– Всем добрый вечер. – У него низкий тембр голоса. – Добрый вечер. Добрый вечер всем.

Он заходит в здание, и все остальные плетутся за ним.

– Мой папа, – комментирует Эмили.

Я, вопросительно взглянув, указываю в сторону всё ещё открытой двери, и девушка подтвердительно хмыкает.

– Вы в хороших отношениях? – интересуюсь я, когда мы проходим по холлу – здесь достаточно прохладно, и это контрастирует с невозможной жарой на улице.

Эм сворачивает налево, поднимаясь наверх по ступеням, в то время как почти все остальные предпочли лифт. За нами идут ещё четверо человек, обсуждая недавно просмотренный фильм.

– После смерти мамы – в натянутых, – признаётся Эмили.

У Эмили умерла мама… Я об этом не знала. Мне стало неловко, что я задала этот вопрос. Я решаю, больше эту тему не затрагивать. Но она улыбается и толкает меня легонько плечом, будто прочитав мои мысли.

– Всё хорошо, – шепчет девушка, как только мы заходим в аудиторию, посреди которой создан круг из железных стульев, а в центре стоит папа Эмили, записывая фамилии тех, кто присутствует. Он опускает планшет с бумагами, когда замечает нас. Больше дюжины пар глаз внимательно следят за нами, пока Эм ведёт меня к двум свободным стульям возле большого открытого окна.

Я застываю, когда мой взгляд падает на брюнета в кожаной куртке и светлых джинсах. Он широко развёл ноги, сидя на своём стуле и закинул руки на спинки соседних. Похоже, он чувствует себя здесь комфортно, глядя на меня исподлобья. Его взгляд прикован ко мне и полон ненависти и презрения. Но разве я ожидала другого?

Чего я точно не ожидала, так это того, что Аарон будет здесь. В городском Совете? Серьёзно? Насколько мне известно, молодые ребята здесь оказывают помощь по собственной инициативе? Так что делает тут человек, который любит себя, похоже, больше, чем кого-либо другого?!

– Присаживайтесь, – планшетом председатель указывает на места, где мы собирались расположиться.

Я сажусь рядом с Эмили… прямо напротив Аарона. Супер! Он не спускает с меня глаз.

– У нас новички, – улыбается председатель. – Это очень хорошо. Я Люк Тирсет. Можешь называть меня просто Люк, – дружелюбно обращается он ко мне.

Отвечаю ему так же:

– Агнес.

Люк кивает мне; в уголках его губ можно заметить маленькие ямочки. Полное лицо, второй подбородок, круги под глазами, как ни странно, делают его привлекательным в чём-то. Просто есть люди, которым идёт состояние тела, в котором оно сейчас находятся. И Люк – один из таких людей. Чтобы ты ни делал со своей внешностью, как бы ни старался стать красивее, лучше, стройнее, нужно помнить про один беспроигрышный вариант – быть собой. Быть настоящим. Это всегда располагает к себе других людей.

– Ты к нам надолго, Агнес?

Я не успеваю и рта раскрыть, потому что дочь Люка отвечает за меня:

– На всё лето.

Она широко улыбается этому. Я стискиваю зубы, борясь с тем, чтобы не высказать ей все, что я о ней думаю в этот момент. Но необдуманные поступки никогда не пользовались хорошей репутацией.

– Великолепно, – пропел Люк, делая пометки у себя в бумагах.

– А фамилия?.. – спрашивает он, вскидывая голову.

– Хоггарт, – отвечаю, посмотрев в окно.

И я не горела желанием поворачиваться обратно, если бы не чувствовала на себе пронзительный взгляд. Этот чувак просто испытывает моё терпение! Я искоса смотрю на него, насупив брови. Аарон даже не меняется в лице. Чего ему нужно? Может, он приходит сюда не часто? Потому что, если он посещает каждое собрание, я точно не хочу находиться больше в этом здании в следующий раз.

– Хорошо, Агнес, очень рад, что ты решила к нам присоединиться. Думаю, тебе понравиться приносить пользу Палм-Бей вместе с нами. – Люк кладёт планшет и ручку на свободный стул, а сам снова становится прямо в середине, созданного нами круга, и сцепляет пальцы в замок перед собой. Строго он осматривает каждого.

