Лаборатория, где я целыми днями стучу пальцами по «клаве», располагается на двадцать шестом этаже самого высокого из пяти соединенных между собой зданий, принадлежащих нашему холдингу. На двадцать седьмом, последнем, – «Олимп», где живут небожители, наше в прямом смысле «высокое» руководство. «Всевидящее Око Саурона». Выше только крыша, с которой открывается ошеломительный вид на Москву. Наше здание – главное – в простонародье зовут «башней», иногда «поехавшей». Вторая высотка – двадцати трех этажей – зовется «Биг Беном» из-за огромных электронных часов на фасаде, самых больших из целой системы часов, синхронизированных по всему офису во всех зданиях. Забавный случай! Однажды неведомые умельцы подкрутили программу управления часами, и целый месяц часы постоянно соскакивали на пятнадцать минут назад, вынуждая весь офис задерживаться на лишние пятнадцать минут. Их подводили обратно, а они самопроизвольно убегали вперед снова – по ночам. Потом выяснилось, что это была эдакая шутка неведомых хакеров, связанная с тем, что незадолго до этого обеды в офисе сократили на пятнадцать минут. Инициатива эта поступила сверху, призванная увеличить производительность труда. Похвальное рвение со стороны людей, которые обедают в основном на переговорах в кафе «Пушкинъ».

Мы пытались переустановить программу, перегружали систему, но ничего не помогало. Пока обед не вернулся в свои первоначальные временные рамки, часы починить не могли. А виновника так и не нашли, хотя, конечно, скандал был страшный. Еще бы, найдут они, как же. Не для того мы в МФТИ учились, чтобы наши маленькие шалости могли всякие «белые воротнички» вычислить.

По улице я прошла к входу в «башню», надеясь никого не встретить. Время было раннее, начальство в такое время обычно только допивает шампанское, принимая утреннюю пенную ванну. Аристократы, кажется, так просыпаются. Но кое-чего я все-таки не учла. Закон подлости стоял у входа в «башню», и я прижалась к стене «Биг Бена», вспоминая нерушимые каноны, выведенные за долгие годы исследований в области падающих бутербродов.

Правило первое. Всё не так легко, как кажется. А это значит, что мне вряд ли удастся миновать Виктора Аркадьевича Постникова так, чтобы он меня не заметил, даже если прямо сейчас он стоит ко мне спиной, погруженный в собственные мерзкие мысли. Конечно, Виктор Аркадьевич мог бы пройти в здание, не оборачиваясь, но, словно следуя внутреннему призыву, обернулся в последний момент.

И заметил меня.

Правило второе. Если некоторая неприятность может произойти, то она обязательно произойдет. Более того: если могут случиться несколько неприятностей, то они все обязательно случатся, и притом в самой неблагоприятной последовательности. Естественно, я не могла столкнуться с Постниковым в любой другой день. Нет, только сегодня, когда на носу у меня «сидят» массивные солнцезащитные очки. Постников увидел меня и просиял.

– Фаина Павловна! – радостно воскликнул этот сукин сын, расплываясь в своей фирменной фальшивой улыбке. Как я могла забыть о парковке во внутреннем дворе? Ведь Постников пешком не ходит, он водит темно-синий BMW, а галстуки выбирает под цвет машины.

– Виктор Аркадиевич! – не менее «радостно» воскликнула я. – Какими судьбами?

– Это что же вы в очках-то, Фаина Павловна? – спросил Постников, галантно открывая передо мной дверь.

– Новый имидж, знаете ли, – процедила я, пытаясь воспрепятствовать Постникову заглянуть мне «в душу».

– Ага. Значит, вы все-таки согласны, что ваш старый имидж никуда не годился. Но, знаете ли, начали вы не с того, Фаина Павловна. Может быть, купить юбку? Туфли на каблуке?

– Никогда не думала, что туфли на каблуке можно носить на лице, – фальшиво удивилась я. – Впрочем, вам, Виктор Аркадьевич, виднее.

