Незаменимых нет?

Нет! Заменимых нет!

Мечта о механической замене

Не боле чем недоразуменье!

И каждый человек неповторим,

Тот больше знача, этот меньше знача.

И как ни бейся, а не повторим

Чужой удачи. Есть своя удача,

Свой час! И никогда не повторить

Чужой ошибки. Только свой есть промах,

И за него нас будут и корить.

Ветшают люди. Можно сдать на слом их,

Но не заменишь одного другим,

Да так, чтоб всё по-прежнему осталось.

То легкою возможностью считалось,

Но было лишь намереньем благим.

(1966), 1968

"Весна, Как незримая птица…"^{371}

Весна,

Как незримая птица, из тех,

Которые ветрено мчатся с морей,

Когтями вцепилась во вздыбленный мех

Ушанки моей.

"Зачем же ты шапку мне рвешь с головы?

Еще холода!"

— "А разве не чувствуешь запах травы

От снега и льда?"

"Я чувствую! Боже меня сохрани

Терять этот нюх.

Закат, озаряющий вешние дни,

Еще не потух!

Еще я и нынче умею весну

За крылья хватать.

И ночью сегодня, лишь только засну,

Я буду летать".

1968

Письмо^{372}

Не то чтобы мой карандаш онемел,

Но он не затем заточился,—

Я писем писать никогда не умел,

А нынче совсем разучился.

И если я даже со вздохом начну —

Увы, ничего не выходит.

Рисую себя, и рисую жену,

И всё, что кругом происходит.

Рисую растения, звезды, дома,

Прибой, корабли с парусами,

А что получается вместо письма,

Смотрите — вы видите сами!

1968

Среди редеющего леса^{373}

Среди

Трескучих

Черных сучьев,

Бормочущих:

"Чего он хочет?" —

Блуждаю я, себя измучив,

А дождик мочит, мочит, мочит…

И эти сучья,

Когти крюча,

В глаза мне ими чуть не тыча,

Рисуют не свое величье,

А все-таки мое обличье.

Развеяна

Листвы завеса,

Но прочь не улетел я с нею,—

Среди редеющего леса

Яснее виден и яснее!

1968

Черт Багряныч^{374}

За ночь

Черт Багряныч

Обагрил листву:

Наступила осень въявь, по существу.

Жухни,

Черт Багряныч,

И одно пророчь:

"Будет луночь, саночь! Всё иное прочь!"

И Буран Бураныч мчится с Вайгача

^[323]

,

И охрипнут за ночь рации, пища,

Что Бурун Буруныч хочет в эту ночь

Взбить льдяную луночь с призраками коч

^[324]

.

Мол,

Примчусь к вам в полночь,

Вьюгой окручу

Галич

^[325]

и Котельнич

^[326]

, станцию Свечу

^[327]

,

Свислочь

^[328]

, Птичь

^[329]

и Маныч

^[330]

, плавни на Дону...

Поднял

Черт Багряныч

Свист на всю страну!

Ясны

В эти ночи

В снежной мгле небес

Разве только очи строгих стюардесс.

Это,

Черт Багряныч,

Всё наделал ты,

Отряхая за ночь пестрые кусты!

1968

"Год Двадцатый был…"^{375}

Год

Двадцатый был.

На Остоженке

^[331]

Крест над церковью

Стынул, согнут.

Шли мы к Центру.

Был моей кожанки