Сколько себя помню, я всегда увлекалась сочинением рассказов. Но это, наверное, обычное дело у авторов. Благодаря маме, я научилась читать в четыре года, а в пять уже читала бегло, не по слогам. С тех пор книги были едва ли не моими лучшими друзьями и остаются ими до сих пор. Однако написать что-то и довести историю до логического завершения у меня очень долго не получалось. А в семнадцать лет я наконец-то написала свою первую мистическую трилогию, которую опубликовала в сети только, когда мне стукнуло двадцать один. Даже не верится, что тогда я наивно полагала: просто выставлю на всеобщий суд все книги трилогии и писать больше ничего не буду. Я и группу во ВКонтакте-то создала лишь для того, чтобы оповестить всех ожидающих конца истории читателей о том, что она завершена. Думала – а наберется ли там хоть сотня участников? Я действительно была настроена больше не писать ни строчки, и не потому, что я разочаровалась в писательстве или что-то такое, нет. Просто… я реально думала, что лучше я больше ничего не напишу. Ха! Это очень смешно. Слава Богу, мои тексты с того времени стали гораздо качественнее (не мне судить, но…). Я теперь автор современных любовных романов, как я себя называю: мама увлекательных историй. Вероятно, это не очень скромно, знаю. Я пишу для вас, дорогие читатели, страстные книги и горжусь тем, что помогаю вам отвлечься от ежедневной суеты. И, конечно же, надеюсь, что мои истории дотянутся до ваших сердец!

Папа, как он всегда это делает, барабанит пальцами по рулю, поворачивая свой новенький Форд, и увеличивает скорость. А так же он прибавляет громкость, когда по радио начинают играть его любимые «Модерн Токинг». Я недовольно мычу и поворачиваюсь к боковому окну. Он знает, как мне не нравится музыка, которую он слушает, но я затылком чувствую его ухмылку, когда он начинает напевать песню этой древней группы. Почему он всегда слушает только станцию Ретро? Это немного напрягает. Ладно… Это сильно напрягает.

Я прекрасно знала, что сейчас папа скажет это:

– Когда мы с твоей мамой познакомились, звучала именно эта песня, – он, посмеиваясь, машет рукой перед собой. – Улица была заполнена людьми, и кто-то, остановившись возле тротуара, включил музыку. Твоя мама сразу начала пританцовывать, и к ней подошли пьяные парни. К ней и её подруге, – поясняет он, и я чувствую нотку хвастливости в его словах. – Я был таким худеньким, в очках, но хорошенько отделал этих ужасных людей в кожаных штанах.

– Па-а-ап, – простонав с улыбкой, говорю я, – кто называет гопников ужасными людьми?

Я смеюсь над ним, а он, повернув ко мне своё лицо, заросшее щетиной, спрашивает удивлённо:

– Гопников?

– Ну, или маньяков. Неважно, в общем.

Мои родители – интеллигентные люди, и я никогда ни в чём не нуждалась, благодаря им. Они у меня, и правда, лучшие, мне с ними интересно и весело. Но, конечно, часто я выхожу из себя из-за них, и поэтому, я очень рада, что это лето я проведу вне стен родного дома. Тётя Эннис, родная сестра отца, живёт в городе Палм-Бей – это в том же округе, что и Джексонвилл – город, который я называю своим.

Оплачиваемая стажировка этим летом – несомненно, большое преимущество, и я невероятно счастлива, что близкий друг отца договорился о ней для меня. Теперь я смогу работать в одной из гостиниц, входящей в целую сеть, и принадлежащей одному богатому человеку. Друг отца, Виктор Крэйг, так же является хорошим приятелем владельцу сети гостиниц по всему штату Флорида. Я поговорила с профессорами на своём факультете, и они сказали мне, что эта стажировка поможет мне в следующем году получить более высокие баллы по ведущим предметам.

Гостиничный бизнес и туризм всегда были мне интересны. Папа с мамой поддержали меня в моём увлечении и, благо, я не подвела их, окончив успешно первый год учёбы в колледже. Теперь же это лето обещает стать лучшим в моей жизни, за все мои девятнадцать лет. Я уверена, что это лето изменит меня, сделать более раскованной. Тем более что у меня есть возможность заниматься танцами, без которых моя жизнь не имела бы смысла, честно говоря. Я сначала раздражалась, что такой известный человек, как мистер Джон Галлахер, живёт в таком небольшом городе и всё время спрашивала: «Ну, какого чёрта он не устроился в Джексонвилле, например?!» Но я нашла решение, и мне не придётся отказываться от занятий во время стажировки в Палм-Бей.

