– Что ты здесь делаешь? – ошарашено спросил парень, на что Лиза лишь хмыкнула.

– То же самое могу спросить тебя, и ещё: подвинься, не наглей, – как-то беззлобно сказала девушка, усаживаясь на его куртку совсем рядом с парнем. Он продолжал смотреть на неё недоверчиво и удивлённо: это был их первый разговор за неделю и он действительно соскучился по её голосу. Да и ещё сидела она слишком близко, парня поразило острое желание прикоснуться к ней. Он потянул к ней руку, которая была не занята сигаретой.

– Не нужно этого, – после её слов, рука его дрогнула, так и не коснувшись её щеки. Максим поспешно убрал руку и отвернулся от девушки. – Сигареткой не угостишь?

Максим удивлённо вскинул брови, но так и не решился посмотреть ей в глаза, поэтому просто молча протянул ей пачку. Лиза с наслаждением сделала первую затяжку, следя за направлением взгляда Макса. Морозов смотрел в сторону парка. Там на скамейке сидел совсем маленький светловолосый мальчишка, который с наслаждением ел шоколадку. Рядом с ним сидела улыбающаяся женщина с ямочками на щеках, которая обнимала ребёнка и призывала последнего посмотреть в камеру и помахать папе ручкой. Напротив них, спиной к нашим наблюдателям, сидящим на крыше, стоял отец семейства с видеокамерой в руках. Эта обычная семейная сцена сейчас показалась Максиму какой-то невыносимо трогательной, хотя раньше он считал, что не хочет заводить семью. Лучше же быть одному, ни от кого не зависеть, жить для себя и в своё удовольствие. Но вот пришла она и всё изменила. И теперь он уже хочет ту, которая всегда будет рядом: любимой женщиной, другом, помощницей. Но только она уже вряд ли захочет этого.

Максим снова повернулся к девушке, ставшей такой родной за полгода, но такой далёкой за пару недель. Лиза не смотрела в его сторону, хотя и чувствовала на себе его взгляд. Парень посмотрел на её губы, из которых тонкой сизой струйкой вырывался дым. Ему никогда не нравились курящие женщины, и сейчас, глядя на то, как Лиза курит, он испытывал смутное отвращение. Но не к девушке, а к сигарете, которая сейчас губит её здоровье, которая может так непозволительно близко быть к её губам.

– Зачем ты куришь?

– Не знаю. Так легче думать, отвлекаться от всего постороннего… – задумчиво ответила девушка.

– А «постороннее» это я, полагаю.

– И ты в том числе.

Максим вытащил сигарету из её рта, но не выкинул, а оставил дымиться в своей руке. Сделав затяжку ЕЁ сигаретой, он выбросил бычок. Ему хотелось снова почувствовать карамельный вкус Лизиных губ, и он сделал это, пусть и косвенно. Поймав на себе возмущённый взгляд девушки, парень улыбнулся.

– Не нужно тебе курить. Это не красит тебя, определённо. И я прошу тебя, какая бы хрень ни случилась в твоей жизни – не кури.

– Неделю назад, когда ты пьяный изнасиловал меня, я просила тебя остановиться, но ты не послушал. А теперь скажи: почему я должна откликаться на твои просьбы?

Её голос немного задрожал, Максим почувствовал это. Снова свинцовая тяжесть в груди не давала сделать глубокого вздоха. Так больно.

– Лиза. Я не знаю, что я должен сказать или сделать, чтобы ты простила меня.

– А зачем тебе нужно моё прощение?

– Потому что люблю. Люблю тебя, – ему дались на удивление просто эти самые сложные слова. Настолько просто, что сейчас они показались ему бытовыми и ненужными.

– Любишь? – сказала куда-то в пустоту и замолкла, видимо, что-то обдумывая. – Когда я жила в России, постоянно по вечерам смотрела разные фильмы. Однажды случайно наткнулась на фильм «Детям до 16». В этом фильме главная героиня сказала что-то вроде «Любить нужно того, кто рядом». Не помню дословно… Так вот Максим. Когда я была рядом, ты предал, растоптал и выкинул, как ненужную вещь. А теперь, когда я уже не так близка к тебе, как раньше, вдруг стала тебе нужна. И представь: я прощу тебя, вернусь к тебе, и всё будет хорошо и прекрасно. Мы будем вместе готовить обеды, смотреть фильмы, заниматься любовью. А потом тебе надоест, и ты снова всё бросишь. Потому что ты… ты не умеешь любить.

