- Все просто. - Ответил Васка, - Сначала он исчез. Я доучивался в Треххрамии - это рыцарская школа, знаешь, оттуда с титулом выходят... можно, конечно, по старинке, в оруженосцы, служить-служить и получить меч напрямую от сюзерена, но отец хотел, чтобы я выучился грамоте. Он был амбициозен, мой отец, и ценил образование. Поэтому отправил меня именно в Треххрамие. Это, как ты догадываешься, храмовый комплекс недалеко от столицы. Храмы Старших. Отца-Солнце есть, потом Храм Гарры Отнимающей и Храм Ррахи, богини войны. Все три рядышком стоят, дверьми в одну квадратную площадь, и четвертый угол - пустой, через него телеги заезжают, всадники, кареты, дорога там...

- Богини любви. Ррахи если. - Машинально поправила Ковь.

- и любви тоже, - согласился Васка, - но для рыцаря важнее война.

Ковь пожала плечами, продолжай, мол, я в таких тонкостях не разбираюсь.

- До того как пропал, брат учился в Столице. Блистательное образование, по судейской, знаешь, части. Я-то что, я-то до двенадцати в замке болтался, но братишка старший, ему отец очень хотел дать самое-самое наилучшее образование, которое только мог дать при нашем-то уровне дохода, так что в десять лет он уехал в какой-то корпус... не помню, чего. Он старше меня на пять лет, так что в детстве я его почти не помню, да и... ему всегда было со мной скучно. У нас еще и каникулы не совпадали...

- То есть вы почти не знакомы? - Удивилась Ковь.

- именно. Фактически мы разговаривали пару-тройку раз в год, случайно. "Передай солонку, дорогой братец", - Передразнил Васка, - "Конечно, дорогой братец, с превеликим удовольствием, дражайший братец!" "Не видели ли вы моего песика, братец?" "Мне кажется, он зарывал что-то вон в ту клумбу, братец, идите в сад и ищите!" - В голосе Васки звучала какая-то детская обида.

- А еще ты любил собак - а он кошек, и если бы вам пришлось сосуществовать вместе, вы поцапались бы в первый день. Но потом бы обязательно помирились. Нормальные братские отношения: у меня трое братьев, я знаю, о чем говорю, - успокоила Ковь.

- Ага. Обязательно. Но, к несчастью не пришлось. - Мрачно согласился Васка. - Отец заболел, все деньги уходили на оплату учебы и лекарств, мы влезли в долги... Потом брат, наконец, доучился, открыл адвокатскую практику. Мы наконец отбились от кредиторов, выкупили замок, дела пошли на лад, даже у отца ремиссия была... Я доучивался, собирался возвращаться домой счастливым служителем Ррахи... Боялся, й-й-йюнец, что теперь, когда у нашей семьи есть деньги, меня откупят от армии и я не смогу покрыть свое имя неувядающей славой. - Васка махнул рукой, - Потом брат пропал, как в воду канул. Ну, кое-какие деньги оставались, но я все равно выбрал Ха. Вернулся - отец умер. Я похоронил, распустил большую часть слуг...

- Загрустил?

- Некогда было. Спрашивали добро на посевную, я сказал старостам: пусть делают, что хотят, но объяснят, как это работает. Брат знал, а я что... Вон, - Васка коснулся рукояти меча, - Железкой махать умел. Молитвы читать. Разобрался кое-как, тут гонец в мыле: очередная войнушка с куксами. Я к тому времени уже понимал: либо войнушка с куксами, либо я смогу хотя бы на налоги наскрести и надел сохранить. Как-то поохладел к подвигам и воспылал к репе, да... Взял парнишку за грудки, сказал: я, конечно, пойду, но и ты только попробуй мое письмишко до командования не донести. В письме расписал: так и так, один, брат пропал уже год как, денег нет, наследника нет, пощадите древний рыцарский род... ну или хотя б освободите от налогов.

- Что, сработало? - Ахнула Ковь.

Вроде и знала, чем все кончится, а все равно почему-то переживала.

- Год письмо шло... может, год читали. - Вздохнул Васка. - За это время я поучаствовал во взятии Кьяксона, в осаде Кьяксона, в паническом бегстве доблестных королевских войск из Кьяксона... Молодец, герой, у-у-у, по горло нагеройствовался! Когда стало совсем тошно, письмишко дошло куда надо, брата наконец признали без вести пропавшим, меня отозвали, демобилизовали, вернули в замок, как последнего в роду.

