Михаил упрямо простонал и с трудом встал на ноги, и, несмотря на присутствие Марины, прошипел:
- Марина правду говорит, мы давно вместе и я хочу быть с ней, понял?! – Девушка, конечно, любила своего брата, но сейчас она мечтала, чтобы Михаил Владимирович постоял за себя и справился с рассерженным Вадимом, завершая всю сцену мирным разговором по душам.
- Вон. Из. Моего. Дома! – по слогам отсчитал Вадим и указал пальцем на входную дверь, спрятанную за ширмой. Классный руководитель настойчиво стоял на месте, раздражая еще больше, притискивая к себе напряженную Проскурину. Брат девушки в конец сошел с ума и грубо перехватил руку рыжей сестры, откидывая девушку на диван, на котором, какое-то время назад, она целовалась со своим учителем. Новый удар пришелся в грудь Михаила. И когда Вадим успокоится и устанет наносить удары? – Ты слабак! Даже постоять за себя не можешь!
- Я не опущусь настолько низко, - с кровожадной улыбкой, в прямом смысле этого слова, слизывая кровь с губ, прошептал Михаил, поднимая кровавый взгляд на Вадима, - чтобы поднять руку на лучшего друга.
- Бывшего лучшего друга, - исправил его Вадим, и хотел ударить еще, до конца добить виновника торжества, как Михаил Владимирович увернулся и на ватных ногах поплелся к выходу. Марина поспешила побежать за ним, но сильная хватка, злобный рык брата прямо на ухо и задержанное дыхание от испуга за жизнь возлюбленного цепями впились в девушку и остановили ее, прикрепив, словно скрепками бумагу, к полу.
Михаил напоследок повернулся к ним и одними губами, вслух не произнеся, прошептал, обращаясь, видимо, к своей ученице:
- Я все исправлю. – Марина отлично разобрала его слова, однако слепо верила в их осуществление. А шампанское так и замораживается в морозильнике. А медленная мелодия, раздающаяся из колонок телевизора, играемая девушкой-француженкой на лавочке в парке с гитарой в руках, разрушает выжившие нервные клетки, превращая их в прах. Так не должно было быть… не должно. Входная дверь захлопнулась, а вместе с ней и душа Марины заперлась в клетке.
- Я. Тебя. Ненавижу! – выдохнула на одном дыхании девушка и скрылась в своей комнате. Вадим так и стоял, глядя на место, где она только что стояла. Перевел взгляд на запачканный кровью ковер.
- Я сам себя ненавижу, но хочу защитить.
Михаил направлялся домой, кровь, словно водяная дорожка, каплями расплывалась под его ногами с каждым новым шагом. Он непрестанно бубнил себе под нос одно и то же предложение: «Я все исправлю».
========== Часть 24 ==========
Глава писалась под эти мелодии и песни:
1)http://www.audiopoisk.com/track/soul/mp3/samaa-grustnaa-melodia-na-svete/
2)Blue Jeans - Lana Del Rey
3)30 Seconds To - Mars Revolve
4)30 Seconds To - Hurricane
5)30 Seconds To - The Kill
6)Lana Del Rey - Without You
А так… последняя глава. Не переживайте, еще вас ждет не маленький эпилог. И драбблы после окончания работы…
В общем, приятного прочтения. Я вас люблю и с нетерпением жду отзывов.
А небо в сегодняшний вечер казалось непроглядным, не таким, каким оно бывает в любой другой день недели. Беспросветное чернильное пятно… и все, никаких световых источников нет. Пусто как-то. Может, оно вот так возьмет, и, несмотря на то, что люди такого исхода событий не ждут, упадет? Жителям на головы, проломив череп, добравший до мозга, костей… пробив насквозь сердце, больно щемящее в груди. Порой хочет, чтобы такое действительно произошло. Не с каждым, конечно, но хотя бы с тем, кому плохо. У кого на душе черней, чем сегодняшнее небо. Чью душу медленно, по кусочкам, разбирает любопытный дятел, словно выстукивая своим клювом секунды до конца. Выискивая в ней какой-то смысл. Цель. Бесконечные чувства. Хоть что-нибудь. Хоть что-то.
