- Одним словом, кадр ещё тот, - вставил Гарик.

- Да-да, Игорь, ты совершенно прав! Вот только фамилию его я запамятовал, ну да не суть важно. Так вот, этот крендель и ещё один такой же 'победоносец', уж точно не помню кто, так вот, присылают в Артур открытые телеграммы, в которых сравнивают местное военное руководство, то бишь наших разлюбезнейших Анатоле и Старка угадай с кем? С Нахимовым и Суворовым! И выражают полную уверенность, что эти два великих военачальника в пух и прах разнесут японскую армию и порвут флот Того, как тузик грелку.

- Придурки... - протяжно пробасил Капер

- Ну, мы то, Володя, знаем, чем закончилось это их командование в нашей истории! Тут-то этого ещё не знают! Но! Вот тут то и начинается самое интересное. Когда наш поручик прочитал эти телеграммы, то пошел на телеграф и ответил одному и второму... Хорошо так ответил... Душевно... Точное дословное содержание не помню, но то, что открыто называл местное начальство бездарями и выскочками, которым до Нахимова с Суворовым, как до Киева раком - то это точно. За что и был отдан Стесселем под суд, получил то ли арест, то ли гауптвахту, не помню. Потом отправили его из Артура, от греха и Анатоле подальше в распоряжение Куропаткина, где он храбро сражался с японцами. Вот такие пирожки с котятами...

- А молодец поручик! - произнес Илья

- Представляю лица этих самых восхвалителей, когда они получили его телеграммы! - Улыбнулся Гарик.

- А вот это Вы, батенька, зря представляете! - отхлебнув очередной глоток чая, произнес Вервольф.

- Это ещё почему?

- Потому как телеграммы никуда не отправили, Игорь, - Сергей вздохнул, - Телеграфист просто сдрейфил посылать подобное, и вместо этого доложил о тексте телеграмм своему начальству, а то - своему, а уж то - Стесселю.

- Блин!!! Такой облом! - не выдержал Капер, - А как было бы здорово, если бы эти 'писятели', - это слово он произнес именно так, с ударением на первом слоге - получили бы ответ поручика!

- Ну, ежели кто из Вас хочет написать свой вариант 'Письма запорожцев турецкому султану' или 'Наш ответ Чемберлену' - то может завтра просмотреть телеграммы за последнюю неделю - может они и успели прийти до устранения Анатоле и Старка от командования... Потому как, ежели нет - то уже, наверное, и не будет...

- Предлагаю не тратить силы на подобную ерунду - у нас и так мало времени, а работ и забот с каждым днем всё больше. - Попытался направить разговор в нужное русло Илья, - А вот выбор твой, Серег, насчет командира гарнизона наших форпостов правого фланга целиком и полностью поддерживаю - если этот, здешний Карселадзе действительно такой же, как и тот, 'наш' поручик - то это именно тот человек, что нам нужен для такого дела.

- Ну, это мы уже завтра и узнаем. - Вервольф допил последние несколько глотков чая, - А сейчас, если вы не возражаете, адмирале, - я пойду немного посплю, а то что-то разморило совсем.

- Да-да, конечно! Спокойной ночи! А мы тут с парнями ещё пообсуждаем кое-какие мелочи.

- Ну, тогда до завтра! - Вервольф поднялся из-за стола и направился к выходу. Уже в дверях он остановился и, обернувшись, тихо произнес - Чуть не забыл! Хочу ещё раз напомнить вам, что двадцать шестого, а может, и раньше, если распогодится, Того придет обстреливать Артур. Обязательно придет. Я на пару дней уеду на Талиенвань и в Дальний, так Вы уж тут, пожалуйста, подготовьтесь к встрече дорогих гостей. А потом уж и я приеду - подсоблю в подготовке.

- Хорошо, Серег, не переживай, всё сделаем! Иди спать - и так уже двое суток на ногах!

- Будет исполнено! - и улыбнувшись, Вервольф исчез в дверях...

22 февраля 1904 года.

Порт-Артур. Железнодорожный вокзал.

- Ваше превосходительство! Поручик Карселадзе, прибыл по Вашему приказанию! - высокий красавец-грузин вытянулся в струну перед генерал-майором Кондратенко.

- Вольно, поручик! - отдав честь, произнёс Роман Исидорович, - Присоединяйтесь к господам офицерам из моего штаба, нам сегодня предстоит совершить одно весьма любопытное путешествие.

И, уже повернувшись к своему штабу:

- Господа офицеры! Если кто не знаком - поручик Владимир Георгиевич Карселадзе! Тот самый, о ком вчера вели разговор на совещании...