– Ты ничего не знаешь… – еле слышно прошептал Максим. – Ты ведь совсем меня не понимаешь, откуда ты можешь знать, как всё будет на самом деле?

– Я живу с тобой в одном доме уже полгода. Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.

– Ты знаешь только то, что я позволил тебе знать о себе. Я никогда никому не изливаю душу, поэтому, прости, но ты даже не представляешь, что у меня внутри.

– И что же?

– Тебе так хочется это знать?

– Да.

– Всё равно не поверишь.

– А ты попробуй.

Такие знакомые слова, от которых что-то перевернулось внутри. Это были слова миссис Гордон, и говорила она это, когда всё ещё можно было исправить.

- Я ненавидел тебя. Всей душой презирал, понимаешь? За то, что ты могла управлять мной, за то, что только с тобой я искренне улыбался, за то, что ты любила меня так по-детски искренне, и я таял от этого. Я всегда жил и знал, что я независимый и свободный. И тут появилась ты. И стала моей зависимостью. Сначала меня дико раздражало это, но потом я понял, что когда ты рядом мне становится до одури хорошо. Это даже пугало, но это состояние эйфории было по кайфу. Вот только понял я это слишком поздно. Я хотел перед тобой извиниться, но эта надпись ещё больше подмочила мою репутацию в твоих глазах. Я просто сдался и пустил всё на самотёк, пока меня не образумила одна умная женщина. И тут этот чёртов Алекс, который посмел протягивать к тебе свои лапки. Я разозлился, напился в хлам и…. Я не буду продолжать, и так всё понятно. И вот теперь ничего нельзя исправить. Ты мне больше не веришь, а я не могу тебе доказать, что говорю правду. Замкнутый круг.

– Я верю тебе. Но всё же останусь при своём мнении. Дело не только в том, что ты причинил мне боль. Я боюсь тебя, понимаешь? Я не знаю, что ты выкинешь в следующий раз.

– Ты теперь меня ненавидишь, да? – столько горечи в его голосе Лиза никогда не слышала. Но от этого легче не становилось.

– Нет. Во мне нет ненависти к тебе.

– Тогда что ты чувствуешь?

– Мне жаль тебя. Ты просто заигрался и сам всё разрушил.

– Лучше бы ты меня ненавидела! Не нужно меня жалеть! – крикнул парень и сорвался с места, даже не взяв собственную куртку.

Дорога домой была очень быстрой, бутылка коньяка очень холодной, а боль внутри слишком сильной.

***

В торговом центре было ужасно душно. Лиза и Мелани сидели за столиком в кафе и пили ароматный чай с воздушными пирожными.

– Ну как? Поговорила со своим ненаглядным? – саркастически спросила девушка. Она вовсе не хотела сказать это так грубо, но всё же всё вышло именно так, и на то были свои причины. Девушка видела, что Лиза, которую и так уже намучил Морозов, всё же продолжает любить его.

– Ядом своим не захлебнись, Мел, – ворчливо сказала блондинка. – Но если серьёзно, то да, говорила.

– Что нового узнала?

– Много. Например то, что он любит меня.

– Ага. А то, что у него есть суперспособности он не говорил? Ты что, серьёзно ему поверила?

– У меня нет оснований не верить ему. Ты вот, например, целый год не могла поговорить со своим Кевином и считала его последней скотиной, но теперь же всё по-другому.

– Здесь совсем другое.

– Всё то же самое. Все беды от недопонимания и страха. Ты боялась с ним заговорить, как и он. И вы оба думали что друг другу безразличны. В нашей ситуации чуть по-другому. Максим боялся признаться сам себе в своих чувствах, и вот к чему всё это привело.

– Слушай, ты со своей философией вскоре решишь, что его можно вполне простить… После всего, что он сделал.

– Отнюдь. Ничего прощать я ему не собираюсь. У меня уже есть вариант по этому поводу.

– Какой же?

– Я через три дня уезжаю в Россию. За эти две недели, надеюсь, я смогу от него немного отвыкнуть. А потом, когда вернусь, мы просто будем общаться, словно ничего не было. Как друзья.

– Как друзья? Вряд ли ты сможешь общаться с ним, как друг.