***

Лиза лежала спиной к Максиму, закутанная до пояса лёгкой шёлковой простынёй. Из глаз, почему-то, катились слёзы. Снова. Девушка уже устала от этого солоноватого привкуса на губах, но ничего не могла с собой поделать. Максим лежал сзади, глядя на гладкую и нежную кожу её спины. Её хрупкие плечи иногда почему-то вздрагивали.

– Ты плачешь? – вскинул брови Максим.

Ему было непонятно состояние Лизы. Сам он, в данную минуту, был счастлив. Счастлив до дрожи в руках оттого, что рядом с ним лежала она. Что он несколькими минутами ранее мог целовать её совершенное тело, оттого, что она отвечала на его поцелуи. Но она плакала. Почему ей плохо сейчас, когда Максим находился в состоянии эйфории?

Он наклонился к девушке, убирая волосы с её шеи. Один короткий поцелуй в висок заставил её вздрогнуть.

– Ну что с тобой опять? Ты вся дрожишь… замёрзла? – обеспокоенно спросил Максим. Лиза лишь отрицательно помотала головой. – Почему ты плачешь? Что я сделал не так?

Лиза подняла на него уставший взгляд.

– Скажи, что было сейчас между нами? – её укоризненный тон резанул по ушам.

– Мы… любили друг друга? – осторожно ответил парень, продолжая смотреть в её глаза.

– Нет. Я просто снова стала твоей подстилкой. Неужели ты не понимаешь? Ты будешь доставлять мне боль каждый раз, когда будешь… трахать меня.

Максим сузил глаза и вцепился рукой в её челюсть, заставляя смотреть в глаза и не отводить взгляд.

– Что ты сейчас сказала? Да как ты смеешь так говорить? Что я сделал не так? Объясни мне! Я просил у тебя прощения, я просто хочу быть рядом с тобой… Да какого хрена я тут перед тобой распинаюсь! – он с яростью смотрел в её глаза и кричал так, что закладывало уши.

– Тише, ты разбудишь миссис Кэндис. Не кричи на меня. Я просила тебя остановиться, но тебе же было плевать. Тебе нужно было поскорее снять напряжение, так почему не использовать для этого меня, верно? – холодно ответила девушка? и только слёзы, текущие из глаз, могли выдать её подлинное состояние.

– Ты себя вообще сейчас слышишь? Ты что действительно считаешь что я… тебя… Что я спал с тобой только ради удовлетворения своих потребностей?

– О да. Именно так.

– Какая же ты всё-таки дура. У меня в голове не укладывается, что ты можешь так думать.

– Максим. Когда я встретила тебя, меня сразу же что-то зацепило в тебе. Не знаю что, может быть внешность или твоя улыбка. Я много думала о тебе, мне нравилась наша маленькая игра, но я не думала, что смогу доиграться до чувств. Я полюбила тебя всем сердцем, как никогда никого не любила, и это стало моим проклятьем. Я до конца верила в эту сказку, которую ты создал для меня. Я отдалась тебе, доверилась, понимаешь? А ты предал. Просто размазал по стенке, растоптал. Я плачу каждую ночь, пока никто не видит, чтобы казаться сильной. Но всё это фикция. На самом деле я очень слабая и твоё предательство подкосило меня. Хотя я не могу назвать это предательством: ты не клялся мне в верности и вечной любви, и, в общем-то, мне не за что держать на тебя зла. Я, наверное, должна извиниться, возможно, это я виновата во всём. Не нужно было начинать эту дурацкую игру, не нужно было влюбляться в тебя. Я просила тебя: оставь меня, дай забыть. Но тебе как будто нравится, что ты приносишь мне боль. И я не знаю, как должна вести себя. Ты же не любишь, тогда зачем весь этот спектакль? И как после всего этого я должна относиться к сегодняшнему, как ты думаешь?

Ком, подступивший к горлу, лишил Максима возможности говорить. Ему никогда не было настолько плохо, он хотел сказать, что всё вовсе не так, как она говорит. Да, он заигрался, перегнул палку, но ведь он сожалеет об этом, хочет всё исправить. Но он не мог ничего сказать, а Лиза продолжала смотреть на него своими грустными глазами.

– Ты добился того, чего хотел. Ты сломал меня. У меня больше нет сил сопротивляться, нет сил держаться. Так хочется просто закрыть глаза и никогда не просыпаться, не видеть твоё лицо, не видеть девушек, которых ты целуешь и с которыми ты спишь.