Ковь осенило.

- То есть ты поэтому в рыжий красишься? Вина перед куксами, типа?

- А что, куксы рыжие? - В непритворном удивлении воззрился на Ковь Васка, а потом хлопнул себя по лбу, - ну конечно, а я-то думал...

- Ты совсем блаженный? Ты же с ними воевал!

- Я же говорю, меня Ха хранил: я участвовал ровно в двух битвах. Сначала мы вернули под крыло короны славный город Кьяксон. Потом куксы вернули тот же город под крыло другой короны... А между этими событиями я просто, ну... знаешь, жил там. Пограничный городок, кочует из рук в руки чуть ли не каждый год. Житель Кьяксона тебе не скажет точно, кто он - кукс или наш. Они это, кажется, по флагу на ратуше определяют... Языка знают два, даже младенцы, и оба для них - родные.

Ковь покачала головой. Как-то уж очень просто Васка об этом говорил: никакого негодования, скорее легкая зависть слышалась в его голосе. Маловато в нем была патриотизма для верного рыцаря короны. Впрочем, в Кови и того не было.

- Знаешь, Ковь... - Протянул Васка, - Я, пожалуй, плохой воин. Как только мне представилась возможность, я изменил сиятельной Ррахе с репой. И не жалею. Рыжий не вызывает у меня ровным счетом никаких негативных ассоциаций: в Кьяксоне каждый второй рыжий, как кукс, но не кукс. Знает язык куксов... Но зовется "освобожденным гражданином королевства". Легко запутаться. Я решил, что проще всего об этом не думать. Какая разница, кто перед тобой, если он угощает тебя пивом? Вот если он в шлеме и доспехах, если нападает, то все просто - враг. Но, пожалуй, в чем-то ты права. Я так привык к рыжему цвету, что здесь, в родной Йолле, мне стало его не хватать.

- А где тогда моя благодарность? Ну, ты можешь целовать мне сапог и носить на руках! Прямо таки должен, как честный человек! - Безапелляционно заявила Ковь.

- С чего это? - Опешил Васка, - Как честный человек я предлагал на тебе жениться!

- Ну, так я добавила в твою жизнь ярких красок, не отпирайся. Ты просто не достоин такой замечательной жены, это будет мезальянсом. - Хмыкнула Ковь. - Так что было дальше? После того, как тебя отпустили?

- О, я горжусь этим временем! Полгода я сидел спокойно себе в замке, даже доход был, представляешь? Меня на пять лет от налогов, оказывается, освободили, в связи с тяжелым финансовым положением... если с казенного на человеческий - окончательно обнищал род Диерлихов. И тут он... пришел.

Васка замолчал.

Противно заблеяла гадина-коза. Ковь поймала Васкин взгляд и отрицательно покачала головой: нет, кормить Эху рано, подоят позже. Боялась, что он сейчас замкнется в себе и все, добавила поспешно:

- Фыль с Кирочкой вернутся... Покормим.

Васка спорить не стал.

- Ты знаешь язык жестов? - Спросил он внезапно.

- Не-е-ет. - Протянула Ковь, - А что, он глухой вернулся?

- Немой. Язык ему кто-то отрезал - чуть не под корень. - Вздохнул Васка, - А я его, дурак, пожалел. Сидел три дня, не разгибаясь, язык учил - ты бы его правую руку видела, на ней кто-то будто поплясал, а он все равно такие штуки из пальцев крутит, посложнее твоих пассов... ну и я научился - не показывать, так понимать. С пятого на десятое, но все лучше... Думал - ну что, инвалид, что он мне сделает? Я ж не в обиду, я ж добром просил... Не додумался тогда, что за просто так никто ничего не режет и на руках не пляшет, за аристократа и вздернуть могут, не портовый же бродяга... А братцу расщедрились. Наивный я был... Ни о чем думать не мог, так к куксам не хотелось... Ты бы знала, как я не хотел к клятым куксам! И я предложил не объявлять, что он вернулся. Подождать хотя бы, пока все наладится. А знаешь, что он мне показал?

Васка сложил из трех пальцев неприличный жест, и Ковь неодобрительно покачала головой.

- Ну не рядом с ребенком же, совесть имей! Это он откуда нахватался, твой очень образованный брат? Этот жест один мой друг у шлюх столичных подсмотрел... Что, небось, еще и прыщавый пришел, а?