— Что-то я не помню ученого Христофорова? — озвучил Евгений свои мысли вслух, когда Жданов повел его вниз по ступеням.

— Ты и не должен помнить, — ухмыльнулся профессор, — ведь он был не совсем ученым. Наверное, в глазах Юрия это объяснение выглядело вполне достаточным, и хоть Женя ни капли не понял, расспрашивать дальше все же не стал.

— Тебе это может показаться странным, — заявил Жданов, — но в этом учреждении проводились одни из важнейших экспериментов в нашей с тобой истории, здесь было сделано множество потрясающих открытий. И то, что о них мало кто знает, не уменьшает степень их важности.

— Тогда почему здесь так мало охраны? — скептически заявил Женя.

— Потому что в некоторых случаях человеческая охрана бывает неэффективной. К тому же у нас есть охрана другого рода, поверь, здание надежно защищено. — Юрий выжал из себя загадочную улыбку, которая не была увидена. Мужчины спустились на нижний уровень, где было темно как в бездне.

— У вас здесь, что совсем нет освещения? — раздраженно поинтересовался Евгений, когда идти стало совсем невозможно.

— Извини, это мера предосторожности, я не могу тебе объяснить, погоди немного. — Жданов достал из кармана коробочку с мазью, убедился, что Одоенский этого не видит, закрыл глаза и смазал ею свои веки. Мгновенно тьма отступила, и Юрий мог отчетливо видеть коридор, он положил Евгению руку на плече и сделал с ним еще с десяток шагов. Перед ним в воздухе парил защитный барьер, который не позволил бы пройти никому, благодаря мази узоры и знаки барьера ярко светились, отыскивая для Юрия нужное место.

— Стой тут, — сказал профессор и убрал руку, он достал кинжал, сделал надрез и провел рукой по знаку на стене, точь-в-точь напоминающему барьер, только размером поменьше. Дорога освободилась, Жданов спешно перемотал платком раненную руку и повел Одоенского дальше по коридору.

Щелкнул выключатель, и резкий свет ослепил Женю, хотя Жданов даже не поморщился. Мужчины стояли среди длинного помещения, набитого разного рода предметами, здесь присутствовало множество стеллажей сплошь усыпанных пробирками с жидкостями разных цветов, еще Женя увидел четыре статуи, уродливых настолько, что даже у настоящего ценителя язык не повернулся бы назвать их произведением искусства. Мерзкий запах пробрался в ноздри Одоенского и начал душить его изнутри, но это было еще не все, как только Евгений ступил в помещение, его охватило странное чувство тревоги, по коже поползли мурашки, и возникло желание поскорее уносить от сюда ноги.

— Хм, странно, я думал, моя сила не будет действовать на тебя, — сказал Жданов, видя, как Евгений замешкался. — Не бойся, спрячь все тревоги поглубже в себе, через некоторое время пребывания здесь тебе полегчает.

— Как скажете, — стиснув зубы, Женя вошел вглубь помещения. В дальней его части расположилось в ряд восемь широких столов, на одном из которых лежало тело молодой женщины. Она выглядела настолько хорошо, что издалека парень решил, будто она спит, но, подойдя ближе, обнаружил, что она не дышит.

— Это моя жена, Мария, — сказал Жданов голосом, лишенным эмоций.

— Красивая, — заметил Женя, было как-то не по себе стоять над телом, как ни в чем не бывало. — Так что я должен делать?

— Пока еще ничего, я должен подготовить ритуал, это займет много времени, я думаю, мы начнем завтра ночью.

— Тогда, зачем я здесь сейчас?

— Я надеялся, что ты еще раз впитаешь силу камня, чтобы подготовить себя перед завтрашним ритуалом.

— Это действительно необходимо? — Евгений не горел желанием сейчас заниматься легкой атлетикой.

— Прошу тебя, я более чем уверен, что некоторое количество энергии останется в твоем теле до завтра, таким образом, после следующей подзарядки ты получишь больше энергии. Я просто не хочу, чтобы завтра произошли какие-либо осложнения.

Жданов говорил таким тоном, что Женя не смог заставить себя ему перечить, он искренне сочувствовал профессору, ведь даже представить себе не мог каково это потерять жену. Пока Юрий чертил на полу мелом огромный круг, Женя впитывал энергию жертвенного камня. Когда теплота наполнила его тело, он отдал камень, и хотя ему было интересно узнать, что означают символы, которые Жданов вписывал в середине круга, он вынужден был его оставить.

