Яркое свидетельство о том, что творилось тогда в коннозаводческом секторе России, оставил известный заводчик Яков Иванович Бутович (1881–1937). Три тома его мемуаров были изданы только в начале XXI века.
Бутович был сыном дворянина из Херсонской губернии, окончил Николаевское кавалерийское училище. Служил в 17-м Волынском драгунском полку, участвовал в русско-японской войне (1904–1905). У этого человека были две страсти — лошади и изобразительное искусство. После выхода в отставку в 1905 году прошел обучение животноводству за границей и в 1909 году приобрел имение Прилепы в Тульской губернии, где занялся разведением орловских рысаков на базе старого завода, существовавшего еще в середине XIX века, но затем пришедшего в упадок. Бутович был сторонником чистопородного разведения орловского рысака. В 1910 году его группа из одиннадцати светло-серых заводских маток получила золотую медаль на Всероссийской конной выставке в Москве, а три жеребца — большую золотую медаль на выставке в Одессе.
В то же время Яков Иванович собирал произведения искусства, связанные с лошадьми. Его коллекция отображает развитие отечественных пород лошадей, так как на картинах, рисунках и статуэтках изображены лошади разных пород, типов и разных эпох.
В 1918 году был принят декрет «О племенном животноводстве», объявивший о национализации частных конных заводов. Был национализирован и Прилепский конный завод и вместе с коллекцией произведений искусства передан в управление Народного комиссариата земледелия. Бутович был назначен членом Чрезвычайной комиссии по спасению племенного животноводства при Наркомземе РСФСР, а позднее директором Прилепского конного завода. В это непростое время он делал все возможное для спасения ценного поголовья орловских рысаков. По его воспоминаниям, самой тяжелой выдалась зима 1917–1918 годов: местные крестьяне приходили в усадьбу и просто уносили с собой все, что могли унести, в том числе и сено, предназначенное для племенных кобыл, многие из которых были на больших сроках жеребости. Только бы продержаться, дотянуть до весенней травы — постоянно повторяется в воспоминаниях Бутовича.
Маточное ядро Прилепского завода выдержало нелегкое испытание. Потери других хозяйств, где разводились чистопородные орловцы, тоже были минимальными. Граф Орлов, серьезно подошедший к системе испытаний молодняка и державший своих маток зимой в неотапливаемых сараях, заложил в породу огромный «запас прочности». В то же время в голодные послереволюционные зимы серьезно пострадали хозяйства, занимавшиеся разведением американо-орловских метисов, а также чистопородных американцев. Нужно признать, что именно революция и последовавшая за ней Гражданская война остановили метизацию орловского рысака.
Увы, в скором времени у Прилепского завода были отобраны и переданы в другие хозяйства пастбища и покосы, что привело к постоянному дефициту кормов. Пытаясь справиться с ситуацией, директор выбраковывал существенную часть поголовья жеребят, чтобы их можно было передавать в пользование крестьянам, а не оставлять в племенном составе. Это, в свою очередь, привело к увольнению Бутовича и к ликвидации Прилепского завода как убыточного предприятия, не имеющего кормовой базы и к тому же производящего много племенного брака. Бутович был вынужден покинуть Прилепы навсегда. В 1937 году его расстреляли как «врага народа».
Год спустя в Прилепах, где была размещена Тульская государственная конюшня, родился жеребенок Улов, которому суждено было стать всесоюзным рекордсменом — он побил достижение легендарного Крепыша, пройдя в трехлетнем возрасте 1600 метров за 2 минуты 7,5 секунды, а в пятилетнем возрасте улучшив его до 2 минут 2,2 секунды. Его рекорд 4 минуты 20,6 секунды на 3200 метров на тот момент являлся и европейским. Улов стал основателем линии, в числе его потомков жеребец Бравурный, показавший резвость 9 минут 17 секунд на 6400 метрах и 2 минуты 6,3 секунды на 1600 метрах. Улов был результатом работы Бутовича — человека, уволенного за то, что не умеет отводить хороших лошадей… А коллекция конного искусства, также национализированная, в 1940 году попала в Тимирязевскую сельскохозяйственную академию, где ее преобразовали в Музей коневодства, который существует и в наши дни.
