В числе выдающихся русских ученых прошлого столетия почетное место занимает Модест Николаевич Богданов. Еще с детства он полюбил животных и затем всю свою жизнь посвятил изучению природы. Став известным зоологом, М. Н. Богданов написал популярную книгу для молодежи «Из жизни русской природы». В ней он писал о птицах, живших у него в доме и о своей дружбе с ними.

— У меня есть дрозд-рябинник, — рассказывал ученый, — которого я выкормил прошлым летом. Когда я выхожу в птичник, он летит ко мне, садится на ближайший предмет, глядит мне в глаза, машет от удовольствия крылышками и распевает песню. Недавно я уезжал недели на две, а когда вернулся, дрозд обрадовался мне не меньше моих мальчиков и целые дни все следил за мной. Сяду пить чай, он тут как тут, щиплет булку, пьет чай из блюдечка; лягу на диван — дроздик садится мне на грудь, и, пока я сплю, не слетает целую ночь.

Кстати, каждому, кто хочет привлечь к себе птиц, живущих на свободе, а равно и в неволе, нужно иметь в виду, что птицы быстрее привыкают к человеку в тех случаях, если он дает им корм, который привычен для данного вида. Поэтому насекомоядным птицам нужно давать насекомых и мясную пищу, богатую белком, мясоядным — мясо, зерноядным — зерно. В зависимости от характера пищи, бывает различной и степень общения с воспитывающим ее человеком. Это связано также и со скоростью переваривания пищи. Установлено, что насекомые перевариваются в желудке птиц за 3–4 часа, и им нужно наполнять его 5–6 раз в течение длинного летнего дня. У хищных птиц — сов, орлов, коршунов и других — мясная пища переваривается за 3–4 часа, но так как она более питательна, то эти птицы удовлетворяются большей частью одноразовым кормлением. Быстрее всего усваиваются в желудках птиц ягоды. У свиристелей, например, они проходят через пищеварительный тракт за 8-10 минут. Зерновой корм усваивается дольше — до 12, а то и 24 часов. Следовательно, насекомоядные птицы, получающие корм от человека чаще, привыкают к нему быстрее, чем зерноядные.

Некоторые любители птиц воспитывают и держат у себя дома воробьев. Воробей становится ручным лишь в том случае, если выкормить совсем маленького птенчика. Работа эта не из легких и требует очень много труда и терпения. Дождевые черви, мухи, белый хлеб в молоке — подходящая пища для выращивания птенца. Зато выросшая в неволе маленькая птичка постепенно привыкает к своему кормильцу, ждет его с кормом и тянется к нему навстречу. Выпущенный из клетки такой воспитанник проявляет трогательное внимание к своему хозяину. Он может следовать за ним по комнате, садиться на плечо, на голову, на руку, ловит на окнах мух и хозяйничает на письменном столе. А когда хозяева обедают, то он может сесть на стол, а то и на край тарелки. Маленький нахал не постесняется взять какой-нибудь понравившийся ему кусочек не только из тарелки, но и выхватить прямо из ложки. Большой знаток певчих птиц свердловский писатель-натуралист Н. Г. Никонов, характеризуя выкормленных ручных воробьев, писал: «Я не встречал более привязанных, потешных и нахальных птиц, пожалуй за исключением выкормышей скворцов». Кстати, из двух видов обитающих в наших краях воробьев — домового и полевого — лучше приручается домовый. У одного зоолога жил ручной домовый воробей. Он свободно летал по комнатам и часто ревизовал карманы своего воспитателя. Особенно нравилось ему проверять карман жилета. Ученому даже казалось, что воробью хотелось в этом кармане устроить гнездо, но для этого у него не было подружки.

