Что в старости мы тщетно ищем,
Давно успев им овладеть.
Поэты, дерзкие, как дети,
Так мечут молнии пером,
Что только лишь через столетья
До мира донесется гром.
1972
Борьба{450}
Сколько раз я говорил себе,
Что стихи писать я перестану,
Но одумывался: как же стану
Разбираться в собственной судьбе,
В непрерывной внутренней борьбе
Отличая правду от обмана?
Это — как борьба Добра и Зла,
И не помню, чтобы верх взяла
Рифма-кривда, брякнувшая ложно,
Просто так, для красного словца,
Не жалея своего творца.
Слава богу, это невозможно!
1972
Ветви{451}
Эти ветви,
Ветви голые,
Нависают с высоты,
Будто мокрые, тяжелые,
Сыромятные кнуты.
Будто бы,
Угрюмо заткнуты
За тугой кушак ночей,
Змеевидные висят кнуты
Наподобие бичей.
Виснут,
Чтоб с немым проклятием
Неприятелям грозить.
Но не надо быть мечтателем,
Чтоб себе вообразить,
Как среди
Весенней зелени
Вспыхнут добрые цветы
На ветвях,
Хоть и висели они,
Будто злобные
Кнуты!
1972
Пошлость{452}
А если вновь восторжествует пошлость?
"А кто сказал, что не побеждена
Постылая вчерашность, позапрошлость?
Подать сюда мне этого лгуна!"
Чтоб замахнуться, в руки ты берешь трость.
Но, если вновь восторжествует пошлость,
Узнаем, какова тебе цена!
1972
Автопортрет{453}
Мне
Мечталось,
Будто, роясь
В сонном оползне горы,
Я нашел пещеру, то есть
Рукотворный свод норы,
И проделанный анализ
Показал, что пеплы в ней
На проверку оказались
На мильоны зим древней,
Чем считалось вероятным
По расчетам прежних лет,
Ибо стало мне понятным:
Смутный свой автопортрет,
Сытый мясом, кровью пьяный,
На камнях нарисовал
Тот, чей предок обезьяной
Никогда и не бывал.
1972
Встану рано{454}
Встану рано,
Очень рано,
Рукавицы натяну,
В белой шубе из бурана
Выйду, глядя на луну;
На Двину взглянув, надвину
Шапку пышную на лоб,
Сделаюсь наполовину
Сам похожим на сугроб,
На сугроб, на гору снега,
Наметенную зимой
На Двину и на Онегу
Будто вечностью самой,
Чтоб по истеченью сроков
Не истечь пустой слезой,
А над живостью потоков
Грянуть майскою грозой!
1972
"Ты у меня, Я у тебя в объятьях…"{455}
Ты у меня,
Я у тебя в объятьях,
Одни и те же часто видим сны,
Но одинаково истолковать их
Мы не вольны.
И дышим мы с тобой одним покоем,
Но никогда его мы не храним,
Как будто бы себя мы успокоим
Лишь беспокойством, только им одним
За этот мир, который не подарен
Друг дружке, а совместно сотворен,
Не буду я покорно благодарен,
А буду непокорно благодарен,
Доволен, волен и непокорен!
1972
Сугробы{456}
Мне зимою легче пишется,
Потому что легче дышится.
Ночь, суровая сподвижница,
Воздвигает белый храм,
Но стремительно, как лыжница,
