Кэд неразборчиво булькнул и потянулся за прядью волос, упавшей ей на плечо. Этейн поймала его когда он перекатился вбок, словно пьяный, и срыгнул.

Лазима бросилась вытирать но Этейн была намерена сама сделать грязную работу. Детям всегда нездоровится — говорили эксперты.

— Надеюсь, это нормальное поведение?

— Любая мать беспокоится по всем поводам сразу. — ответила Лазима. — Не то, чтобы я это знала сама, но у моей сестры, как говорили, было именно так.

В этих двух фразах уместился целый мир страданий. Этейн поняла, насколько мало она знала о тви'леке. Возможно семью Лазимы и можно было найти, но то, как она это сказала, заставило Этейн вспомнить, что та одна, проданная в жестокое рабство, которое ожидало большинство девочек — тви'лек, у которых было больше красоты чем семейных связей, и что пока она остается с Атином, она не сможет понести собственных детей. И что здесь ей приходится смотреть за чужим ребенком. Это должно быть мучительно. Возможно в природе мандалориан и было впечатано без колебаний подбирать нуждающихся детей и принимать их, как собственных, но Этейн это было недоступно.

«Он мой. Кэд'ика мой. Я хочу быть с ним.»

Она была на грани того, чтобы взять воздушное такси, ворваться в кабинет Зея у Казарм Арка и заявить ему, что она отказывается от своего джедайского звания. Эта картина приходила ей в голову все чаще, и ощущалась уже словно репетиция. Кэд закрутил головой, словно пытаясь отыскать ее глаза. Потом его личико сморщилось, он негромко заныл, его ной завершился хныканием и он затопил ее ощущением своего несчастья.

Он реагировал на ее беспокойство.

«Когда я была ребенком… ощущали ли растившие меня джедаи мои чувства, И что я чувствовала из их эмоций?»

Воспоминаний у нее не было. Она не могла вспомнить и семью, которой она лишилась. Все, что она знала — это то, что с ее сыном такого не случится. Его Силовым способностям должно найтись иное назначение. Она попыталась сконцентрироваться на приятных мыслях, представляя Дармана и себя в прекрасном саду, с Кэдом у нее на коленях, посылая уверенность на уровне Силы так, как только она могла это сделать. Чувствительным к Силе детям требуется чуть большее, чем объятия и колыбельные.

— Посмотри на нас. — проговорила Этейн. — Джедай, тви'лек, клон — солдаты. Всем нам нашими генами предопределен путь в жизни. Но мы не обязаны принимать его, верно? Никто из нас. Все мы можем быть теми, кем хотим быть.

Лазима, в своей строгой темной куртке смахивавшая на банковского клерка, принесла с кухни бутылочку с соком и протянула ее Этейн. Кэд тут же обеими руками перехватил ее.

— Я больше не танцую. — проговорила Лазима. — И ты не танцуешь под дудку Совета Джедай. По — моему, мы все перестали танцевать, благодаря Кэлу.

Будущее выглядело сейчас чуть более светлым и полным возможностей. Войну можно было пережить; Этейн больше не думала о победе или же о том, во что может превратиться Республика, если она победит. Это не будет демократией которой, похоже, считали ее джедаи. Она чувствовала себя так, словно она взбирается на вершину неприступной горы, что еще немного усилий и отваги, и она доберется живой до этой вершины, и тогда она сможет найти путь к укрытию.

Но скалолазы говорят, что самая смертоносная и опасная часть восхождения — это спуск.

— Пошли, малыш. — Кэд с яростной целеустремленностью высасывал бутылочку. Нормально; он был точно таким же, как любой другой ребенок его возраста, и, насколько она помнила, вполне держался в рамках графика развития нормального человека. Самое последнее что ей было нужно — это чудеса. У него уже и так был достаточно необычный старт в жизни.

Этейн представила себе, как отреагировал бы Зей, если бы он мог увидеть эту сцену. Лазима расстелила детские одежки и показала их, чтобы их одобрила Этейн.

— Когда ты собираешься ему рассказать? — спросила она.

Она говорила не про Зея. Она говорила про Дармана.

