========== Глава 1. Обрыв ==========

***

Если бы это был один из американских фильмов, популярность которых растет с каждым днём во всём мире, вы бы увидели на экране довольно впечатляющую сцену.

Массивные берцы, местами потёртые, с засохшими кусками грязи на носках, отбивают по асфальту быстрый ритм, сопровождаемый тяжёлой музыкой какой-нибудь популярной рок-группы. Камера перемещается выше, и вы уже видите худые ноги с острыми коленками, обтянутые чёрными капроновыми колготками в сеточку. Эти самые ноги переходят в красивые узкие девичьи бёдра, покачивающиеся в ритм походки и музыки, одетые в неприлично короткие джинсовые шорты, которые, тем не менее, не открывали ничего лишнего. Выше – плоский живот с крупным пирсингом в пупке, позвякивающем от частых шагов. Красивая полная грудь, обтянутая сплошным чёрным бюстгальтером, который подчёркивал формы девушки, без рюшек и украшений. На плечах кожаная куртка с декоративными шипами на воротничке, что придавало образу юной особы ещё большую безбашенность. Камера поднимается выше, и вы видите скучающее лицо молоденькой девушки, которая держит в зубах сигарету с коричневым фильтром, пуская сизые струйки дыма. Губы практически бесцветны, сжаты в тонкую полоску. Глаза привлекали к себе внимание, возможно, даже большее, чем немалых размеров грудь: веки слишком сильно накрашены чёрной подводкой и тенями, потому светло-голубые прозрачные радужки, словно два огонька выделяются на фоне черноты. Тёмные нахмуренные брови, тёмно-русые волосы, концы которых выкрашены чёрной краской, были собраны в небрежный пучок на затылке. Несколько выбившихся прядей были заправлены за уши, чтобы не мешались.

Надеюсь, у вас нет проблем с визуализацией, и вы сейчас более чем подробно представили образ этой девушки из американского фильма. За одним лишь исключением: это был вовсе не фильм.

Она быстрым шагом добралась до небольшого двухэтажного полуразрушенного здания в бедном районе Сиэтла. Жить здесь было довольно опасно: постоянные разборки каких-то чернокожих парней, которые зачастую заканчивались летальным исходом, в паре кварталов от дома девушки велась подпольная торговля наркотиками. В общем, район был неблагополучным, и забредали сюда только совсем отчаявшиеся люди, без средств к существованию. Картину дополняло то, что здесь редко была хорошая и тёплая погода: штат Вашингтон славится своей серостью. Вот и дома здесь были серыми. Одинаковыми. Никакими. Как и люди.

Войдя в подъезд, девушка увидела несколько обколотых подростков, один из которых схватился за голову и тихо стонал. Она прошла мимо с равнодушным взглядом, потому что ей действительно было плевать на заблудившегося в жизни парня. Здесь было много таких. Каждый третий. И что, всех жалеть?

Девушка быстрым шагом добралась до входа в собственную квартиру. Заправив выбившуюся прядь за ухо, она глубоко вздохнула и грубо толкнула дверь ногой. Девушку моментально окутал отвратительный запах алкоголя, сигарет и плесени. Сразу из прихожей выходила дверь в единственную комнату, в которой девушка жила вместе с матерью. А сейчас оттуда доносились приглушённые стоны и всхлипы, ещё кряхтение неизвестного мужчины. Ухмылка отвращения исказила губы девушки. Она двинулась в сторону кухни, с целью взять самый большой нож, какой был в их доме. С такой же «улыбкой» девушка вошла в спальню и негромко кашлянула.

Незадачливый любовник её матери удивлённо уставился на девушку и, поняв что к чему, судорожно стал собирать разбросанные по комнате вещи, прикрывая своё достоинство руками. Мать девушки лишь укоризненно взглянула на дочь и накинула на плечи лёгкий шёлковый халат.

Тишина, воцарившаяся в комнате начала напрягать, поэтому девушка не выдержала.

– Я желаю тебе поскорее свалить из этого дома, ублюдок, – начала она, обращаясь к шокированному мужчине. – У меня в руке нож, и если я выпущу тебе кишки наружу, мне ничего не сделают, потому что я страдаю шизофренией. Максимум, что мне светит, это психиатрическая больница, а тебе деревянный гробик и каменная плита над могилкой, – на одном дыхании прошипела девушка, спокойным, чуть с хрипотцой голосом. – Ты ещё здесь?

