Кое-как метет она дорожки.

Матерится…

А у дочки луч на босоножке

Серебрится.

Ходит баба в час похмелья горький

Туча тучей.

…Будет, будет ваша дочь танцоркой

Самой лучшей!

1948

"В чем убедишь ты стареющих…"^{99}

В чем убедишь ты стареющих,

Завтрашний день забывающих,

Спины на солнышке греющих

И о покое взывающих!

Но не легко собеседовать

С юными, кто не успел еще

Всё на земле унаследовать:

Капища, игрища, зрелища,

Истины обнаженные,

Мысли, уже зарожденные,

Кисти, уже погруженные

В краски, уже разведенные.

Да! Сговориться со старыми

Так же непросто, как с малыми.

Движутся старые с малыми

Будто музейными залами,

Глядя в безумной надменности,

Как на окаменелости,

На золотые от зрелости

Ценности

Современности.

1948

Август^{100}

Я помню

Сдержанную наглость,

Когда, потупив смутный взор,

В свои права вступил он, Август,

Всему и всем наперекор.

И говорит:

"Я был Июлем!"

Он был Июлем, говорит.

Идет он к полным меда ульям,

Багряный лист в венце горит…

Он был Июлем, говорит!

А может быть, он был и Маем,

Плясал, пастушек веселя,

И утверждал, что стала раем

Давным-давно уже Земля.

Быть может!.. Но прекрасно знаем

Став Декабрем, он волчьим стаям

Оставил голые поля,

Под серебристым горностаем

Бич ледянистый шевеля.

И лишь тогда,

Во время стужи,

Оледенившей нам уста,

Мы вспомнили:

"О, почему же

Не различили мы спроста,

Что там,

В листве еще густейшей,

Среди дворцов и базилик

^[82]

,

Возник

Вот этот августейший

Надменный лик?!"

1948

Морское дно^{101}

Я шел ко дну,

Дошел до дна,

Пошел по дну —

И не страшна

Мне никакая глубина!

Я изучил морское дно,

Оно пустынно и темно,

И по нему, объят тоской,

Лишь таракан ползет морской,

Морская там горит звезда,

Морская там шипит змея…

А я?

Я не вернусь туда,

И даже кажется, что я

И не бывал там никогда…

Но бьет о мол

Могучий вал,

Кричит орел,

Скрипит штурвал:

"Бывал! Бывал!

Ты там бывал!

Ты шел ко дну,

Дошел до дна,

Пошел по дну —

И не страшна

Тебе морская глубина.

Ты сам сказал:

"Не утону!""

1948

Март^{102}

Я чую наступленье марта,

Когда отшельник с бородой

В весенней луже видит черта,

А это — месяц молодой.

Когда не в силах подчиниться

Тому, кто властвует над ней,

Воображает ученица,

Что всех наставников умней.

Март поощряет фантазерок,

И потому нигде никто

Мне так не мил и так не дорог,

Как он в распахнутом пальто.

Тот самый март, который, грезясь,

Уже немного и смешон,

Когда любой весенний тезис

Давно поставлен и решен.

И мы прекрасно понимаем,

Что вслед за маем был июнь,

Затем — июль, и обнимаем