– Тебе здесь понравится, – обещает папа, вырывая меня из раздумий. – Твоя сестра вернулась домой с хорошими впечатлениями отсюда.

И, конечно, я не напоминаю ему, что моя сестра Саманта – дерзкая девчонка, имеющая на всё своё мнение. Она часто не ночует дома, спорит со старшими, иногда матерится и, уверена, что уже давно не девственница.

Я смотрю на отца. Его галстук в клеточку завязан криво, и я догадываюсь, что в этот раз мама не помогала ему. Потому что, если это делает мама, то папа выглядит идеально.

– Я уверена, что понравится, – соглашаюсь, когда мы въезжаем в город. Нас приветствует хорошая погода, множество деревьев, среди которых и высокие пальмы, и океан, захвативший весь берег, справа от нас. В Палм-Бей проживает всего около ста тысяч человек. Это не так уж и много, и мне не должно быть так волнительно. Но мои внутренности завязываются в узел, стоит мне подумать о первом дне стажировки на следующей неделе. Однако, по крайней мере, сейчас я могу развлечь себя сном, поеданием сладкого и просмотром любимых шоу.

Тётя Эннис живёт рядом с пляжем. Эта мысль делает меня счастливой. Ни разу за всю свою жизнь я не была здесь. После смерти мужа тётя переехала в этот город, оставив Джексонвилл в прошлом. Прошло несколько лет, но её навещала только Саманта. Она из нас двоих меньше загружена ожиданиями. А, может, это просто моё оправдание? Не знаю. В любом случае, я не была готова раньше жить хоть некоторое время вдали от родителей. А сейчас… Сейчас, я чувствую, что мне это нужно.

Когда форд поворачивает к подъездной дорожке дома тёти Эннис, она уже стоит возле крыльца и улыбается во весь рот. Не успеваю я и из машины выйти, как она подбегает ко мне, заключив в свои объятия.

– Боже, на фотографиях в «Фейсбуке» ты кажешься такой маленькой, но ты уже совсем выросла, дорогая! – говорит Эннис, прижимая меня к себе крепче.

– Ты есть в «Фейсбуке»? – прежде чем подумать, спрашиваю я вслух, а потом, глядя на отца рядом со мной, одними губами говорю: – Она знает, что это такое?

Тётя, проигнорировав мой вопрос, отстраняется, продолжая держать свои ладони на моих плечах:

– Я так давно тебя не видела! Какой же красавицей ты стала!

Папа достаёт два моих больших чемодана. Он закрывает багажник и подходит к нам:

– Энн, прекрати, Сэм недавно гостила у тебя. Ты вполне могла представить, как выглядит сейчас Агнес.

Тётя сощуривается, глядя на моего папу хмуро. Она подталкивает меня к входной двери.

– Пойдёмте в дом, меньше разговоров.

Оказавшись внутри, папа сразу тащит мои вещи наверх, а я осматриваю небольшую прихожую, проходя в гостиную, в которой одна стена стеклянная, а в ней дверь, что – о, мой Бог – ведёт во двор с бассейном. Я сразу же выхожу туда. Бассейн хоть и небольшой, но он есть, а в Джексонвилле мне приходится ехать в другой конец города в спортивный зал, чтобы позаниматься и поплавать после. Белый деревянный забор отделяет наш двор от соседского. Там, на дереве возле чужого дома, сидит рыжеволосая девушка и машет мне с лучезарной улыбкой на лице. Я, немного смутившись, машу ей в ответ и спешу зайти обратно.

Папа к тому времени уже спускается вниз. Он всё-таки обнимает Эннис, она хлопает его по спине, и мне кажется этот жест слишком мужским. У моей милой тёти тучная фигура, большие глаза и всё лицо, к сожалению, в морщинах, но её повадки всегда были не женскими. Даже когда она была замужем. Моя сестра от неё без ума, и это ни капли не удивительно.