Вглубь подвалов везде был проведен свет, похоже, что лишь только тот участок, по которому Жданов вел Евгения, остался не осветленным. Парень шел быстро, почти срываясь на бег, включая свет по дороге, когда беговая дорожка образовалась достаточной длины, Женя перешел на бег. Ему хотелось забежать подальше, вглубь подвалов, но впереди оказалось слишком много поворотов и разветвлений, которые как будто специально были созданы, чтобы в них заплутать.

Какое-то новое ощущение, было трудно думать о чем-то во время погони за невидимым соперником, легкие горели, но тело нисколько не устало. Женя почувствовал резкий укол с левой стороны шеи, не настолько сильный, чтобы заставить его сбавить темп. Парень добежал до границы света уже в шестой раз, развернулся и устремился обратно, и вот снова на пол пути шея заболела. Сделав новый круг, он почувствовал то же самое, это уже начинало доставать.

Когда боль появилась снова, Евгений остановился, только сейчас он внимательно осмотрел место, возле которого пробегал столько раз. Дверь в помещение была незапертая, Стены, пол, двери, все это выглядело для него сейчас по другому, парень не мог объяснить себе разницу, он просто знал это. На нескольких дверях он заметил нарисованные знаки, письмена внутри которых были ему неизвестны. Знаки светились, будто фосфор в темноте, что само по себе глупо, ведь везде горел свет. Но дверь прямо перед ним выглядела чистой, никаких надписей, рисунков, ничего.

Любопытство одолело Евгения, да и шея продолжала ныть, поэтому он осторожно приоткрыл дверь, пытаясь заглянуть внутрь. Внутри оказалась самая настоящая камера, крепкая решетка преграждала путь, и Женя не видел способа открыть ее. Больше ничего не оставалось, поэтому он решил присмотреться, немного света проникло в камеру и парню показалось, что он увидел силуэт человека у стены, но что странно он не видел никакого света, никаких красок, но ведь у каждого человека должна быть аура, ведь так?

Возник новый вопрос, какого черта у Жданова здесь труп лежит и вообще что это за камера. Евгений больше не считал отличной идеей приехать сюда, теперь надо было выяснить все у профессора. Он уже хотел уходить, но тут что-то звякнуло внутри камеры, шея снова напомнила о себе, парень инстинктивно тронул больное место рукой и нащупал старый шрам. По телу проползли мурашки, как такое возможно, пронеслось у него в голове, ведь следов раны давно не было, только чистая гладкая кожа.

Вампир проснулся, он не видел снов, только лишь воспоминания приходили к нему изредка, он старался концентрироваться на приятных моментах, отчаянно пытаясь не сойти с ума. Но сегодня что-то изменилось, воспоминания не бывают такими сильными, он мог поклясться, что чувствовал знакомый запах, еле уловимый в его нынешнем состоянии, сильно изменившийся, но, тем не менее, знакомый.

Он попытался открыть глаза, хотя проклятая мертвая кровь мешала этому, веки, казалось, весили целую тонну, но вампир не сдавался, ему отчаянно надо было увидеть, убедиться, что он все еще в своем уме. В глазах поплыло, за чертой света стоял парень, вампир прищурился и попытался разобрать знакомые черты. Искорка надежды вспыхнула в его сознании, хотя он все еще отказывался в это верить.

— Ты, — попытался сказать он, но губы лишь беззвучно пошевелились. Надо было прокашляться, но легкие не хотели ему в этом помочь, он не дышал уже довольно долгое время, как же теперь научиться делать это снова? «Он уйдет, постоит немного и уйдет», — подумал вампир, и злость взорвалась в его голове словно атомная бомба. «Нет, я этого не допущу», — вампир зарычал и со всей силы протолкнул свое тело вперед на пару сантиметров.

Евгений чуть в штаны не наложил, из темноты на него рыча и звякая цепями двигалось существо. Когда оно добралось до черты света, Женя увидел мужчину среднего возраста, если так вообще можно сказать о вампире. Парень сразу понял кто перед ним, когда увидел клыки и черные глаза.