Михаил Владимирович вытер нос, взглянул на свою ладонь. Вымазалась в крови. Сильно, наверное, придется долго отдирать засохшую жидкость с кожи мочалкой, использовать половину
флакона мыла на эту процедуру, а так же спирта или другого лекарства для помощи в заживление ран. И одежду, любимый пиджак и помятые брюки, тоже он будет вынужден отправить на чистку. А заодно можно прихватить душу, смысл жизни и надежду с собой. На мыло. Смыть, как ненужное пятно, расплывшееся на грязной ткани рубашки.
Зачем-то мужчина остановился посреди улицы. К счастью, давно стемнело, нормальные люди, не желающие попасть в руки к мошенникам, напившимся подросткам-хулиганам, или каким-нибудь сумасшедшим, легли спать или устроились перед телевизорами сидя на мягком диване. Но только не Михаил. Он не хотел спать. Совсем. Засыпать с мыслью о том, что все в один миг потеряно, ужасно неприятно. Даже больно, чего учитель по-прежнему не осмеливался признать хотя бы самому себе.
В кармане настойчиво вибрировал телефон. Невзирая на мрачность и угрюмость всей этой ситуации, в голове Михаила возникли непристойные мысли. Воспоминания, общие воспоминания – его и Маринины. Образ молодой девушки все время стоит перед глазами, не покидает его ни на секунду. Ее тревожный голос красивой мелодией разливается по ушам. Ее учащенное дыхание в момент близости как будто настоящее, он чувствует ее губы на своей шее – как в тот, его самый первый раз в больнице. Вместе с ней. Его самой худшей ученицей – Мариной Проскуриной.
Телефон вибрирует снова. Так приятно, волна мурашек расплескивается по коже. Телефон уже разрывается от настойчивого звонка. Михаил берет трубку, не посмотрев на номер контакта, возникший на стеклянном и залапанном сенсорном экране. Поднеся трубку к уху, он не слушал, делал вид, рассматривая бесконечность смолистого неба. Почему-то оно сегодня прекрасно. Потому что оно причиняет боль.
- Да, - коротко отзывается мужчина на шепот в трубке. Он не сразу узнает, кто говорит. Михаил не сразу понимает, что это она.
- Миша, - тихо, словно прячась от кого-то, умоляюще стонет человек на том конце провода, - забери меня отсюда. Пожалуйста, забери. Хотя бы ненадолго. До конца лета. Прошу тебя, - она замолкает, а вместе с ней и вся живая природа, ветер, усердное биение сердца классного руководителя, его прерывистое дыхание – все источники тепла погасают, как фонарь с перегоревшей лампочкой. Неожиданно и не вовремя.
- Забрать… - как молитву повторяет он безостановочно. Реакция девушки, разговаривающей с ним по телефону, ответная. Она тоже беспорядочно говорит одно и то же слово, видимо, надеясь, что мужчина действительно возьмет себя в руки и заберет ее из этого ада. Хотя бы на месяц… в рай, вместе с ним, наедине, подальше ото всех людей, приносящих в их отношения проблемы.
- Пожалуйста, - словно ей это дается с трудом, Марина просит, в первый раз по-настоящему просит выполнить ее просьбу, необходимое желание, - не волнуйся, Вадим не подаст на тебя заявление в полицию, - она замолкает, и тишина Михаилу кажется его смертью. Кроме нее у него, собственно говоря, никого нет. Никого, если не считать мышей в квартире. Да, именно так. А он не хочет оставаться один… снова, - на то у него есть свои причины и ты знаешь о них.
- Причины… - проговаривает классный руководитель едва ли слышно для самого себя, - да, они есть. Он не подаст на меня заявление в полицию, и я продолжу существовать, - его шепот, как пакетное шуршание, раздражительно проносится эхом в ее ушах, голове, мыслях. – Но вместо заявления он придумает наказание намного хуже тюрьмы. Вадим зачеркнет долгие годы нашей дружбы красной ручкой, и наши отношения, все, что у меня было твой брат заберет, только пожелав. Сейчас он имеет большую власть, нежели я.
- Миша, послушай меня, - голос Марины изменился – теперь он стал серьезным, грубым и немного приказывающим. – Мы уедем до конца лета в деревню, ты говорил, у тебя там дача.
- Да, - усмехнулся мужчина воспоминаниям о той самой даче, домике в деревне, который завален старым хламом вроде детской одежды, мягких игрушек, книг и других ненужных, брошенных вещей. – И кроме нас там будут крысы, тараканы, пауки. Хочешь этого?
