эгей!
А в эфире не пробиться сквозь бред...
(В рубке раздается полязгивание. Врывается плач ребенка, захлебывающийся, плач годовалого младенца. Попов поднимает руки, прижимает ладони к ушам, не опуская рук, встает, осторожно отводит ладони от ушей. Плача нет. Делает несколько шагов, останавливается, достает из кармана платок, неторопливо разворачивает его, тщательно вытирает вспотевший лоб... Затем так же неторопливо сворачивает платок, возвращается к пульту, покашливает. Собирается сесть за пульт. Снова плач ребенка. Сразу же раздается оглушительный звонок радиосвязи. Попов, в изнеможении, придерживаясь рукой за пульт, тянется к рации. Включает прием. Ребенок продолжает плакать. Попова вызывает Вадик.)
