Чанёль попытался разобраться в быстрых жестах Чонина.

— Если морские фермы… накроются… это избавит от… препятствий военных… разработки по… подлодкам… фермы мешают… Правда, что ли? А острова? Тоже? Чёрт, чувствую себя идиотом, который сам с собой беседует. Ладно, куда дальше, господин капитан?

Чонин достал бинокль и осмотрел водную гладь, потом бинокль убрал и запрокинул голову.

— Что?

Чонин указал куда-то вверх.

— Куда?

Через полчаса Чанёль тихо ругался себе под нос и забирался вслед за Чонином на вышку с прожектором, высившуюся здорово в стороне от места активных действий.

— Что мы тут забыли? Ты спятил, да? Яхта во-о-он там, а мы тут. Хороши помощнички, нечего сказать.

Чонин и ухом не повёл, сделав вид, что не слышал ворчания вовсе. Добравшись до прожектора, вытянулся под ним и снова достал бинокль. Чанёль брякнулся рядом и тоже полюбовался в бинокль на чудную панораму. Они, как два конченых идиота, торчали на вышке, пока все нормальные люди занимали удобные позиции, а террористы на яхте ждали свой вертолёт.

— Ты хоть представляешь себе расстояние? Почти две тысячи метров. И ветер с моря приличный. Как ты отсюда стрелять собираешься? Что любопытнее, как ты собираешься отсюда куда-то там попасть, а? И темно уже. Может, пойдём поближе к народу?

— Каппа, на позиции? — зашумело на канале связи. Пришлось Чанёлю стиснуть зубы и ответить как полагается, назвав при этом координаты.

— Вы там направлением не ошиблись? Или просто заблудились? — язвительно уточнил майор Хан.

— Вы у меня спрашиваете? — огрызнулся Чанёль. — Я человек подневольный, что мне говорят, то и делаю. Капитан вот семафорит, что всё путём.

— Неужели? Один из заложников погиб двенадцать минут назад. Если не разобраться сейчас, могут и остальные пострадать. И у них там клетка, которая здорово перекрывает обзор. А в клетке — тигр, в которого нельзя стрелять. Напомните об этом капитану.

Чонин быстрыми жестами “сказал”, что он не собирается стрелять в тигра.

— За тигра можете не волноваться — капитан в него в жизни не попадёт. Особенно с этой позиции, с которой он вообще никуда не попадёт, только в небо, а небу пофиг.

Чонин опять не отреагировал на подколку и удобно пристроил винтовку, подготовив её для стрельбы. Выждав несколько минут, вдруг перевернулся на спину и уставился в тёмное небо.

— Что теперь? — тоскливо вопросил Чанёль и попытался потормошить Чонина, но тот смахнул с плеча его руку, тронул пальцем висок и покрутил кистью в воздухе против часовой стрелки.

— И что тебе это напоминает? — пошевелив мозгами, уточнил Чанёль.

Чонин кончиками пальцев коснулся светлого пятна на собственной шее.

— Глупо. Среди террористов в последние годы всегда хватало тайцев. Если та строительная компания тайская, это вовсе не значит…

Чанёль умолк, уставившись на руки Чонина.

— Можешь помедленнее? Я ни черта не понимаю.

Чонин устало вздохнул, достал из кармана блокнот и ручку, перевернулся на живот и принялся быстро писать при свете прожектора.

“Подумай о том, что они открыли огонь, хотя это не в их правилах. Обычно у террористов есть конкретная цель, которая важна для них. В обычном случае они бы сбежали без драки, но тогда они отстреливались и долго не покидали позиции. Почему?”

— Ну ты спросил… Я, что, террорист по-твоему?

“Потому что у них запланировано несколько операций, скорее всего. И они что-то не хотели показывать. Пока шёл обстрел, они что-то унесли”.

— Что именно? И с чего ты вообще это взял?

“А зачем ещё им требовалось отвлекать наше внимание? Тигр — просто предлог для создания напряжённой политической ситуации с русскими и японцами”.

— А требование отставки твоего отца?

“Не знаю”.

— И вообще, тогда стреляли в меня, а не в тебя.

“Ошибаешься. Стреляли в меня”.

— Но ведь…

“Я попался на крючок. Стреляли в меня, Ёлли. Ты был наживкой. Глупо получилось”.

— Хочешь сказать, мы поэтому торчим на этой грёбаной вышке? Потому что стрелять сюда они не сообразят, ведь позиция невыгодная?