Сердце парня бешено колотилось внутри, гулкие удары эхом отдавались в голове. Что она такое говорит? Он же не хотел её ломать…. А так ли это было на самом деле? Каждый его шаг, каждая «маленькая месть» вела к этому. Он отомстил, как и хотел. Доказал всем, что он не слабак, что ему плевать на всех, что он остался независимым и свободным. Но так ли оказалось на деле? Что он доказал сам себе?

Он был зависим. От неё. Не представлял дня без её улыбки, не представлял жизнь без её поцелуев. Мог ли он сказать, что любит её? Мог. Максим хотел кричать ей об этом, хотел доказывать ей это каждый день и каждую ночь. Но не имел возможности: Лиза отталкивала его от себя из последних сил.

Максим лёг головой на подушку, анализируя всё, что сказала ему его… любимая девушка. Вот же она. Так близко, стоит протянуть руку и она окажется в его объятиях. Но в действительности, они никогда ещё не были так далеки друг от друга. Стена, которую так старательно выстраивал Максим все эти месяцы, не давала ему приблизиться к ней.

Она просто молча ушла из его комнаты. Совершенно обнажённая, но такая закрытая от него в действительности.

***

В школе снова было слишком душно. Занятия уже давно начались, но Максим не спешил попасть на скучный урок физики. Бесцельно бродя по школьным коридорам, он разглядывал покрывшиеся толстым слоем снега деревья в окнах. Спустившись на первый этаж, он снова прошёл мимо шкафчиков. Его глаза невольно зацепили надпись на Лизином шкафчике. Сердце снова бешено застучало, кулаки сжались в карманах.

Максима отвлёк посторонний шум: из кабинета медленно выходила директриса. Парню не нужно было попадаться ей на глаза, но смысла сбегать уже не было.

– Здравствуйте, миссис Гордон.

– Здравствуй, Максим.

Женщина приблизилась к парню и так же, как и он облокотилась на подоконник, глядя на тот же шкафчик.

– Смотришь на свой шедевр?

– Это не я писал.

– Но это написано из-за тебя, верно? Я очень надеюсь, что тебе стало приятно на душе от этого, ведь всё, что ни делают люди, должно быть во благо. Не другим, так себе. Думаю, вряд ли это пошло во благо Лизе, значит, тебе должно быть определённо хорошо от того, что на её шкафчике находится такая «гордость», – женщина говорила предельно серьёзно, но в её голосе был такой упрёк, что Максиму стало стыдно, как не было никогда.

– Нет, мне от этого плохо. Но уже поздно что-либо исправлять.

– Ты так думаешь? Нет. Я сейчас принесу тебе губку, и ты сможешь всё исправить.

– Какая разница? Надпись исчезнет, но то что я сделал, навсегда останется в её памяти. А её память нельзя подчистить губкой.

– Отнюдь. Человеческий мозг забывает всё плохое, что происходило в его жизни, если на смену этому приходит что-то хорошее. Иначе мы бы все были замкнутыми и злыми людьми. Поэтому просто постарайся принести в её жизнь счастье, если, конечно, ты сам хочешь этого.

– Я очень хочу.

– Так сделай. Она же хорошая девушка, и любит тебя – это видно. Но скажи, что ты чувствуешь к ней?

– Я люблю её.

– Она знает об этом?

– Нет, я никогда не скажу ей. Она всё равно не поверит.

– А ты пробовал?

***

Максим остервенело стирал надпись на шкафчике Виноградовой. По дверце катились чёрные капли, сплетающиеся в разнообразные узоры. Парень вкладывал в свои движения всю злость, которая накопилась за всё прошедшее время. Только теперь он злился вовсе не на окружающих людей, которым нужно что-то доказывать. Не на Лизу, которая влюбила его в себя. Она злился сам на себя.

========== Глава 9. Алкоголь и ярость NC-17 ==========

***

Лиза зевнула и потянулась на кровати. Была уже середина декабря, а это означало, что меньше чем через две недели она уже будет в России. Девушка безумно соскучилась по родным и друзьям, поэтому считала дни до отлёта. Уехать в Россию она должна была только на зимние каникулы, а потом вернуться обратно в Штаты, потому что по договору, Лиза должна жить там весь год. Откровенно говоря, девушка уже не была уверена, что хочет возвращаться из России обратно в США. Причиной был, естественно, Морозов. Лиза так отчаянно хотела забыть всё, что с ним связано: их отношения, его поступки, даже его имя. Конечно, это было невозможно, но девушка всё же надеялась, что сможет хотя бы отвлечься от Максима пока будет в России.