Мужчина судорожно сглотнул и, быстро прошмыгнув мимо разъярённой юной девицы, покинул помещение, чертыхаясь по пути.

Девушка равнодушно посмотрела на собственную мать, которая в данную минуту прикуривала сигарету, одновременно пытаясь застегнуть застёжку бюстгальтера. Её мать звали Дженнифер. Лицо этой женщины было довольно морщинистым, с сероватой кожей: сказывались частое употребление алкоголя и сигарет. Но в свои тридцать шесть, она имела прекрасную фигуру и длинные пепельно-русые волосы, отчего пользовалась большой популярностью у противоположного пола.

– Ты задолбала уже водить домой каких-то мужиков! Может быть хватит трахаться здесь со всеми подряд?

– Тебе ли это говорить, Элен! – гневно прошипела Дженнифер, яростно глядя в глаза собственной дочери.

– Я не вожу своих парней в наш дом! И ты не смеешь этого делать, ясно? – терпение заканчивалось, девушка чувствовала, что начинает выходить из себя.

– Теперь это не наш дом, а мой, – с серьёзным взглядом ответила её мать, а потом, словно опомнившись, опустила глаза в пол, нервно покусывая губу, не решаясь смотреть дочери в глаза.

В комнате повисла тишина. Такая, что был бы слышен каждый шорох, но никто не издавал ни звука. Элен застыла в расслабленной позе со вскинутыми от удивления бровями.

– Что ты хочешь этим сказать? – ошарашено переспросила девушка, зло глядя на мать и шумно вдыхая воздух.

Дженнифер хранила молчание, пока убирала смятые простыни с кровати, надевала на себя потёртое домашнее платье. Подняв глаза на девушку, она быстро сказала на выдохе:

– Знаю, что тебе это покажется странным. Не удивлюсь, если ты на меня разозлишься, но завтра ты переезжаешь к отцу, Элеонора.

– Не смей называть меня этим именем! – закричала девушка, задыхаясь от негодования. Звенящая тишина позволяла словам матери звонко стучать в висках, Элен снова и снова прокручивала эту реплику у себя в голове. – То есть как к отцу? Это шутка?

– По-моему, я сейчас меньше всего похожа на клоуна, – грустно выдохнула мать, садясь обратно на кровать.

– Он тебе денег, что ли, дал?

– Нет, – слишком быстро и нервно ответила мать, что сразу же вызвало подозрение Элен.

– Да, – протянула девушка, словно это было что-то очевидное. – Ты просто продала меня… О-хре-неть, – по слогам прошептала она, устало садясь на обшарпанный диван, уронив свою голову на ладони, чтобы не смотреть матери в глаза.

Дженнифер затянулась сигаретой, тяжело глядя на дочь. Последняя, не обращая никакого внимания на мать, стала собирать собственный рюкзак. Вещей было не много: пара вытянутых футболок с эмблемами известных рок-групп, два платья для клубов, куда часто ходила девушка, несколько развратных юбок и шортиков, пара чулок в сетку и бельё. Немногочисленная обувь была оставлена в шкафу. Какая разница? Всё равно собирается ехать к богатенькому папаше, он должен спонсировать дочке новые шмотки. Из соседнего шкафчика Элен достала довольно крупную сумму денег, большинство из которых были от отца. Он присылал ей деньги каждую неделю, замаливая тем самым уход из семьи, именно на эти деньги и жили Элен и Джен. Но девушке всё же удалось накопить приличную сумму. Ровно половину девушка кинула на кровать, где сидела её мать, так, что зелёные бумажки посыпались сверху.

– На, возьми, тебе же нужны деньги. Видимо даже больше, чем собственная дочь.

– Я не брала у него денег, Эл. Он сказал, что хочет забрать тебя, чтобы помочь пробиться в жизни. Он богат, может дать тебе хорошее образование, хорошие условия для жизни. Дочь, я же это для тебя делаю! – женщина виновато глядела на девушку, та лишь отмахнулась от неё и закинула кожаный рюкзак к себе на плечо сказала:

– В любом случае теперь эти деньги нужны тебе больше, чем мне. Во сколько приедет отец?

– Он сказал около семи утра, чтобы успеть забрать тебя до работы.