Скирата не знал как это воспринимать. Когда Бесани открыла сумку и переложила содержимое в шкаф, в комнате которую он держал для Ордо, это рассказало Скирате что для Бесани было действительно важно. Ее подсознание, должно быть, подсказало ей — без чего она не сможет обойтись, и, кроме нескольких комплектов белья, она запихнула в сумку не безделушки и косметику — несколько снимков, носители с данными, и ее бластер.

Она поставила проектор голоснимков на откидной столик.

— Цена за путешествия налегке. — заметил Скирата.

— Да, после сегодняшнего я куда лучше понимаю мандалориан. — Она открыла проектор и включила его. — Если ты не можешь это унести — это обуза, а если это легко можно заменить — оно не стоит сожалений.

— Ты вышла замуж за мандалорианина. Как ты думаешь, кем это сделало тебя?

Это, наконец, рассмешило ее и заставило просветлеть ее лицо..

— И мне придется носить броню, верно?

— Только самый лучший бескар. Для моих девочек — все самое лучшее.

В некоторых культурах снимки сохранялись на листах флимси, статичными и безмолвными. Когда — то Скирата считал, что это жалкая замена двигающимся говорящим трехмерным голообразам, но он обнаружил, что в тяжелые времена с ними легче иметь дело. Статичная картинка была жестко привязана к прошлому, она делала недоступным изображенное, открыто заявляя что те времена и те мгновения давно ушли. Голокартины же причиняли боль; боль особого рода — от присутствия людей такими, какими они действительно были, словно они могут ответить, если с ними заговорить или отозваться на прикосновение. Это была жестокая иллюзия. Статичные двумерные картинки ясно напоминают тебе, что все кончено. Голообразы же просто издеваются над тобой, вытаскивая в настоящее уже недоступное прошлое.

— Хотите посмотреть на моего отца? — спросила она. — Первого…

— Я польщен быть вторым. — ответил Скирата. — Да, я буду рад увидеть твоего отца.

Ее отец, Норлин Веннен, вновь ожил на несколько мгновений в движущемся голооблике.

— Ты идешь, Бес? — его изображение улыбнулось и махнуло рукой, словно у него было что — то удивительное, что он хотел показать ей. — Спорю, ты никогда ничего подобного не видела…

Бесани рассеянно улыбнулась.

— Это были пещеры драгоценностей Бирсингриала, мы туда выбрались в его отпуск. Мне было десять, насколько могу вспомнить.

И она могла сотни раз отвечать ее отцу, но он так и не услышал бы и не ответил. Она смотрела на десятилетнюю себя, которая подбегала к нему, и, что — то возбужденно лопоча, скрывалась в переливах рубинового и изумрудного света.

— Я тоже так делал. — тихо проговорил Скирата.

— Это была наша последняя совместная поездка — до того, как моя мать нас оставила.

— У нее был повод?

— Да, был, но его имени я не помню.

Скирата не стал это комментировать.

— Хочешь взглянуть на мои? — Он протянул ей маленький проектор, который он всегда таскал в поясе и щелкнул клавишей. Сетка из маленьких изображений повисла в воздухе, предлагая ей выбрать и увеличить нужное. Он очертил ей группы картинок. — Вот этот парень в зеленой броне — Джусиковской броне — мой приемный отец, Мунин. Здесь все мои водэ по старым заданиям. Мои дети — все, клоны и неклоны — и Камино. Кучу вот этих снял Вэлон. Он считал, что мне может понадобиться свидетельства для защиты, если я решу нарезать на филе еще одного каминоанца. — Он показал на снимок, где он сам, в окружении шести одинаковых маленьких мальчиков с серьезными лицами, разбирал на столе длинную бластерную винтовку. — Мне было достаточно показать им лишь один раз. А тут несколько моих коммандо на учении… да, это «Тэта», первая команда Дармана. Бедные маленькие шабуире — сейчас они все мертвы кроме него.

— А почему Ордо всегда спит, укрывшись с головой? — спросила Бесани.

Скирата чуть рассеянно посмотрел на голообразы и поставил голопроектор на шкафчик.

— Натурные артиллерийские тесты. Чтобы увидеть, как маленькие дети будут реагировать на грохот и потрясение. После этого он не переносил ночные каминоанские штормы, и всегда прятал голову под одеяло. Странно; ни один из его братьев так не делал.

