Речь шла о пасхе. Вовку, старшего сына Дуси, только от другого отца, мать видать научила, что на пасху надо говорить "Христос воскрес", и отвечать "Воистину воскрес", но он что-то перепутал, и теперь ребятишки пытались разобраться, как надо правильно расставить слова. Вовка был небольшого роста, хотя и старше меня на три года. У него была кличка "Клоп". Вообще-то клички во дворе были не в ходу, но к Вовке она почему-то прилипла. Я иногда дрался с ним и его братом Сашкой, если у нас возникали непримиримые противоречия. Если в результате открытия военных действий Вовка терпел поражение, то Дуся потом бегала по двору, пытаясь найти меня, чтобы "оборвать уши" за Вовку. А я от неё прятался. Но уже через час-другой она успокаивалась, а вскоре мы уже снова играли вместе с Дусиными Сашкой и Вовкой.
Вовка утверждал, что сначала надо говорить "Воскрес воистину", а отзыв - он так и говорил, "отзыв", как мы привыкли говорить в наших играх - должен быть "Воскрес Христос". Серега вполне разумно растолковывал Вовке, что если в начале сказать "Воистину воскрес", то будет непонятно, кто воскрес-то. А если сказать наоборот, то все встает на свои места. Вовку убедила не столько логика, сколько Серегин авторитет, и он, немного поупорствовав для порядка, согласился. Тут в разговор встрял Саша, мой сосед, и сказал, что вообще-то это все традиция, и не надо относиться к этому серьезно. Просто люди привыкли к празднику ещё в те далекие времена, когда народ верил в бога. А теперь, когда запускают в космос спутники, никто, конечно же, всерьез не верит, а просто по привычке так говорят. Примерно как с Новым годом. Наверное, так ему сказал его отец, инженер. Серега одобрительно согласился с Сашей, и остальные ребятишки его поддержали.
Но тут в нашем дворе появился Лёнька, долговязый сутулый мальчишка с вытянутым лицом, одновременно нахальным и всегда настороженным. Он был даже старше Сереги и учился аж в четвертом классе. Жил он не в нашем дворе, и даже не в соседнем, а через два дома за магазином. Но поскольку в нашем доме жил его двоюродный брат, и он к нему иногда захаживал, мы его знали. Мне Ленька не нравился - какой-то он был скользкий. Драться не дрался, но слова у него были ехидные и вечно с подковыркой.
Ленька сразу, с каким-то нетерпением, встрял в разговор, предложив побиться пасхальными яйцами - у кого крепче. Двое ребятишек вытащили из карманов крашеные яйца. Один из них был Дима, немного застенчивый первоклассник с худощавым мечтательным лицом и голубыми глазами, а другой Колька. Этот был набычившийся, молчаливый и дремучий коренастый парнишка лет восьми, но в школу он ещё не ходил - родителям было не до него. Один раз он хотел поджечь магазин, где продавщица обидела его отца - я так понял, не стала тому пьяному продавать водку. Колька долго пытался разжечь спичками толстые сырые брёвна магазина, но так у него ничего и не получилось. Мы стояли неподалеку и обсуждали его геростратовскую затею, сойдясь во мнении, что такие сырые бревна спичками никак не поджечь.
У Леньки было темно-красное яйцо, которое он почти полностью зажал в руку, высунув только самый кончик. Первым с ним сошелся Дима. Он сосредоточенно нацеливал конец своего, выкрашенного в синий цвет, яичка на Ленькино яйцо, когда тот неожиданным быстрым движением ударил своим, и разбил Димино. Дима покраснел, а ребятишки зашумели, упрекая Леньку, что тот рано ударил - Дима ещё не приготовился. Ленька со злорадной ухмылкой сначала отбрехивался, что он все правильно сделал, а потом предложил попробовать ещё раз. Но Дима отказался. Тогда он предложил Кольке. Тот согласился. Он напряженно сопел, примериваясь ударить своим яйцом Ленькино, потом ловко ударил, но все равно Ленькино яйцо оказалось крепче. Колька отошел в сторону и начал облупливать свое яичко, чтобы тут же его и съесть. Во дворе быстро прибывали ребятишки, многие с крашеными яичками в руках, и вскоре большинство уже пробовали, чье крепче. От криков и споров стало шумно.
