Или — как там зовется он ныне —

Инструмент для прикосновенья

Пальцев, трепетных от вдохновенья.

Города и пустыни,

Шум, подобный прибою морскому…

Песен хочется роду людскому.

Вот они, эти струны,

Будто медны и будто чугунны,

Проводов телефонных не тоньше

И не толще, должно быть.

Умоляют:

"О, тронь же!"

Но еще не успел я потрогать —

Слышу гул отдаленный,

Будто где-то в дали туманной

За дрожащей мембраной

Выпрямляется раб обнаженный,

Исцеляется прокаженный,

Воскресает невинно казненный,

Что случилось, не может представить

"Это я! — говорит.— Это я ведь!"

На деревьях рождаются листья,

Из щетины рождаются кисти,

Холст растрескивается с хрустом,

И смывается всякая плесень…

Дело пахнет искусством.

Человечеству хочется песен.

1948, 1954

Страусы^{138}

Когда

Пахнёт

Великим хаосом —

Тут не до щебета веселого,

И кое-кто, подобно страусам,

Под крылья робко прячут головы.

И стынут

В позах неестественных,

Но все-таки и безыскусственных,

Забыв о промыслах божественных

И обещаниях торжественных,

Бесчувственны среди бесчувственных.

И смутные

Полубесплотные,

Покуда буря не уляжется,

Одним тогда они встревожены:

А вдруг кому-нибудь покажутся

Ножнами их подмышки потные,

Куда, как шпаги, клювы вложены?

1954

Двадцатые годы^{139}

Помню

Двадцатые годы —

Их телефонные ручки,

Их телеграфные коды,

Проволочные колючки.

Помню

Недвижные лифты

В неотопляемых зданьях

И бледноватые шрифты

В огненно-пылких изданьях.

Помню

И эти газеты,

Помню и эти плакаты,

Помню и эти рассветы,

Помню и эти закаты.

Помню

Китайскую стену

^[99]

И конструктивную сцену

^[100]

,

Мутность прудов Патриарших

^[101]

,

Мудрость товарищей старших.

Помню

Фанерные крылья

И богатырские шлемы

^[102]

,

Помню и фильмы, что были

Немы и вовсе не немы.

Помню я

Лестниц скрипучесть

И электричества тленье.

Помню я буйную участь

Нашего поколенья.

1954

"Звонят в Елоховском соборе…"^{140}

Звонят в Елоховском соборе

^[103]

.

И это значит — понимай,

Что вслед за пасхой очень вскоре

Придет весенний праздник Май.

А эта девочка на рынке

Торгует птичками. Блестят

Очаровательные спинки

Кустарно сделанных утят.

"Ответь, какой ты воск топила?"

— "Я в нефтелавочку зашла,

Свечей церковных накупила

И на утят перелила".

Ведь вот судьба твоя, художник!

Таков блаженный твой удел,

Наивный основоположник

Новейших форм старинных тел.

Творим мы из чего-то что-то,

А что творим мы из чего —

Не ваша, умники, забота,

И в том — искусства торжество!

1954

Музыкальный ящик^{141}

Что песня?

Из подполья в поднебесье

Она летит. На то она и песня.

А где заснет? А где должна проснуться,

Чтоб с нашим слухом вновь соприкоснуться?