В природе воробьи — наиболее осторожные птицы. Хотя они и живут рядом с человеком, но полностью ему не доверяют и всегда держатся начеку. Лишь в местах, где воробьи из поколения в поколение пользуются особым покровительством людей, они привыкают к ним настолько, что даже берут корм из рук. Одно из таких мест — знаменитый Гайд-парк в Лондоне, где кормление различных птиц стало традиционным развлечением посетителей. Вот как об этом рассказывал побывавший там известный советский артист Сергей Образцов: «Свежим утром я сидел в Гайд-парке на лавочке. Дышал липовым воздухом, таким пахучим, будто его напульверизировали одеколоном. На моей ладони лежали крошки хлеба, а на пальце сидел удивительно бесстрашный воробей и, проверяя бусинками глаз мои намерения, торопливо клевал».

Слушать пение птиц, сидя у себя дома, конечно, приятно. Ведь среди этих маленьких пленников есть такие мастера-вокалисты, что у любителей, как говорят, дух захватывает от восторга и сердце замирает. Среди любителей немало таких, которые великолепно разбираются в песнях птиц, любят их, умеют за ними ухаживать. И все же очень часто эта любовь — однобокая, любовь для себя: пусть птичка будет в моей клетке, в моем доме, пусть она поет только для меня. А разве не лучше было бы, если бы эта пичужка пела свои песни на свободе, оживляла леса и сады, тешила и радовала сердца тысяч истинных любителей природы, любителей живого? К тому же нередко бывает и так, что в той или иной роще осталась пара соловьев, несколько щеглов, чижей или других певчих птиц — и тех вылавливают коммерсанты-птицеловы. И навсегда замолкает лес. Не скоро в нем услышат люди пение птиц. Так уже получилось вокруг многих крупных городов. Постепенно замирают леса и в окрестностях Уфы.

Поучительную историю, связанную с массовым отловом соловьев, рассказал устами крестьянки Н. А. Некрасов. В роще возле села люди соловьев ловили, а те «испугалися сетей, да мимо нас и прокатили». И когда роща без птиц стала как немая, взяла крестьян тоска большая.

И положили меж собой —

Умел же бог на ум наставить —

На той поляне, в роще той

Сетей, силков вовек не ставить.

И понемногу соловьи

Опять привыкли к роще нашей,

И нынче, милые мои,

Им места нет любей и краше!

Туда с сетями сколько лет

Никто и близко не подходит,

И строго-настрого запрет

От деда к внуку переходит.

Пагубная мода содержать птиц в клетках захватывает все большее число людей. В апреле 1973 года, как сообщали в газете «Советская Башкирия», только в Уфе в клетках у любителей содержалось 7000 певчих птиц. Это по далеко не полным данным. А ведь приживаются не все птицы. Значительно больше их погибает при отлове, транспортировке и в результате неумелого, неправильного содержания и кормления. У каждой птицы своя привычная пища, а в неволе полностью обеспечить ее такой пищей трудно. Содержание птиц у себя в доме в клетке — не простое времяпрепровождение и не ребячья забава. Это занятие требует большой любви к животным, немалого труда, терпения и определенных знаний. Еще М. Н. Богданов, обращаясь к любителям певчих птиц, писал: «Если вы посадили птицу в клетку и не потрудились узнать, кто она, где живет, что ест, какие у нее привычки — извините, вы невежда, варвар». Может быть, кое-кому это покажется слишком прямолинейно, даже грубо, но сказано верно.

Замечено, что особенно часто погибают птицы, пойманные весной. Причем пойманные неделю-две тому назад птицы живы, здоровы, корм клюют и даже песни распевают, а пойманные позже — невеселы, не едят, не пьют и через два-три дня умирают. Весь секрет этого заключается в том, что прилетевшие с зимовья птицы еще не обзавелись парами, не построили гнезд и не начали выводить птенцов. Пойманные в это время, они сравнительно легко переносят неволю. Но если у птички уже есть гнездо, а в нем яички или птенцы, то будучи посаженной в клетку, она не переносит неволю. Тоска по родному гнезду и детям, усиленная рефлексом свободы, приводит беднягу к гибели. Ловить в такое время птиц — двойное преступление. Натуралист Н. Г. Никонов справедливо пишет, что птиц от пары может ловить только подлец или браконьер.