— И что ты собираешься делать? — Ордо не думал что две женщины были настолько близки, но у Бесани, похоже действительно не было подруг, кроме Джилки.
— Заявиться туда сама и рассказать всю историю подручным Палпатина? Включая и Кэл'буира? И угробить весь план побега?
— Она же невиновна.
Бесани не была солдатом, и не привыкла к мысли о допустимых потерях. Ордо и сам не до конца к этому привык, но он допускал, что иногда приходится выбирать между порывом сделать что — то правильное в данный момент, и необходимостью думать о дальних последствиях. И пока что это был выбор, который он не мог сделать при таком уровне личной заинтересованности.
А еще был такой маленький факт — он был без ума от Бесани, и совершенно не знал Джилку.
Он старательно пытался представить беспокойство его возлюбленной за свою подругу, но он хорошо знал, что похож на Кэл'буира: есть круг тех, ради спасения кого он готов пожертвовать всем, а все кто вне его — пусть сами о себя заботятся.
— Такое всегда случается. — заметил Ордо. — Нам пришлось допустить, чтобы роту солдат стерли в порошок, потому что мы не могли предупредить их об атаке, не дав понять сепаратистам, что мы вскрыли их шифрование.
— Мы? Лично?
— Нет.
«А сделал бы так я?»
Ордо не знал ответа.
— Тогда ты не знаешь, каково это — оказаться на моем месте.
Проблемой Бесани было то, что она была слишком моральна. И это ему в ней нравилось. Поэтому она не стала закрывать глаза на эксплуатацию клонов; поэтому она поставила на кон свое благополучие. Но именно поэтому она не могла смотреть на то, что Джилка арестована вместо нее. И ничто, кроме освобождения Джилки, не могло успокоить совесть Бесани.
Ордо же больше волновало то, что Джилка могла рассказать допросчикам РСВБ. Скирата считал, что с этим надо что — то делать, если, конечно, еще не было уже слишком поздно, и теперь у Ордо появилась своя собственная моральная дилемма: должен ли он рассказать Бесани, что Джилку могут заставить замолчать, для блага тех же самых людей, ради которых Бесани пошла на этот безумный риск?
Ему нужно сказать что — то тактичное. Он порылся в памяти, разыскивая слова, которые в подобных обстоятельствах использовал Скирата.
— Это может звучать жестоко, — осторожно сказал он, — но ты хотела внести свою лепту в войну. Это и есть война. Цену на ней платят жизнями, страдающими без вины друзьями, и это непохоже ни на какую другую работу. Она необратима, как сама жизнь. Здесь нет правил, и в конце дня не уходишь домой, возвращаясь в обычную жизнь до завтрашнего дня в офисе.
Это была чистая правда. И Ордо был рад, что ему удалось не добавить, что ей еще повезло, и что в то время, как Джилка сидела в камере, были ранены или убиты тысячи клонов — солдат, точно также не заслужившие этого.
— Да. — Бесани тяжело и покорно вздохнула. — Но если бы там была я, то я могла хотя бы думать, что есть кто — то, кто попытается мне помочь.
— Возможно, что и попытаются. — ответил Ордо. — Но если попытаются — то мы об этом узнаем в последнюю очередь.
Она услышала то, что хотела. Но если он солгал ей, сможет ли он жить с этим дольше чем она? И не возненавидит ли она его, когда узнает?
Послышался стук в дверь, и Бесани вздрогнула.
— Я разберусь. — сказал он, и выдернул ручной бластер.
Любой обычный посетитель — а у нее таких было немного, в основном дроиды — посыльные с продуктами — использовал бы дверной комм с гаражного уровня. Чтобы постучаться в дверь, им было уже быть в здании, а Бесани была не из тех, кто тесно общается с соседями.
Ордо жестом показал ей отойти от окна, затем бесшумно прошел по короткому коридору к входной двери. Он проверил камеру слежения, но не увидел ничего, кроме ровной бархатистой полосы ковра, протянувшейся по коридору до турболифта, и чистых кремовых стен. Он этого ожидал. Он переключил регулятор мощности бластера на максимум, а затем что — то привлекло его взгляд.
Долю секунды ему казалось что это разлилось масло, но смоляно — черную жидкость, струившуюся из вентиляционной панели на уровне пола ему уже доводилось видеть. Тем не менее, он навел на нее бластер, пока та собиралась в лужу со странно выпирающей, почти что куполообразной, поверхностью.