Восстановление орловской рысистой породы связано также с именем Владимира Оскаровича Витта (1889–1964), выдающегося ученого-ипполога, младшего современника Бутовича. Витт, внук голландского эмигранта и сын врача, родился в Жаворонках Звенигородского уезда Московской губернии (ныне Одинцовский район), закончил юридический факультет Московского университета и занялся адвокатской деятельностью. Параллельно с юридической работой он посещал конные заводы и в 1907 году выпустил свою первую статью по конной тематике. В 1909 году отец Витта основал небольшой завод орловских рысаков, поголовье которого после революции стало одной из составляющих основы восстановления породы. В 1913 году Владимир Витт уехал в Англию изучать конное дело. С 1916 по 1918 год он работал в Главном управлении государственного коннозаводства, затем перешел в образовавшийся тогда же Московский земельный отдел (МОЗО) на должность губернского представителя по коневодству и коннозаводству.
В 1920 году было начато систематическое восстановление орловской рысистой породы. Большинство орловцев, уцелевших в частных хозяйствах, были собраны в Хреновском и Ново-Томниковеком заводах. Несколько хозяйств, находившихся в Москворечье, были объединены сначала под названием «Красный луг», затем в 1924 году на их базе образовался Московский конный завод № 1. В организации нового завода активное участие принимал и Владимир Витт. Именно его работа, как организационная, так и научно-зоотехническая, в 20-е годы заложила восстановление орловского рысака. Акцент был сделан на крупные промеры и выраженность упряжного типа — в 30-е годы, когда страна готовилась к войне, это было актуально. Ведь лошади еще требовались для армейских обозов. Продолжалось использование лошадей и в народном хозяйстве. В 1929 году недалеко от Московского конного завода был открыт Конный институт, занимавшийся подготовкой отечественных зооинженеров.
Витт занимался также фундаментальной наукой, изучая историю коннозаводства и механизмы наследования различных биологических признаков лошадей, и оставил после себя немало научных трудов, среди которых — «Орловская рысистая порода в историческом развитии линий» и написанная в соавторстве книга «Конские породы Средней Азии». Последняя примечательна тем, что в ней, вопреки традиции считать самой древней и «чистой» породой мира арабскую, Витт отдает пальму первенства ахалтекинской лошади. Систематизация Виттом данных по ахалтекинским лошадям позволила по-новому взглянуть на историю коневодства всего мира.
После Гражданской войны в стране еще оставалось небольшое количество уцелевших американских рысистых жеребцов. Для разведения в чистоте их было слишком мало, и требовалось прилитие свежей крови, но это было затруднено из-за закрытости СССР. Поэтому специалистами было принято решение продолжить путь дореволюционных метизаторов, разводя помесей орловских рысаков с американскими «в себе». Так был создан русский рысак — одна из самых многочисленных заводских пород нашей страны, рысистая лошадь призового направления, по типу более близкая к американскому рысаку, чем к орловскому, но превосходящая орловского по резвости. Впрочем, достоинства новой породы не ограничивались успехами на ипподроме: русский рысак стал также и массовым улучшателем в коневодстве.
Орлово-ростопчинская порода не пережила Гражданскую войну, в том числе по причине своей изначальной немногочисленности. Но сразу после войны по инициативе маршала СССР, командующего Первой конной армией С. М. Буденного началось ее восстановление на основе оставшихся в живых всего лишь десяти чистопородных лошадей и с прилитием крови других пород, близких по типу. Новая порода получила название «русская верховая». Восстановление шло очень долго, и лишь в 1998 году порода была официально признана.