Я тоже сбегал домой. Выбрал два крепких на вид яйца, выкрашенных в картофельных очистках, и вернулся во двор. Саша был все ещё во дворе. Дома у них яйца не красили, но ему тоже хотелось поучаствовать в состязании, и я дал ему яичко. Сам сразился с Дусиными Вовкой и переодевшимся Сашкой, и последний разбил мое яйцо, коварно ударив его сбоку, за что я выбил у него яйцо из руки. Упав на замерзшую землю, оно разбилось, и тем справедливость в какой-то мере восторжествовала. Сашка не обиделся, видать, понимая, что он и в самом деле смухлевал. Все-таки они были добрые ребятишки. Он быстро подобрал яйцо и тут же начал его чистить. Я тоже очистил своё. Сашка быстро съел яичко, поделившись предварительно с Вовкой, хотя тот уже съел свое. Вместе мы пошли смотреть, как обстоят дела у остальных. Глядя, как соревнуются ребятишки, мы обсуждали разные тактики, и постепенно сошлись на том, что следует очень быстро бить яйцо противника, и надо, чтобы конец яйца был как можно острее. Вовка загорелся, вспомнив, что он как раз видел у них такое острое яйцо, и уже было собрался бежать домой, но Сашка его перехватил, и сказал, что оно сырое, и если Вовка его разобьет, то точно получит "на бобы" от матери.
Саша, мой сосед, тщательно примеривался, прежде чем ударить, а потом быстрым и точным движением наносил удар. Яйцо у него, к моему удивлению, до сих пор было целое. Ленька так и побеждал всех своим яйцом, и мне это стало казаться странным. С ним уже никто не хотел состязаться, и он ходил по двору и хвастливо кричал, что у него самое крепкое яйцо и что его никто не может победить. В конце концов, ребятишки перебили друг у друга яички, и с неразбитыми остались только Саша и Ленька. Саша явно не хотел связываться с Ленькой, но сама судьба свела их в поединке. Все ребятишки сгрудились вокруг них тесным кольцом, чтобы не упустить зрелище. Саша весь подобрался и был начеку. Ленька несколько раз уже пытался ударить его яйцо своим, но Саша каждый раз успевал убрать или отдернуть своё. Лицо Лёньки было злое и нетерпеливое. Я как-то сумел пробиться в первые ряды, надо мной сзади навис Сашка, а рядом с ним вытягивался на цыпочках Вовка, стараясь получше рассмотреть происходящее из-за моего плеча. Приближалась развязка. Саша готовил финальный решающий удар. Я заметил, как кончики ногтей на Ленькиных пальцах побелели, с такой силой он непроизвольно сжимал свое яйцо, высунув из пальцев только его кончик. Я удивился, как он не раздавит свое яйцо, давя на него с такой силой.
Напротив меня стоял Серёга и пристально вглядывался в Ленькино яйцо. Неожиданно он воскликнул: "Стойте! У Леньки яйцо деревянное!" Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Ленька на мгновение остолбенел, но уже в следующий момент завизжал на Серегу: "Сам ты деревянный!"
- Покажи яйцо! - закричали ребятишки. Ленька в замешательстве посмотрел по сторонам, и начал отступать.
- Как же, вот сейчас! Держи карман шире! - огрызался он, а сам в это время отходил, готовясь к бегству.
Но он не успел. Первым на него молча, без единого звука, бросился бесстрашный Колька. Как по команде, остальные ребятишки кинулись на Леньку со всех сторон, мгновенно сбили его с ног и давай мутузить. Хорошо, что сила у ребятишек в этом возрасте невелика, иначе бы они его искалечили. Возмущение свершенной несправедливостью было велико, и Леньке пришлось сполна заплатить за своё мошенничество. Закричал кто-то из взрослых, вышедших во двор, и ребятишки отбежали в сторону. Ленька поспешно поднялся, схватил лежавшую неподалеку слетевшую шапку, и стремглав бросился со двора. Я только успел заметить, что лицо у него было в крови, и из разбитого носа текли темно-красные струйки.
Подошел дядя Вася - это он кричал, и спокойно спросил, за что Леньку так разделали. Все наперебой принялись объяснять, что Ленька бился деревянным яйцом. На что дядя Вася, ничего не сказав, покачал головой и отправился дальше по своим делам.