— Так; теперь вы хотя бы стучите. — сказал он.
Лужа трансформировалась в здоровенного хищника, смахивавшего на матерую дикую кошку, с глянцевитой черной шерстью и длинными раздвоенными клыками. Он подмигнул ему оранжевым глазом.
— А ты не дергаешься и не стреляешь. — сказал тот низким, мелодичным мужским голосом. — Но в прошлый раз ты подстрелил Джинарт. Я Валаквил.
Бесани показалась в дверях, хотя она должна была оставаться на месте, пока Ордо не скомандует, что в квартире безопасно.
— Помнится, что в последний раз, когда мы встречались, ты сказал что вы уходите.
— Я вернулся. — ответил Валаквил. — Не то, чтобы я был вам чем — то обязан, но Квиилура сейчас оправляется от людской оккупации, и ваш бешеный маленький сержант сдержал слово, что нас оставят в покое. Так что и я придерживаюсь нашей сделки. Бегите, пока еще можете.
— Можно более определенно? — Ордо изрядно недолюбливал гурланинов, хотя и понимал что это иррациональный предрассудок. У него не было причин не доверять им, потому что они делали именно то, что обещали, но перемены облика его смущали. — У нас хватает дел, чтобы сбегать именно сейчас.
— Очень скоро Палпатин спустит с поводка большую клонскую армию, ту, что производится на Центаксе — два.
— Мы это раскопали. — заметила Бесани.
— И он готовит ее не для того, чтобы бросить ее на Сепаратистов.
А вот это стало неожиданным поворотом.
— Почему ты так считаешь? — спросил Ордо.
— Потому, что я был на Центаксе — Два, и я видел планы развертывания — чтобы убедиться, что Квиилуры нет в списке.
Оборотень был самым опасным шпионом из всех. Гурланины могли принять любой облик, пробраться на любой корабль, и пролезть куда угодно. И они телепатически общались между собой. Они могли не иметь цивилизации с орудием и технологиями, но они могли стать очень опасными врагами.
— Не хочешь объяснить подробней?
— Солдат, ты что, не видишь даже того, что у тебя под носом?
Ордо не привык, чтобы ему говорили будто он недостаточно умен, чтобы понять. Но он был не сколько обижен, сколько потрясен.
— О каких силах мы говорим? Какие цели?
— Достаточно, чтобы оккупировать тысячи миров.
— Миры сепаратистов? — Ордо лихорадочно соображал. Если Палпатин не планирует массированную атаку на сепов, то на чьи миры он нацеливается? Ордо решил рассмотреть это с точки зрения экономики, когда гурланин уйдет. — Я знаю что эта война была тщательно спроектирована для какого — то особенного исхода — как и множество других войн — но что он собирается с этого получить? Какие миры?
— Множество миров. Это всё, что вам следует знать. Я более — менее знаю о ваших планах, так что, мой вам совет — запускайте их в дело, и чем раньше, тем лучше. Агент Веннен будет следующим работником Казначейства, который исчезнет в камерах РСВБ, а потом будет лишь вопросом времени, когда Палпатин вас накроет. Убирайтесь немедленно.
— Так ты знаешь про Джилку. — проговорила Бесани.
— Конечно, я знаю. — ответил Валаквил. — Так мы выиграли для вас немного времени.
Ордо понял намек мгновением раньше, чем Бесани.
— Так это вы ее подставили? — он рефлекторно протянул руку, чтобы загородить Бесани линию огня прежде чем она что — либо сделает сгоряча, но в то же время отметил и сказанное «мы». — На самом деле, это было не слишком — то полезным. Она чересчур близка к нам, чтобы успокаиваться.
Теперь понимание обрушилось и на Бесани. Она побелела от гнева.
— Ты…ты… — у нее явно не находилось подходящего оскорбления для хищника. — Я вам доверяла! Ты пролез в мой офис? Как ты мог это сделать? Почему Джилка?
— А почему кто — то другой? — поинтересовался Валаквил. — Почему мы? Она вела поиск по счетам той подставной компании, которую искала ты, это было записано в системе, так что нам оставалось всего лишь распечатать на флимсикопиях информацию, которая показывала её интерес к Центаксу — Два.
