А. Ежов. Шассеры 24-го полка легкой пехоты при штурме Красного.

Дивизионный генерал Э. Груши (1766–1847)

Подполковник Литвинов «во время выступления из города Красного прикрывал большую улицу со стрелками и, с примерною неустрашимостию поражая неприятеля, доставлял успех при выходе баталиона из города». Капитаны Бледнов и Ляпунов 2-й «по выходе баталиона из Красного, предупреждали сильное неприятельских стрелков покушение и тем способствовали к выступлению оттуда колонны». Майор Крамаревский с двумя ротами «отходил через реку в брод в лучшем воинском порядке», а штабс-капитан Сахайдаков «под сильными выстрелами переправясь в брод через реку, наносил сильный вред неприятелю». 50-го егерского полка майор Белявский, «пропустив под прикрытием своим передовые войска, отступил из оного устроенным порядком, сильно поражая неприятеля», штабс-капитаны Шубин и Воронцов также «выступили из города Красного в лучшем устройстве».{79}

«Державшись в сей позиции четыре часа при сильном огне, — пишет Неверовский, — увидел я, что превосходная в силах неприятельская кавалерия (которой было по полученным от пленных известиям 15 полков), поддерживаемая семью полками пехоты и артиллериею, обходит фланги, почему принужден был оставить сие место и в порядке отступил за речку Лоствину [Лосвинка], в трех верстах от Красного протекающую». История 24-й лёгкого полка гласит, что после захвата города «он был остановлен перед оврагом, мост через который был разрушен. Как только тот был восстановлен, он присоединился к кавалерии».{80}

По словам Кёниха, бригада Бёрманна получила от Нея приказ «Красный, который брала штурмом пехота, обойти на правом фланге, чтобы перерезать отступление русской пехоте, выстроенной позади Красного. Генерал послал меня для осмотра болотистой местности, чтобы отыскать место, пригодное для переправы. Но там, где я попытался проехать через болотистую речку, моя лошадь провалилась по колено. Я поспешно поскакал назад и сообщил это генералу; он не захотел мне поверить, проделал с бригадой тот же путь, что и я, и должен был теперь сам убедиться в правильности моего сообщения и повернуть обратно». Следовательно, 14-я бригада так и не смогла найти брод. Гаевский вспоминал: «Внезапно к генералу Груши прибыл маршал Ней и потребовал, чтобы тот обошёл город и задержал отступление российского отряда. “Нигде не возможно продвинуться”,- ответил генерал. Он приказал разыскать брод через болотистую реку, но нигде его не нашли. “Не могут, когда не хотят”,- ответил маршал, поворачивая коня. Услышав эти слова, генерал Груши, задетый за живое, приказал генералу Шателю, чтобы переправился как угодно через реку. Шатель приказал мне отыскать место, пригодное для переправы, но везде был омут; наконец, я нашёл мельницу, где маленький мост вёл на другой берег реки». Пока шёл бой в городе «генерал Груши произвёл вправо и влево разведку бродов, чтобы смочь обойти позицию неприятеля», что не укрылось от внимания русских. Действительно, по словам Душенкевича, «заметя, что французы, усиливая нападение города, послали вниз по реке к Днепру искать бродов, и открыв оные верстах в 5-ти от Красного, предпринимали обходить нас, мы должны были перейти опасное для себя дефиле, 3 версты от города отстоящее; едва окончили сию переправу, куда и 49-й Егерский полк, много потерпевший, присоединился, и устроились на поле с днепровской стороны у большой дороги в общее каре».

Бисмарк пишет, что «французская кавалерия с трудом переходила через болотистое озеро, прилегающее к городу Красному и охватывающее его; это обстоятельство предоставило генералу Неверовскому возможность миновать первое дефиле, не вступая в дело. Полки 1-го и 3-го кавалерийских корпусов и лёгкой кавалерийской дивизии 3-го пехотного корпуса отыскивали переправу, каждый полк где мог, и на рысях пускались в погоню за неприятелем. Мюрат, как обычно, был и здесь впереди первым… В полумиле позади Красного, на той стороне первого дефиле, находится небольшая высота. На этом пригорке стоял король в своём пышном одеянии. Его можно было узнать издалека: по высоким, перьям, на головном уборе и по великолепному плащу, на манер испанского, из зелёного бархата с богатым золотым шитьём».{81}

К. Верне. Гусары 6-го полка. 1810-е гг.

По словам лейтенанта 23-го драгунского полка П. де Константэна, корпус Груши, «после того, как получил несколько ядер, принял вправо и обошёл позицию неприятеля». Историк кавалерии Л. Пикар писал, что «часть кавалерии Груши, которая должна была преградить ему [неприятелю] проход через дефиле, была брошена в неверном направлении, и у этого генерала осталось не более чем 3 полка, 6-й уланский, 6-й гусарский, 8-й конно-егерский». Гаевский вспоминал, что дивизия Шателя переправлялась через мостик по одному всаднику, «Как только переправилась бригада гусар генерала Домманже (Daumanges), она немедленно построилась и бросилась на неприятеля, не ожидавшего опасности с этой стороны; в результате такого оборота дел два российских батальона попались в плен. Тем временем прибыла для подстраховки другая бригада под командою генерала Готрена (Vaudzin). Генерал Лауссэ обошёл город с другой стороны с дивизией драгун».

Однако Мюрат писал иначе: «В то время как был взят город, я пошёл влево с генералом Груши к одному разведанному броду, а генерал Шатель и генерал Себастьяни пошли вправо. Мы постоянно маневрировали, чтобы охватить противника при его отступлении. Прибыв к небольшому оврагу или ручью, который находился позади Красного, я приказал генералу Дери перейти мост во главе 9-го полка польских улан, отважно маневрируя; это было исполнено галопом, под огнём неприятельской артиллерии и невзирая на (присутствие) 12–14 батальонов пехоты. Генерал Дери, построив боевой порядок, атаковал и сбил всю кавалерию, которая была по меньшей мере в два раза сильнее, чем его собственная, и в это время получил во фланг неприятельский огонь». Как видим, источники расходятся в определении того, какие части корпуса Груши в каком месте переправились через речку. Но показания других источников позволяют надёжно утверждать, что первая атака произошла южнее Красного, и осуществила её лёгкая кавалерия 1-го армейского корпуса.

Сражение под Красным. Акварель н.х. 1-я четверть XIX в.

Подробно эту атаку описал шеф эскадрона Р. Солтык: «По прибытии короля Неаполитанского к неприятельской позиции, он послал 9-й полк польских улан, возглавляемый тогда майором Кжицким (Kszycki), во главе которого ехал генерал Домон (Daumont), чтобы обойти позицию московитов на их левом фланге, тогда как наша пехота атаковала их в самом Красном. Польский полк, перейдя ручей, который прикрывал неприятельскую позицию, был ещё вынужден преодолеть дефиле, каковое можно было пересечь только двигаясь повзводно и под огнём восьми артиллерийских орудий московитов; эта батарея была прикрыта с флангов двумя каре пехоты, а позади неё был выстроен Харьковский драгунский полк; но пехота была скрыта густым кустарником, который помешал её увидеть. Первые препятствия, которые мешали движению наших кавалеристов, не смогли их остановить; они развернулись и двинулись вперёд на орудия; но в момент, когда они скакали, чтобы добраться до них, два каре встретили их огнём в упор. Тогда польский полк повернул назад, но отступил в полном порядке; за ним последовали неприятельские драгуны, которые не отважились атаковать его в этом критическом положении и не преследовали его далеко».{82}