А теперь надо рассказать, что это за игра в местной интерпретации. Участники делятся на две группы, определяется зона игры, и выигрывает тот, кто переловит всех участников другой команды. При этом действуют определенные правила, о которых договариваются заранее. Например, нельзя наносить удары при поимке, пленники должны содержаться определенным образом, и так далее. Когда одни и те же участники играют много раз, все знают правила и соблюдают их, потому что за нарушение следует наказание. Так, участника игры, пойманного с нарушением правил, если это можно доказать, должны отпустить. Но я, глядя на парней, и вспоминая их грубые матерные шуточки на базе, понимал, что никаких правил они соблюдать не будут. Все они года на два-три старше нас, и по комплекции явно не слабые - видать, занимаются физической работой. Мы с Серёгой пытались убедить наших товарищей, что соглашаться на игру при таком соотношении сил неразумно, но наши доводы не принимались. Более того, почему-то они, наоборот, раззадоривали некоторых. Особенно хорохорился Лёха - парень, похоже, задиристый.
Поняв, что взывать к голосу разума бесполезно, я сказал, что делайте как хотите, а я отравляюсь домой, и пошёл к шлюпке забрать свою одежду и вброд переправиться на берег. Серёга, немного поколебавшись, вскоре присоединился ко мне. Мое решение сначала озадачило компанию, но потом они все подошли к шлюпке, из которой мы с Серёгой забирали свои вещи, и начали нас уговаривать остаться. Доводы приводились самые разные, но основной мотив был, что мы вроде как предаем интересы команды. Володя очень просил меня остаться. Первым сдался Серёга. Я ещё некоторое время сопротивлялся, но призывы к совести и ссылки на интересы коллектива в конце концов возымели действие и на меня. Когда людям что-то очень хочется, они всегда могут найти убедительные слова. И все же в моем случае подействовали не столько уговоры. Основной причиной моего согласия было то, что я понял, что и без меня ребята собираются принять участие в игре. Я то чувствовал, какому риску они себя подвергают, и мне, откровенно говоря, было тревожно за них, хотя они сами искали приключений, на своё, как говорится, заднее место. В общем, я тоже остался - с тяжелым чувством.
Приготовления к игре. Выбор стратегии
Теперь, когда вопрос об участии в игре решился, надо было хоть как-то определиться со стратегией. Мой взгляд упал на шлюпку, и у меня мелькнула мысль, что надо бы её пришвартовать в каком-нибудь укромном заливчике, а то сейчас она привлекательно стояла на виду всего пляжа, и было ясно, что кто-нибудь из отдыхающих обязательно наведается, в том числе и для того, чтобы чем-нибудь поживиться или просто что-нибудь испортить. Я предложил Володе перегнать шлюпку в небольшой залив, который был неподалеку и как бы составлял часть протоки между двумя соседними островами. Он пошел сказать об этом парням, а мы тем временем поставили паруса, разместились в шлюпке и отвалили от берега. Сев за руль, румпель, я потихоньку повел шлюпку вдоль берега, поджидая Володю. Поговорив с парнями, он побежал наперерез шлюпке, и вскоре с помощью Гены и Лёхи перевалил через борт. Я быстро начал говорить. Нас было семь человек, и я предложил поделиться на две группы, с тем чтобы нас не переловили поодиночке, и каждой группе держаться вместе и не давать захватить своих товарищей. Группы не должны далеко расходиться, так чтобы в случае чего приходить друг другу на помощь, и находиться на связи. Разбиваться на группы - это была обычная стратегия во время игры, поскольку маленькую группу сложнее обнаружить, ей легче убежать, если что, и в то же время три человека могут успешно обороняться, не давая себя захватить, и сами могут ловить противников. Но мою стратегию не приняли, решив действовать тремя группами - две по два человека, и в одной три. В принципе, такое решение, если подумать, можно понять - ребята инстинктивно надеялись прятаться, а там как получится, поскольку - осознанно или подсознательно - чувствовали, что