Обороняться маленькой колючкой против двух мечей было бы сущим безумием. Шип хорош, когда нужно незаметно оцарапать жертву. Лучше всего в толпе, чтобы можно было быстро затеряться в задних рядах, пока кто-то сообразит, почему здоровый крепкий человек вдруг мгновенно распластался, словно студень, и, спохватившись, начнет оглядываться вокруг…

Амальрик быстро повел глазами, оценивая обстановку. Эрлик, как тут тесно! Для прыжка негде развернуться. Хотя, если вдуматься, в столь ограниченном пространстве не очень-то помашешь мечом. А это работает на него.

Он мгновенно расслабился и столь же мгновенно напружинил мышцы.

Со стороны казалось, что посланник стоит в замешательстве, оторопело глядя как к нему приближаются двое стражников. Но на самом деле барон успел сконцентрироваться и был готов к бою.

Хмель быстро проходил, и стальные мышцы были готовы исполнить любую команду мозга.

И когда наемники вразвалочку подошли к нему, нагло ухмыляясь, уверенные, что их жертва дрожит от страха, и первый, протянув здоровую волосатую лапищу, попытался схватить его за рукав – барон резко откинулся назад.

Не ожидав такого, наемник потерял равновесие.

С истошным боевым воплем, заледенившим бы душу самого Сета, немедиец прыгнул вперед, вырываясь из объятий второго стражника, схватившего его сзади, и локтем нанес стремительный удар в висок первому врагу.

К несчастью, тот успел отдернуть голову, и рука барона прошла вскользь, лишь слегка задев болевую точку. Но, воспользовавшись преимуществом, дарованным внезапностью, Амальрик успел отскочить в сторону и занять более выгодную позицию, спиной к камину.

Теперь, по крайней мере, оба нападающих находились перед ним, и можно было не опасаться удара сзади.

– Хватайте его, болваны! Что вы медлите! – надрывался где-то в бесконечном далеке Нумедидес, но он находился вне круга, очерченного для боя немедийцем, и потому, с тем же успехом, мог бы взывать из глубин Преисподних. Амальрик знал, что у него лишь два реальных врага. Принц был сейчас лишь досадной помехой.

Он смотрел на наемников, стараясь поймать взгляд обоих одновременно. Это было сложнее, чем удерживать взор одного человека – но он знал, что справится.

В глазах все намерения человека отражаются прежде, чем осознает их разум и начинает выполнять тело – это известно любому бойцу. Амальрик знал также, как набрасывать на свой взор незримую пелену, дабы помешать противнику разгадать свои замыслы. Но стражники не были обучены этому искусству. И потому все намерения их он читал столь же ясно, как если бы они кричали об этом в голос. Что, однако, не меняло того обстоятельства, что у них в руках были острые мечи, а у барона ничего, кроме…

Когда-то в Торском замке наставник, обучавший маленького Амальрика воинскому искусству, говорил: для истинного мастера боя в самой обычной комнате найдется не менее дюжины дюжин предметов, могущих служить смертоносным оружием.

Он неустанно, изо дня в день тренировал его, оттачивая память до того невообразимого совершенства, что под конец обучения мальчик без труда мог, осмотревшись в течение трех мгновений в незнакомых покоях, безошибочно, с закрытыми глазами отыскать любую вещь. И потому сейчас рука его нащупала за спиною каминные щипцы так уверено, точно он сам каждый день ставил их на это самое место…

С хищной усмешкой он кивнул наемникам.

– Вы, кажется, хотели помешать мне покинуть покои вельможного принца? У вас есть еще время одуматься.

И, не меняя выражения лица, яростно рявкнул:

– Дорогу!

Это могло сработать. Это почти сработало. Повинуясь командному тону, стражники чуть заметно отодвинулись… Но крик Нумедидеса разрушил чары.

– Проклятые олухи! Выродки свиньи! Хватайте же предателя! Хватайте его!

Наемники бросились в атаку.

Им помешало то, что они ринулись вперед в один и тот же миг, и столкнувшись в узком пространстве между креслами у камина и зингарским шкафчиком близ него, на миг замешкались.