Это был вопрос, который Этейн до сих пор каждый раз откладывала в сторону. Проще было сначала разобраться с Зеем. Дарман был искренен, когда говорил, что он не торопится заводить детей, но рано или поздно ей придется рассказать ему, что Кэд не только ее сын, но и его. Заглядывать в прошлое было болезненно. Теперь Этейн хотела бы, чтобы она рассказала все Дарману с самого начала, но возможно Скирата был прав. Это было бы чересчур тяжело для Дара, который выглядел и вел себя как взрослый мужчина, но все же, во многом, был эмоционально уязвим, словно ребенок.

— Думаю, чем раньше — тем лучше. — наконец ответила она. — И если он воспримет это тяжело… он будет хотя бы знать.

Сорок восемь часов увольнительной, словно вода, утекали сквозь ее пальцы. Этого было обидно мало. Но таковы последствия выбранного ей пути. Она посмотрела как Кэд пьет из бутылочки, и потянулась в Силе к Дарману чтобы узнать в порядке ли он.

Сейчас она точно знала где он. Она могла связаться с ним в любой момент, и даже перевести его; она была командующим группы в Специальных Операциях и он был одним из ее подчиненных. Но он не стал бы благодарить ее за такую опеку. Кэд почмокал опустевшей бутылочкой и взглянул на нее, с отчетливым выражением «тебе — пора — ее — наполнить» на лице.

— Я расскажу Дару, когда он вернется с Хаурджаба. — проговорила она. — Но сомневаюсь что когда — нибудь скажу Зею.

У Кэда будет жизнь настолько непохожая на её насколько она сможет это устроить.

У него будет выбор.

Квартира Лазимы, Корускант.

До сегодняшнего дня Джусик никогда не задумывался — какой костюм он одевает каждое утро. Он оглядел в зеркале себя, в первый раз за много лет лишившегося бородки и задумался — сумеет ли он сойти за правительственного медэксперта.

Когда он был джедаем, он не владел практически ничем — лишь коричневая ряса на нем, несколько перемен курток, штанов и белья, его световой меч и кучка разных высокотехнологичных устройств — которые в действительности ему не принадлежали. Все это умещалось в одну потрепанную сумку. Теперь, хотя мобильность и оставалась для него главным, у него были броня и маскировочная одежда.

Сегодня он притворялся обычным человеком: чисто выбритым чиновником, затянутым в костюм и с папкой в руках. Он должен был посетить тюрьму. Доктора Оволот Куэйл Утан переводили из одного заведения в другое, а затем она исчезла из учетной системы, но спрятать что — то от «Нулевых» было невозможно. Их обучили пронимать в любые системы, а республиканские были более всего беззащитны перед ними. Коды доступа Казначейства стали настоящей золотой жилой для Джайнга — ЭРК Н–10 — и он проложил себе дорожки с помощью программ — червей в правительственные департаменты, используя эти связи чтобы обходить бюрократические барьеры.

Объединенное правительство — более эффективное сотрудничество между республиканскими бюрократическими ведомствами — было идеей, чье время, наконец, пришло. И взламывать их данные благодаря этому было куда проще.

— Скажи «пока — пока», Кэд'ика. Скажи «пока — пока» дяде Бардану. — Этейн держала сына на одной руке и показывала ему как надо махать ручкой.

— Ба — да! — проговорил Кэд. Похоже, ему нравились слова заканчивающиеся на «а».

Джусик помахал в ответ. Кэд выглядел озадаченным внезапной переменой в облике Джусика и чуть нахмурившись посмотрел на Этейн, словно он хотел, чтобы она подтвердила его личность.

— Да, это Бард'ика. Он скоро вернется.

— Только разведаю местность. — подтвердил Джусик. — Много времени не займет.

— Гадаешь, как я могу так поступать, верно?

Этейн излучала сожаление. Один джедай мало что мог скрыть от другого.

— Мне это кажется невозможным. — осторожно ответил Джусик. Он не думал, что в разлуке есть что — то хорошее для нее и ее ребенка. — Но я понимаю. До тех пор, пока приходится сражаться Дарману — будешь сражаться и ты.

— Если со мной что — нибудь случится…

— На этой войне потери среди джедаев не так уж велики.

— Выслушай меня. Если я не вернусь, позаботься, чтобы Орден Джедай не нашел Кэда.