– А, понял. Вам глаз подбили! – воскликнул этот подлец и улыбнулся по-детски счастливой улыбкой. – Опять, значит, забыли, как вести себя в присутствии мужчины?

– Допустим на секундочку, что вы угадали, хотя никто меня по лицу и не бил, – отчеканила я строго. – Правильно ли я понимаю, Виктор Аркадиевич, что вы считаете избиение женщин нормальным явлением?

– Что ж, я не удивлен. – Постников оскалился, продолжая пялиться на меня без всякого стыда. На вопрос мой он, конечно, отвечать не стал.

С виду Виктор Аркадьевич Постников мог бы показаться человеком вполне невинным и даже по-своему привлекательным. Невысокий, чуть полноватый, но не настолько, чтобы это его портило, он был эдаким обаятельным Карлсончиком, с небольшой залысиной, доброй улыбкой и запахом дорогого одеколона после бритья. И только что-то в его взгляде отталкивало и вызывало желание оглядеться или отряхнуться, словно заляпался в чем-то. Он смотрел на всех с прищуром, словно не просто так стоял рядом, а ежедневно, ежеминутно, ежесекундно собирал на людей компромат. Постников возглавлял аналитический отдел в финансовой группе «Муравейника» и, так уж получалось, имел частые пересечения с отделами цифровой безопасности и математического моделирования. Грустно, грустно, ведь нам бы с ним лучше не видеться никогда. Виктор Аркадьевич – подлец и ничтожество, и если бы его внешность отражала его суть, он бы растекся по полу грязной вонючей лужей. Но коллег не выбирают, к сожалению, и вот он стоит, улыбается и смотрит прямо на мои очки.

– Мне, знаете ли, врачи очки прописали. Светобоязнь, – пояснила я, надеясь, что этого будет достаточно. – Процедуры прохожу.

Правило третье. Всё тянется дольше, чем можно ожидать. В нашей «башне» работает аж четыре лифта, и, казалось бы, по теории вероятности хотя бы один из них сегодня должен был оказаться на первом этаже. Но нет. Один словно умер на двадцать втором, два других – один на третьем, другой на пятом, но оба направлялись вверх. Третий же оказался сломанным. Кто бы сомневался. Я еле сдерживалась от того, чтобы побежать по лестнице. Чего не сделаешь, чтобы избавить себя от общества Постникова. Но двадцать шесть этажей – это слишком много. Особенно для такого компьютерного червя, как я. Спорта во мне – ни на грамм.

– Я бы тебя тоже бил, – неожиданно заявил Постников, когда двери лифта за нами закрылись. – Ты позор, а не баба.

– Бабы все на прополке клубники, – завелась было я, но решила все же заткнуться. Целей буду. Особенно когда речь идет о Викторе Постникове.

– Ну, это же не я синяки тут прячу, – заявил он, продолжая мерзенько улыбаться. – И не надо, не стоит. Рассказывай про врачей кому-нибудь другому.

– А чего это вы мне тыкать вздумали? Деловую этику нарушаем? – прошипела я, понимая прекрасно, что оно того не стоит и что ничем хорошим это не закончится. Но лифт ехал невыносимо долго, и мне начало казаться, что даже воздух постепенно закипает вокруг нас.

Правило четвертое. Если N причин возможных неприятностей заранее устранены, то всегда найдется причина за номером N+1.

– На «вы» к тебе обращаться, да? Думаешь, если страшная, значит, сразу умная? – хмыкнул Постников. – Тоже мне, высококлассный специалист. За сколько диплом свой купила, а?

– Вам про покупку дипломов лучше знать, – ответила я тихо, отчего Виктор Аркадьевич побелел и заткнулся, словно подавился собственным языком. Да-да, не нужно было этого говорить. Более того, не нужно было этого делать, но я не удержалась и как-то раз, после очередной публичной лекции о превосходстве мужского интеллекта над женским, поинтересовалась образованием самого нашего финансового аналитика.

Правило пятое. Предоставленные сами себе события имеют тенденцию развиваться от плохого к худшему.