У того, что был слева, не хватало пространства для маневра, и он не мог замахнуться, так что меч оставался в руках его бесполезной игрушкой.

Второй же вырвался наконец вперед – и тут его встретил Амальрик.

Каминные щипцы против острого меча – смехотворная защита! Однако барон и не думал защищаться. Он перешел в нападение.

Любое оружие или предмет, служащий таковым, вспомнились ему слова наставника, как бы ни были они различны внешне, подобны внутренне. Пойми, к какому типу относится избранная тобой вещь, и действуй соответственно. Будь то веер, кисть или спица – ты всегда добьешься успеха.

Каминные щипцы взмыли вверх навстречу мечу. Лезвие попало как раз меж медных рогов. Амальрик знал, что переломить сталь ему едва ли окажется под силу, хотя со старым отцовским трезубцем, помнится, откалывал номера и почище, но сейчас ему требовалось иное.

Не выпуская клинка из захвата, он повернул руку и с силой дернул на себя.

Меч отклонился.

И в тот же миг каблук Амальрика впечатался наемнику в горло.

Что-то хрустнуло, подалось под его ударом, и воин рухнул, как подкошенный, с выражением немыслимого удивления на грубом лице. Не давая времени второму нападающему опомниться, барон нырнул вниз, ему под ноги, и, когда выпрямился, меч убитого сверкнул в его руке.

Теперь они были на равных.

– Ты!.. – прохрипел наемник. – Ты убил Жука! Я прикончу тебя, как собаку!

Барон и не думал отвечать. Не сводя глаз с противника, он зорко следил за всеми его движениями. Он видел, что тот куда опытнее своего приятеля, а теперь, когда он знает, чего ждать от немедийца, будет опасен вдвойне.

Краем глаза он проверил, что делает Нумедидес.

Не годится оставлять гадюку без внимания – она может укусить, когда этого меньше всего ждешь. Но принц застыл, точно окаменел, в другом конце комнаты. Он был бледен, как смерть, и завороженно наблюдал за поединком.

Надо кончать игру, пока он не опомнился и не позвал подмогу, сказал себе Амальрик. Иначе это станет небезопасно…

И вновь глаза наемника выдали его намерения.

Когда он шагнул вперед, нанося обманный удар сверху, чтобы затем резко перевести меч вбок, рассчитывая поразить противника под ребра, клинок барона встретил его на полпути. Сталь сшиблась со сталью и запела призывно, точно подавая знак ледяным девам, уносящим души павших в Долину Воинов.

Лицо наемника исказилось от ярости.

– А, немедийские штучки, – прорычал он. – Боитесь драться, как честные люди! Вам бы все с подлецой, с изворотом…

Амальрик и на сей раз не удостоил его ответом. Теперь он сам сделал выпад – пробный, вполсилы, который противнику отразить не составило труда.

Наемник ринулся на него, словно бешеный бык. Его удар, в который он вложил всю злость и жажду мести, был страшен.

Замешкайся барон хоть на мгновение, и воин разрубил бы его пополам. Но он успел отскочить в сторону, со стремительность лесной кошки, и лезвие, слегка задев плащ, лязгнуло о решетку камина.

Та рухнула в огонь, и пылающие головни, в облаке рдяных искр, разлетелись в разные стороны.

Посланник вскрикнул от боли – огонь опалил ему бедро. Он рванулся в сторону, налетел на стоявший у камина столик, потерял равновесие, зашатался…

Наемник, воспользовавшись его замешательством, ударил вновь, и немедиец едва успел выставить свой клинок. Лезвие, поврежденное щипцами, не выдержало нового удара и раскололось, точно стеклянное, так что в руках барона остался лишь бесполезный обломок.

Торжествующий вой Нумедидеса предупредил его. Не успевая восстановить равновесие, барон сделал единственное, что было возможно в такой ситуации, – продолжил падать, и, едва коснувшись пола, откатился в сторону.

Затем, ухватившись за спинку кресла, в котором сидел во время беседы с принцем, рывком вскочил так, чтобы кресло оказалось между ним и противником.

– Теперь не уйдешь, немедийская собака! – прорычал стражник. – Нергаловы демоны будут жрать тебя в аду!