– Мистер Галлахер, может, вы объясните, почему сотрудники дорожной полиции должны были вчера ночью ехать за вами по всему городу, пока вы со своими друзьями на бешеной скорости гнали по улицам, словно сумасшедшие?

Тишина наступает мгновенно. Когда всего минуту назад можно было услышать перешёптывания, сейчас все молчат, ожидая ответа Аарона.

– Да ладно тебе, Люк, – отвечает блондин, сидящий с левой стороны от Рона. – Мы же просто веселились.

Тот же теперь сложил руки на груди и смотрит в пол.

– В администрации города не оценили, – медленно произносит мужчина, – то, как вы веселитесь. И сделали вам уже четвёртое замечание за месяц. Если это продолжится, мне велели вас троих, – Люк поочерёдно показывает на блондина с краю, Аарона и Джереми, – исключить из Совета, а это вашим родителям не понравится, не так ли?

Его глаза фокусируются на парнях, которые вздохнули раздраженно в унисон. Джереми уронил голову на руки; через секунду он встаёт, ногой отбрасывает свой стул и уходит прочь, схватив свою кожанку. Я наблюдаю за этим и, на самом деле, мне представлялось это собрание несколько иначе.

– Достало уже всё, – последнее, что сказал Джереми, прежде чем скрыться за дверью.

Сложив губы в трубочку, Люк молчит ещё некоторое время, а потом заговаривает, и все слушают его, не перебивая:

– Кто-то ещё хочет высказаться? – Никто не говорит ничего, и он продолжает: – Ну, вот и хорошо. Ребята, я не хочу вам зла, но я создал наш молодёжный Совет для того, чтобы собрать вас всех вместе и сделать вашу жизнь ярче. Я не могу притянуть кого-то за уши в эту компанию. Да, кто-то из вас пришёл по собственной воле, а кто-то – по воле родителей, но я делаю всё возможное, чтобы время, которое вы проводите здесь, не занимаясь обязательными делами, стало запоминающимся. Никаких телефонов, планшетов и других гаджетов – только живое общение.

Я восхищена его речью, и сама не заметила, как наклонилась вперёд, что вникать в каждое слово. А когда Люк замолчал, я выпрямляюсь, оглядываясь по сторонам. Благо, Аарон смотрит себе под ноги.

– Если кому-то хочется уйти, давайте, сделайте это прямо сейчас, – отец Эмили разводит руки в стороны. Его голос полон боли – кажется, этот Совет значит для него намного больше, чем я думаю. – Мы стали менее сплочёнными. Мы были такими раньше, а теперь у меня такое чувство, будто вы только терпите присутствие друг друга.

Даже я расчувствовалась, хоть я впервые здесь. Однако невооружённым глазом видно, что Люк не теряет надежды изменить положение. В нём полно энтузиазма, и он готов поделиться им с нами.

– Я сделал выводы и считаю, что лучшим решением будет, – он выдерживает секундную паузу, – поход. Мы пойдём в поход через три недели.

Сначала в комнате царит мёртвая тишина, и только через минуту заговаривает человек, который, я думала, сегодня не вернётся. Джереми появляется в дверях, он фыркает:

– Вообще-то, мы уже ходили в поход осенью.

Люк оборачивается к нему. Его брови взлетают вверх.

– О, мистер Уолш! – голосом, полным иронии, произносит мужчина. – Вы вернулись.

Джереми опускает руки по швам и свободной походкой проходит на своё место.

– Зачем снова идти в поход? Куда ты собрался нас вести, Люк?

И тогда председатель берёт в руки чёрный портфель, достаёт оттуда какие-то брошюры и оставляет сумку на столе. Он идёт по кругу, каждому отдавая экземпляр брошюры. Когда очередь доходит на меня, я могу прочитать название города на небольшой книжке из глянцевой бумаги. Это Окала. Перевернув страницу, вижу фотографии лесов; на следующей странице – озеро. Внизу мелким шрифтом написано «Фор-Лейк».

– Национальный лесной заповедник Окала – место, где мы проведём уик-энд через три недели, – объявляет Люк с радостным лицом.

Я замечаю, как Джереми закатывает глаза, а Аарон увлечённо читает текст в брошюре.

– Мы доедем на автобусе до города, оттуда пересядем на другой автобус, который высадит нас около соснового леса. Потом мы пойдём пешком.

Блондин, как я поняла, – друг Галлахера – поднимает руку.