Повитух нет. Свидетелей рождения живого ребенка, то есть, тоже.
Вряд ли Люта хотела бы их убить, убить как раз проще обычную повитуху. С Лютиными-то познаниями даже так, что никто ничего и не заподозрит. Сердечный приступ, падучая - мало ли что случается с честными повитухами? Достаточно подобрать пожилую, и никто не будет докапываться до причин смерти старухи. Главная-то ясна - старость...
То есть что? Есть магичка, есть рыцарь, есть ребенок, про которого никто не знает, жив он или мертв. У рыцаря есть... ну, предположим, деньги: наверняка целая куча народа видела ту серебрушку, вовремя он решил показушничать, нечего сказать. Да и постоялый двор они выбрали не самый дешевый... У Кови... у Кови... Что Люте могло понадобиться от Кови? Навыки повитухи? Вряд ли только они, да и Люта не могла не понимать, что навыки, скорее всего, так себе. Значит, важно то, что Ковь - магичка. Может, ребенок волшебный? Почему бы и нет, ситуация настолько бредова, что можно предположить что угодно, лишь бы понять все правильно...
Рыцарь, магичка, волшебный ребенок в городе солнцепоклонников.
Волшебный ребенок не сможет долго жить в городе солнцепоклонников? Да уж, проблем у него будет побольше, чем у обычного...
А у рыцаря есть деньги, магичка и лошади - все это легко спасет волшебного ребенка от проблем.
Итого? Ну, тут элементарно. Волшебного ребенка милая женщина Люта всучит им не нытьем как катаньем. Даже не им: достаточно убедить сердобольную Ковь. Та, конечно, весьма цинична для девушки, но дети ее слабость. А Ковь - слабость рыцаря, у которого есть деньги, а значит - возможность вывести чужого волшебного ребенка из города солнцепоклонников...
А потом будет принимать соболезнования от соседок. Гарра дала - Гарра взяла. Что еще говорят? Слишком поздно, как она решилась, неудивительно, что ребенок родился мертвым... что поделаешь, жалко, горе-то какое...
Васка тряхнул головой, отгоняя непрошеные воспоминания. Нет на них времени.
Главное, что в гибели ребенка никто ничего подозрительного не увидит.
Вот почему Люта обрабатывала именно Ковь. Васка бы все равно от нее никуда не делся, так что зачем зря тратить на него время?
Биться о перила он не стал. Буквально взлетел по лестнице, услышал обрывок какой-то фразы, приник к двери и сообщил:
-Ковь, эта тварь тебя опоила.
- Я ничего не пила...
Васка многое расслышал в этом голосе. Растерянность. Страх. Неожиданную решимость. Очевидно было: он проиграл Люте в сухую и вряд ли сможет что-то сделать.
Слишком уж хорошо Люта подготовилась. Вряд ли он смог бы Ковь переубедить, так что он даже не стал пытаться. Поддержал как мог, уколол Люту напоследок, посоветовав Кови затребовать у нее бумаги, но это была жалкая попытка. Укус загнанной в угол полуживой крысы.
Что же, ладно. Их использовали. Ничего страшного, кроме, конечно, растоптанной гордости. Если все так, как он предположил, то они просто отдадут младенца какой-нибудь сердобольной женщине в близлежащей деревне вместе с остатками денег и забудут это дело как страшный сон. Пусть Ковь поступит по совести, он поможет.
Так что спускался он уже вихрем. Едва не споткнулся о топчущегося у входной двери мальчишку.
Мысли в голове бились назойливыми мошками. Плодились, бесполезные, пустые, лишние, перескакивали с предмета на предмет, с молитв всем известным богам на беспокойство о человеке.
Вот мальчишка... Васка посмотрел в его обескровленное лицо и понял, что не сможет пожелать его матери и не рожденной еще сестрице смерти. Это и избавило бы от многих проблем. Но нет. Потому что вот он, мальчишка. Стоит. Трясет его.
- Чего стоишь?
Куда он пойдет, если что случится? Останется с отчимом? Долго не выдержит...
- Это, ну...
Васка хлопнул себя по лбу.
- Твой отчим в бабье дело не полезет?
- Не-е-ет... - Всхлипнул мальчишка.
Васка взял его за плечи и легонько встряхнул.
