Русские наградные документы позволяют восстановить некоторые детали этого боя. Генерал Оленин «в городе Красном удерживал долгое время неприятеля». Командир егерской бригады Воейков «в защите города Красного сделал благоразумные распоряжения и в короткое время укрепил оный разными способами, защищая его с отличною храбростию против превосходных сил неприятельских». Командир 41-го егерского подполковник Шейн «находясь в авангарде, командовал баталионом в самом городе Красном, удерживая правый фланг, неустрашимо удерживал стремящегося неприятеля и обращал в бегство». Майор Слонимский 1-й «удерживал в городе Красном неприятельских стрелков». Майор М.Л. Редриков «опрокинул на него наступавших стрелков». Майор Крамаревский «с двумя ротами находясь у прикрытия двух дорог от Лядов и Романова к Красному, с отменным мужеством удерживал неприятельских стрелков и фланкеров». Майор Томашевский 1-й, «прикрывал с полубаталионом Донскую конную артиллерию, неоднократно удерживал стремление на оную неприятельской конницы», а хорунжий Калашников «искусным стремлением и нанесением чрезвычайного вреда неприятелю не только что удерживал, но отражал с мужеством и храбростию со своими орудиями». Капитан Переслений «удерживал стрелками мост влево от дороги к местечку Лядам и, возбуждая смелость в нижних чинах, опрокидывал неприятеля штыками». Полковник Кологривов «занижал с 49-м егерским полком переднюю часть города и более трех часов с храбростию удерживал неприятеля». 50-го егерского полка майор Антонов «занимал с одним баталионом левую часть города, неустрашимо удерживал стремящегося неприятеля и два раза штыками обращал его назад». Майор Белявский «с двумя ротами благоразумным своим распоряжением отражал сильное нападение неприятеля в городе»; штабс-капитаны Шубин и Воронцов «с вверенными им ротами храбро отражали неприятеля при входе его в город Красный и, при нападении неприятельской кавалерии, двукратно обращали оную в бегство».{75}

Обер-офицер и штаб-офицер егерских полков. Раскрашенная литография Л. Киля. РГВИА

По словам Мюрата, генерал Груши «живо преследовал неприятеля вплоть до Красного, который я нашёл занятым пехотой. Маршал герцог Элъхингенский получил приказ поспешить с прибытием своей пехоты». Около 15 час. к городу подошла лёгкая кавалерия корпуса Нея. Согласно рапортам 1-го и 2-го вюртембергских шволежерских полков, 14-я бригада была выстроена в три эшелона; последний из них составлял 1-й полк, построенный в две линии. В ожидании подхода 10-й дивизии, эта кавалерия в течение некоторого времени подвергалась огню русской батареи, в результате чего, в частности, подполковник фон Расслер потерял лошадь. «Наша кавалерия не могла взять Красный без пехоты, — пишет Гриуа, — мы вели перестрелку с их аванпостами, когда прибыл король Неаполитанский с маршалом Неем. Они осмотрели позицию неприятеля». По словам Рёдера фон Бомсдорфа, «король Неаполитанский, который с момента соединения Груши и Нансу ти принял главное командование, образовал полукруг вокруг Красного и ожидал прибытия пехоты 3-го корпуса». Фляйшман вспоминал: «Около 4-х часов вечера мы услышали перестрелку; мы ускорили своё движение и достигли нашей бригады недалеко от Красного. В этом городке находилась колонна в 6000 русской пехоты, 2 кавалерийских полка и батарея в 12 орудий. Мы двинулись вправо от дороги и вступили в бой с русской батареей».{76}