“Не бывает невыгодных позиций. Надо просто уметь пользоваться тем, что есть”.

Чонин невозмутимо склонился к винтовке, потом показал Чанёлю четыре пальца. Чанёль беззвучно выругался, потому что проигнорировать прямой приказ офицера не имел права. Он включил связь и неохотно доложил:

— Говорит каппа. Видим четыре цели и можем стрелять. Какие будут указания?

— Четыре? — возмутился майор Хан. — Все только по две видят. Где вы там вообще торчите?

— Под прожектором. Завидуете?

— Два километра же! И ветер сильный!

— Каппа уверен, что попадёт, — уныло перевёл жесты Чонина в слова Чанёль. — Видит пятую цель. Может стрелять.

Чонин деловито скармливал винтовке заряды, потом надевал перчатки из тонкой замши, которые оставляли открытыми кончики пальцев.

— А что с клеткой и тигром? Каковы предположительные траектории?

— Можете об этом не волноваться.

— Капитан Ким, вы уверены? Стрелять при таком ветре, на таком расстоянии и сверху вниз…

— Прелесть этой атаки именно в её непредсказуемости. Они не ждут нападения с такой позиции, — “перевёл” Чанёль и припал к биноклю. С его точки зрения клетка и впрямь не мешала, хотя он всё-таки сомневался, что Чонин сможет при таком ветре попасть с двух тысяч метров. Чонин стрелял и с четырёх тысяч при сильном ветре, но это было просто соревнование, когда не шла речь о человеческих жизнях. Просто игра. И позиция у него тогда была намного лучше, чем сейчас.

— Каппа, приступайте, если уверены, — после минутного колебания дал отмашку Хан.

Чонин замер, осторожно тронув пальцем спусковой крючок. Лежал и дышал едва слышно, а потом Чанёль перестал улавливать звук размеренного дыхания вовсе. Пять выстрелов друг за другом — долгий выдох.

Чанёль торопливо навёл бинокль на яхту. Два тела за бортом, одно — на носу. Четвёртый террорист баюкал правую руку, сидя на палубе и заливая её кровью, а пятого — тоже обезоруженного выстрелом Чонина — дружно вязала команда яхты.

— Говорит каппа. Цели сняты. Три наверняка, двое — для допроса. Но лучше поспешить, пока экипаж их не добил.

Они спустились с вышки и успели вернуться к фургону, чтобы посмотреть, как парочку террористов увозят для допроса. Чонин взялся разбирать винтовку, а Чанёль распахнул дверцу со стороны водителя, уселся на приступке и принялся сверять данные. Ошарашенно уставился на дисплей, где уже семь минут висело сообщение о бомбе во Дворце Согласия, из-за которой многие видные чиновники не могли этот самый Дворец покинуть. Потом Чанёль отлетел от фургона отнюдь не по собственной воле.

Оклемавшись, Чанёль кинулся к соседнему фургону, оттолкнул парня в оранжевой форме, захлопнул дверцу и рванул следом за собственным фургоном, на котором умчался Чонин.

— Какого чёрта, лейтенант Пак? Кто позволил каппе самовольно покинуть порт?

— Майор Хан, бомба во Дворце Согласия. Я не знаю… Чёрт. Там отец капитана Кима. Сообщают, что заминированы все выходы. Террористы не выдвигали требований. Пока нет никаких сообщений. Полиция оцепила Дворец семь минут назад. Если верить предварительному осмотру, там сложная система. Одна открытая дверь — и всё рванёт к дьяволу. Такое впечатление, что цирк в порту был всего лишь отвлекающим манёвром. Какие будут указания?

— Вы издеваетесь? Можно подумать, капитан Ким готов выслушивать указания. Вы его видите вообще?

— Вишу на хвосте. Правда… — Чанёль оглянулся, оторопел от увиденного и едва не впилился в грузовик. Взяв себя в руки, поправил передатчик. — Э… Майор Хан, кажется, я угнал фургон кинологов. И мне в затылок дышит здоровенная собаченция.

— Тем лучше. Догоняйте капитана Кима и подключайте к делу собак.

— Но как? Я же не кинолог.

— Раз не удосужились прихватить с собой хоть одного, сами управляйтесь как-нибудь с собаками. Нам всё равно ехать на место так или иначе, а капитан Ким обладает необходимой подготовкой. С помощью собак управитесь быстрее. Ну или если всё рванёт, собаки помогут с поиском выживших. Будем через полчаса примерно.