Она ответила ему долгим взглядом, который он не мог до конца понять, и ненадолго он задумался — не решила ли она, что он хочет напомнить ей, что ее беды ничто, по сравнению с тем, что вынесли Ордо и его братья. С другой стороны, она просто могла попытаться представить себе закрытый мирок Камино и небольшую разношерстную группу мандалориан, которые должны терпеть друг друга много лет, независимо от того, как они ладят между собой, воссоздающую, вдали от дома, пусть и искаженный, но все же маленький форпост своей культуры — просто для того, чтобы сохранить здравый рассудок.

«Кто кого спас? Кто больше нуждался в атмосфере мандалорианской этики — наши мальчики, или мы сами?»

Тонко вылепленное лицо Бесани вновь тронула грустная улыбка.

— Не позволяй ему погубить себя.

— Он Ордо. — ответил Скирата. — Он решил что не позволит, чтобы это случилось с ним, когда ему было еще два года.

Да, «Нулевые» — и все его клоны — прошли долгий путь. И им предстояло зайти еще дальше.

* * *

Сектор Л–32, Галактический Город, часом позже.

Ордо вынужден был отдать Вэу должное — тот выглядел крайне убедительно.

С бескомпромиссно короткой стрижкой, отличающейся от бритья налысо только тем, что он не сиял голым скальпом, и слегка затонированным минивизором с ВИДом того типа, что предпочитали в среде работников охранных служб, он выглядел весьма убедительно. Строгая черная деловая куртка дополняла картину. Это говорило «не связывайся со мной». Он выглядел республиканским боевиком самого устрашающего рода, безмолвным и беспощадным.

— К счастью, волосы у меня отрастают быстро. — Вэу уселся в пассажирское сиденье черного спидера официального вида без опознавательных знаков. Он осторожно провел ладонью по черепу, словно чувствуя себя голым. — Это не в моем стиле.

Спидер на самом деле был не тем, что они угнали из гаража командования ВАР, но знакомые Энакки, похоже, могли изобразить что угодно из всего, что имело двигатель и репульсоры. Ордо удовлетворился заурядным шлемом и визором из тех, что были приняты в силовых и спасательных ведомствах по всей планете. Мереель мог бы поразвлекаться с маскировкой, меняя цвет волос и глаз, но Ордо предпочитал работу с простыми решениями.

Он проверил хроно. Пять минут до пересменки в зданиях Республиканской разведки и РСВБ; затем пройдет еще восемь часов прежде чем кто — либо, на любом из концов, вновь сверит списки заключенных. Но Ордо и Вэу не собирались ждать так долго.

— Надеюсь, с Мирдом все в порядке. — сказал Вэу, глядя через тонированное лобовое стекло на мельтешение транспорта, пролетающего в воздушном коридоре мимо выхода из их переулка.

— А стрилл с маленьким ребенком — это не опасно?

— Будучи гермафродитами, все стриллы подвержены материнскому инстинкту, Ордо. Потому он вечно вьет гнезда, когда видит ребенка.

— Если он еще раз утащит мою одежду, для того чтобы свить гнездо — я буду очень рассержен.

Вэу хохотнул.

— Ладно тебе. Это очаровательно.

Ордо мог вспомнить тот день, когда он был испуган Мирдом и наставил на него бластер; в том возрасте зверь казался страшным чудовищем, куда больше его самого. А теперь он стал его товарищем по этой войне. И он даже играл с детьми. Чего только не случается…

Хроно показал «1400».

— Так, начали. — сказал он, активируя комлинк. — Вад'э готов к скачкам на нерфах?

Тай'хааи усмехнулся.

— В последний раз, когда я это делал — я чуть шею не свернул. Давай попробуем без стычек.

Вэу активировал комлинк, передавая фальшивый запрос, который появится в системе РСВБ, как исходящий от Республиканской Разведки. Ордо заготовил поддельные коды авторизации, проникнув в систему Разведки и отправив запрос на перевод от имени настоящего офицера Разведки, который отлучился на обед. Стоило всего лишь просмотреть список терминалов, сгруппированный по соответствующим отделам, и найти те машины, которые были временно заблокированы. Прежде чем аномалию обнаружат — пройдет не один час.