Барабанщик и музыкант егерских полков. Раскрашенная литография Л. Киля. РГВИА

По словам Нея, император приказал ему «быстро двинуться к этому городу [Красному], где, согласно донесению, сделанному Его Величеству, неприятель имел один полк пехоты; голова моей колонны прибыла туда около трёх часов пополудни». Двигавшийся в авангарде 24-й полк лёгкой пехоты подошёл к городу в 15 час. «Как только, — вспоминал Гриуа, — голова колонны 3-го пехотного корпуса оказалась перед нами, маршал Ней, который им командовал, бросил несколько рот вольтижеров. Неприятель, после оживлённого сопротивления, был выбит с позиции и пришёл в беспорядок». Мюрат пишет: «10-й дивизии было поручено атаковать; позиция была захвачена шагом атаки (au pas de charge). Никогда я не видел пехоты, проявляющей столько отваги и решимости». Находившийся во главе атакующих Ней сообщил, что «24-й полк лёгкой пехоты, поддержанный остальными войсками 10-й дивизии, атаковал неприятеля с восхитительной смелостью, и Красный был взят штурмом безо всяких затруднений. Неприятель, силою около 6000 пехотинцев, 1200 коней и десяти орудий, не теряя самообладания, разместил свои эшелоны позади города; но пехота так смело атаковала его, что он был вынужден отступить, что было произведено в хорошем порядке, под прикрытием своей артиллерии, которая действовала хорошо».

Гаевский пишет, что штурм города начался в 15 часов: «Тут рванулись четыре батальона с музыкой во главе, мы построились, музыка подвела войско под выстрелы орудий, барабанщики ударили на штурм, по всей линии раздался крик: “Да здравствует император и вперёд!”, начался оживлённый огонь из ружей. Не прошло и четверти часа, а город был в наших руках». Адъютант генерала А. Ла Уссэ капитан А.П. Шерон вспоминал: «Двадцать четвёртый [полк] лёгкой пехоты атаковал. Русские энергично защищались и были вынуждены уступить эту позицию этому храброму полку, который потерял много людей». По словам Рёдера фон Бомсдорфа, 24-й полк проник в город на штыках «после двухчасовой борьбы». За эту атаку шеф батальона А.Н. Верден, раненый в бою, был 2 сентября награждён рыцарским крестом ордена Почётного легиона.{77} Капитан 18-го полка линейной пехоты Г. Бонне писал, что «прибыв в Красный, 10-я дивизия зарядила свои ружья и с другой стороны города начала сражаться. В течение получаса русские держались стойко, стреляли орудия, ружейная стрельба была оживлённой, мы бежали, чтобы быть в числе приглашённых, но неприятель был отброшен… Мы остановились на краю оврага, который русские хотели защищать. Развернулись, расположились лагерем, и это было наше жилище 14-го августа». Командир 25-й дивизии генерал Й.Г. Шелер сообщил, что «дивизия Ледрю находилась во главе. Она развернулась и сражалась с фронта, тогда как кавалерия пыталась охватить фланги… Наша дивизия находилась в резерве позади дивизии Ледрю, но она не сражалась, как и дивизия Разу, так как [дело] было скоро решено».{78} Следовательно, 11-я и 25-я пехотные дивизии подоспели лишь после взятия города.

П. Хесс. Сражение при Красном, 14 августа 1812 г.

41-й егерский полк. Слева направо: егеря, карабинер, прапорщик, унтер-офицер. Рисунок с натуры И.А. Кляйна

Обер-офицеры егерских полков, 1809–1811 гг. из “Историческое описание одежды и вооружения…”

Рядовой егерских полков, 1809–1812 гг. из “Историческое описание одежды и вооружения…”

41-го егерского полка майор Слонимский 1-й, «когда при выходе на площадь неприятельская колонна разделилась и следовала баталиону в левой фланг, то он ударил в штыки и опрокинул оную». Майор Редриков, «когда колонна потеснила его сильными выстрелами, то он отразил оную и не допустил ее баталион обойти». Штабс-капитан Тиновский «по появлении неприятельской колонны, на правый фланг баталиона командирован был с гренадерскою ротою на отражение оной, почему, остановясь в закрытом месте, допустил неприятеля поравняться с собою флангом, сделал залп и ударил в штыки и, таким образом опрокинув, гнал и истреблял на месте». Когда «неприятель в превосходных силах, сбивая наших стрелков, начал было уже переправляться через реку, протекавшую между городом и форштатом оного в намерении отрезать переправляющихся наших стрелков в правой стороне через оную же речку», то, «дабы воспрепятствовать вредному намерению неприятеля», поручик 41-го полка Подольский «был командирован с сильными стрелками, которым он подавая пример собою, с неустрашимою храбростью напал на неприятельских, переправившихся уже на нашу сторону, и хоть оные упорно сопротивлялись, но отважным нападением наших стрелков, одушевленных к оному поручиком Подольским, были опрокинуты и в замешательстве принуждены были спасаться бегством обратно через реку в брод с значительными для них потерями».