противник сильнее. Тех было восемь человек, и физически они заметно превосходили нас. Но эта была стратегия на поражение. Парни наверняка тоже поделятся на группы, в каждой из которых будет как минимум два человека, и у группы из двух наших ребят не было никаких шансов справиться с двумя, а то и больше, взрослыми парнями. Из бурного обсуждения я быстро понял, что кроме Лёхи никто в такую игру, имея в виду масштабы театра действий, не играл. Их опыт, фигурально выражаясь, был ограничен дворовыми детскими развлечениями, когда одни прятались где-нибудь за дровяным сараем, а другие пытались их стащить с поленницы. Я что-то совсем озадачился. Серёга, хоть и не имел опыта, все-таки обладал здравым смыслом, и тоже пытался убедить остальных, что нельзя нам дробиться на мелкие группы, но Володя и Лёха уперлись, а остальные им больше доверяли, чем мне и Серёге, тем более что трое из них видели меня вообще первый раз. Договорились, правда, где периодически встречаться и где держать пленных, если кого поймаем. Надо было бы условиться насчёт звуковых сигналов, но так и не решили. Лёха довольно похоже мог имитировать сигнал буксира на реке, и мне его предложение понравилась, подозрения такой звук не вызовет, но больше никто не умел так похоже подражать низкому звуку буксирного гудка. Я умел более-менее правдоподобно и довольно громко каркать. Сергей попробовал, у него получилось почти сразу. Глотка у него, и верно, была луженая, и это была также одна из причин, почему он был рулевым на соревнованиях.
Издалека я увидел начало нужной нам протоки, подтянул парус и заложил румпель, направляя шлюпку покруче к ветру, чтобы разогнаться и уже по инерции вплыть в протоку, закрытую по берегам густыми зарослями тальника и небольших деревьев. Маневр удался. Мы прошли полосу относительного штиля в протоке и выплыли в небольшой залив. Там паруса снова поймали ветер, и я направил шлюпку к берегу, к полоске песка, всего несколько метров шириной, которую, если не знать о ней, невозможно было заметить с воды. Мы причалили к берегу. Продолжая договариваться, кто с кем будет в группе, вытянули шлюпку подальше на берег, убрали парус, замкнули весла, привязали фал к кустам, и приняли другие меры предосторожности. Я собрал свою одежду, крепко замотал её в рубашку и перевязал рукавами, рекомендовав остальным сделать то же самое и спрятать одежду в укромном месте. Но к моим словам прислушались только Серёга и Гена - с ним у нас быстро установились хорошие отношения. Я предложил Володе нарезать из запасных шкоторин куски веревок, метра по два с половиной для каждого, по одному-два куска "на брата". Верёвки нужны будут и для того, чтобы связывать пленных, если мы их добудем, но они также нужны для многих других дел.
А сами с Геной и Серегой побыстрее, пока не появилась шлюпка с парнями, стали пробираться вглубь острова между тонкими стволами прибрежного тальника. Я уже придумал, где спрятать одежду. Недалеко, среди зарослей высокого и уже заматеревшего тальника, должна была быть старая ива с дуплом, которое можно было использовать как "камеру хранения". Мы быстро нашли иву. С Геной подсадили Серёгу, он ухватился за корявую ветвь, подтянулся, потом оседлал ветку, и мы подали ему наши узелки, которые он в момент опустил в дупло, предварительно засунув туда руку и пошарив, нет ли там ещё чего. Но дупло было пустое. При этом по запаху выяснилось, что у обоих с собой было немного еды - варёные яйца и бутерброды. Я не мог похвалиться такой запасливостью, поскольку для меня не есть порой целый день было нормой. Я и на фабрике мог отработать смену без обеда, хотя работа была физически тяжёлая - многие тюки с шерстью весили хорошо за сто килограммов. Серёга спрыгнул с ветки ивы. Проскальзывая между зеленовато-бурыми стволами тальника, мы побыстрее вернулись на берег. Верёвки были нарезаны, и каждый повязал себе на пояс, а я взял три куска - запас карман не тянет. Две верёвки обмотал вокруг своей талии, и ещё одну веревку добавил Гене.