- Значит, ты будешь главный, понял? Раз уж Кенсвен такая размазня и на дело... своей... своих рук... - Не стоит мальчишке знать про грехи своей матери, - смотреть боится, то ты должен быть главным. Не реви! Не реви, сказал, некогда.
Уверенность - главное. Фылек должен поверить. Васка старше, Васка укажет, что делать.
Сверху очень вовремя раздалось громкое: "Горячей воды мне несите, быстро!" - и Васка встряхнул Фылека еще раз.
- Слышал? Нужна вода. Кроме тебя этого никто не сделает. Пошел! - и проводил его тычком с спину.
Главное, не дать задуматься.
Мальчишка бросился на кухню.
Потом, конечно, прорыдается. Не придется драпать сразу, так Васка даже покивает сочувственно этим рыданиям. Есть с чего. Может, в кошмарах ему этот день сниться будет, а что делать? И правда же, кроме него и некому...
Надо было второй глаз Кенвену подбить. Какая подлость: кроме мальчишки - некому. Но - некогда.
Васка отвернулся, пинком открыл дверь и с наслаждением вдохнул свежий воздух. Помедлил секунду... и побежал в сторону постоялого двора.
Хозяйка, кажется, хотела извиниться? Ну так пусть извиняется молоком. Вроде, за конюшней был небольшой овин. Должна быть коза или овца какая-нибудь, дойная. Лишь бы была, лишь бы была, Ха-милостливый, лишь бы была! Пусть будет у хозяйки такое маленькое забавное чудачество, хлев в черте города, а в нем дойная коза, пусть будет!
Даже если осенью козы вдруг не доятся (Васка мало что смыслил в сельском хозяйстве) так почему бы Ха не сделать для своего служителя, пусть и такого бесполезного, чудо? Не так уж часто он о чудесах просит...
Можно бы, конечно, завернуть на рынок, на животные ряды... но Васка почему-то упорно бежал на постоялый двор. Почему-то казалось, что там чудо обязательно случится.
Васка бы хотел, чтобы кто-нибудь его взял, как он Фылека, за плечи, встряхнул, сказал, что делать... Но некому.
И он уцепился за высказывание Кови про молоко. Хоть какая-то цель. Хоть что-то он сможет сделать.
Добежал. Мгновение помедлил у ворот.
Пришли в голову мысли, которые до того Васка тщательно отгонял. А если местной хозяйки нет дома, или Фылек что-то напутал, и эта милая женщина не захочет помогать?
Или хозяин окажется нравом крут и налысо брит?
Васка снова мотнул головой, совсем как Фылек, тоже, наверное, похож на жеребенка... только жеребенка-переростка. Надо взять себя в руки. Успокоиться.
У страха глаза велики, а служителям Отца-Солнца не дозволено жениться. Не договорится с хозяйкой, так договорится с кикиморой, не договорится с кикиморой - так с овинником столкуется, лишь бы овин был.
Хоть бы и самому придется налысо побриться, но козу он достанет. Дойную!
Не с коровой же драпать... Да и козье молоко, говорят, для детей полезнее.
Васка вздохнул поглубже и толкнул приоткрытые створки.
Народа в дворике было достаточно: шныряли туда-сюда слуги, помогали постояльцу, чья телега очень неудачно развернулась чуть наискось, перегораживая конным проезд, побыстрее перетащить вещи. Служанки тоже суетились, непонятно, правда, зачем, наверное, за компанию.
Васка обошел телегу кругом и присвистнул. Это же надо же так было исхитриться! Даже если бы Васка специально хотел поставить телегу так же, он бы не смог, наверное.
Одна надежда, что к тому времени, как Васка будет выводить коней, телегу откатят. Вручную, лошадей какой-то умник уже выпряг.
Вещей было уйма, целая гора дорожных сумок, тюков, тючков, узлов и прочего барахла.
Повезло, нечего сказать, прийти, когда все заняты по самое горло. Хотя, может, оно и к лучшему: хозяйке будет не до Васки, она быстренько извинится, отдаст козу... ну и все.
Васка хлопнул себя по лбу. Ну дурак, ей боги, дурак! Зачем выпрашивать козу, если можно просто так ее взять?
Она же приняла его за Ха знает кого, ну так он оправдает ожидания! Может, он всю жизнь мечтал оправдать хоть чьи-то, не упускать же возможность?
Он поймал за плечо какую-то служанку.