И Роман Исидорович чуть заметно загадочно улыбнулся...

На полный удивления вопрошающий взгляд поручика он только и сказал:

- Скоро! Скоро, поручик, сами всё узнаете!

И взглянул на часы. Без трёх минут девять. Поезд уже минут десять, как подошел к перрону и терпеливо ждал сбора всей делегации, шипя паром и тихонько вздыхая клубами дыма.

Поручик, повернувшись к стоящим у вагона офицерам, спросил:

- Господа, если не секрет, скажите, кого мы ещё ждём?

- Да, Владимир Георгиевич, не секрет! - произнёс Рашевский,- ждём моряков.

- Моряков?

- Их самых - ответил ему уже другой голос, - да вот что-то наши 'зайчики', похоже, опаздывают.

Роман Исидорович нахмурился:

- Ну как вам не совестно, господа! Нам сейчас как никогда нужно вместе держаться и помогать друг другу, а Вы - 'зайчики'! ... У моряков, между прочим, ещё есть две минуты. К тому же, новое руководство эскадры пока что не заслужило, как мне кажется, подобного сравнения...

- К тому же, мне прекрасно известна эта 'Сказка про белых зайчиков'! Так что для меня вовсе не секрет, как Вы нас называете "за глаза"...

От неожиданности многие штабные вздрогнули. Из белёсой пелены стелющегося над перроном пара вынырнула черная фигура с золотыми погонами на плечах. Вервольф улыбался. Совершенно случайно его появление произошло в стиле 'Deus ex machina', застав 'сухопутных' врасплох.

- Доброе утро, господа! - он совершенно не злился на штабных Кондратенко за 'зайчиков', хотя некоторые из них выглядели сконфужено-смущенно, - Здравия желаю, Роман Исидорович! Рад видеть Вас!

- Здравия желаю, господин Советник! Вы уж простите...

- Да не стоит просить прощения, Роман Исидорович! 'Сказочка' - то возникла не на пустом месте. И, если быть честным до конца, то, в некоторые морячки с нашей эскадры вполне заслужили такое к себе отношение.

После крепкого рукопожатия советник кивнул в сторону поручика:

- А это, я полагаю, и есть Владимир Георгиевич?

- Совершенно верно. Поручик Карселадзе, как Вы и просили, будет сопровождать нас сегодня.

Карселадзе стоял совершенно сбитый с толку. Мало того, что его уже пару минут с нескрываемым интересом рассматривали, словно музейный экспонат, все штабные, так ещё и этот контр-адмирал, которого все почему-то называют 'советником', знает его по имени-отчеству. Не может же он знать всех поручиков Порт-Артура? Значит - что-то тут не то...

- Господин поручик! Вы, наверное, никак не можете понять, чем вызван такой интерес к Вам? - словно прочитал его мысли тот самый 'советник'.

- Признаться - да, Ваше превосходительство! Несколько удивлён интересом к моей скромной персоне.

- Ну что ж! Думаю, пора уже немного и удовлетворить Ваше любопытство. Путь у нас не очень близкий - пока будем ехать, всё и узнаете.

И, уже обращаясь ко всей группе:

- По вагонам, господа! Зимний день короток, а сделать нам предстоит немало!

* * *

Низкое небо висело над головой лоскутным одеялом, сотканным из туч сотен оттенков серого. Хоть немного и потеплело по сравнению со вчерашним днём, на улице всё же было довольно неуютно. Особенно - после тёплого вагона спец поезда, доставившего их в Тилиенвань. Здесь же, на вершине полуострова, глубоко вдававшегося в тёмные, покрытые белыми барашками волн, воды залива, влажный морской ветер чувствовал себя полноправным хозяином. Вервольф стоял посреди широкого орудийного дворика округлой формы. Сделано было добротно. Как и на первых двух фортах - западном, и центральном, очень похожим на этот, восточный, который они сейчас осматривали. Конечно, годы запустения дали о себе знать, и многое было утрачено, но всё это было вторично - снятые местными жителями двери, оконные рамы, местами разобранная каменная кладка внешней ограды и противодесантной стенки, соединявшей десять лет назад все три форта Талиенваня по берегу. Многое из этого всё равно не понадобится в будущей обороне, остальное - предметы внутреннего обустройства и быта, оборудование погребов - можно довольно быстро установить новые. Самое главное - полуподземные каменные казармы, подземные пороховые и снарядные погреба, потерны, ведущие от казарм к орудийным дворикам - всё это осталось практически целым и неповрежденным. Правда, везде царили грязь и мусор - извечные спутники разгрома и запустения. Но это всё было вполне поправимо.