— Солли…
— Дыши, мерзавец… Только попробуй сдохнуть! Вот выживи, и с Солли всё будет хорошо… — Зажимать рану на скользкой от крови смуглой шее было чертовски трудно, но необходимо. Чанёль решил, что сдохнет сам, но руку не уберёт.
Семь минут с прижатой к шее Чонина рукой и под глухие хлопки выстрелов до прибытия пятёрки боевых фургонов и бригады медиков показались ему вечностью.
========== 13 ==========
Комментарий к 13
Доброй ночи, котики :)
Несу вам очередную главу, не скучайте ;)
Ваша Бета
◄ 13 ►
Чанёль встрепенулся, когда его бесцеремонно подёргали за рукав комбинезона. Неохотно разлепил веки и уставился на заплаканную мордашку Солли. Пока он сонно моргал и пытался сообразить, откуда Солли взялась в пустынном зале клиники, по коридору протопотал Бэкхён, остановился рядом и наклонился вперёд, уперевшись ладонями в колени и пытаясь при этом отдышаться.
— Что случилось? — сиплым голосом спросил он у Чанёля через минуту. — Солли как будто с ума сошла и притащила меня к клинике. Ночной кросс по нескольким кварталам меня едва не прикончил…
— Чонин ранен, — тихо и просто ответил Чанёль, подхватил Солли и усадил к себе на колени. — Всё хорошо…
Он честно жестами успокаивал Солли, неловко объяснял, что успели вовремя, что нанохирург взялся за операцию ещё в машине, а в клинике её продолжили, надо немножко подождать всего лишь. Но на самом деле он лишь пытался отогнать пугающие воспоминания и не переживать ещё раз долгие минуты ожидания и терзаний, что вдруг не успеют…
— Рана…
— В шею. Пулю достали ещё на пути в клинику. Они справятся. Они обещали.
Бэкхён кивнул и рухнул в кресло рядом, устало закрыл глаза и вздохнул. Он сам работал в смежной сфере и знал, что такие раны не так уж опасны, если помощь подоспеет вовремя. С нанохирургией вообще можно многое сделать.
Если вовремя успеть.
Через час к ним вышел Ким Чунмён, серый и помятый, но со слабой улыбкой на губах. Они устроились у кофейного автомата и немного помолчали. Чунмён отдал свой стакан с кофе Бэкхёну, сам же жестами постарался успокоить Солли. И ему это удалось. Возможно, Солли уже и сама знала, что опасность миновала. Если она слышала Чонина в самом деле.
— Операция прошла хорошо. Он спит сейчас. Отпустят его через неделю, не раньше. Надо убедиться, что наношвы легли как следует. Но примерно месяц ему нельзя говорить.
— Вряд ли его это огорчит, — без тени веселья отметил Чанёль. — Он и так не любитель поболтать.
— Может быть, но в свете судебного процесса это не очень хорошо. Он всё-таки свидетель.
— Без разницы, — вмешался Бэкхён. — Чонин отказался давать показания вообще. И отказался быть как свидетелем обвинения, так и свидетелем защиты. Если у них и были какие-то иллюзии на сей счёт, то теперь их не останется, потому что Чонин не только не хочет говорить, но и не может физически.
— Они могут попросить его писать, а не говорить.
— Пусть попытаются, — пожал плечами Чанёль. — Ты не хуже меня знаешь, насколько Чонин упрям.
— Хань спас ему жизнь, — пробормотал Бэкхён, — и Чонин не станет в этом участвовать. Если бы он хотел этого, давно бы рассказал правду, но он молчал четыре года. И сейчас тоже будет молчать.
— Как это вообще получилось? — выдержав короткую паузу, поинтересовался Чунмён. — Хань талантлив. У меня просто в голове не укладывается, что он мог так поступить. Украсть геном, воссоздать человека, а потом… У меня чуть сердце не остановилось, когда я впервые увидел Кая. Сходство просто поразительное. Даже несмотря на то, что он умирал…
Бэкхён отставил стаканчики с кофе и закрыл лицо ладонями.
— Не надо об этом. Я не хочу представлять, в каком состоянии он к вам попал, доктор Ким. Наверное, Чонин прав — это уже неважно. Важно лишь то, что вы тогда успешно провели операцию, которая спасла его. Без Кая это было бы невозможно. А Кай был бы невозможен без Ханя. Замкнутый, чёрт бы его побрал, круг!
Бэкхён умолк, потому что в зал влетел встрёпанный Хань.
— Помяни чёрта… А этому кто и что сболтнул?
— Без понятия, — честно признался Чанёль, разглядывая Ханя с искренним любопытством.
— Не я, — пробормотал Чунмён. Вот он не смотрел на Ханя, а смотрел на Бэкхёна и чуть хмурился. Наверное, пытался понять причину раздражения Бэкхёна.
— Чего припёрся? — не особо радушно поприветствовал Ханя Бэкхён и притянул к себе поближе насупленную Солли.
— Я был… в школе… мне сказали… — Хань перевёл дух и уже более чётко вопросил: — Как он?
— И что это тебя в школу понесло на ночь глядя?
— Не твоё дело. Я задал вопрос.
Солли подёргала Бэкхёна за рукав и успокаивающе погладила.
— С ним всё в порядке, — вмешался Чунмён. — Операция прошла успешно, но в течение недели ты его не увидишь. Никто не увидит. Посещения разрешат только Солли и близким родственникам на пятый-шестой день. И ему месяц нельзя будет говорить. Всё обошлось, так что успокойся и иди домой. Тебе и так хватит нервотрёпки с процессом.
Хань переступил с ноги на ногу и упрямо посмотрел на Чунмёна.
— Совсем нельзя увидеть? Даже издали?
— Совсем. Он и не одобрил бы. Наверное, сам знаешь, как он “любит” клиники и просто “обожает” показываться всем на глаза не в лучшем виде.
Хань перевёл потухший взгляд на Чанёля и вздохнул, потом обречённо спросил:
— Что там вообще случилось?
— Ничего. — Теперь поплохело Чанёлю, потому что всё случившееся в очередной раз ожило в памяти. — Он поймал пулю, предназначавшуюся мне. Ранило в шею.
Хань побледнел и присел рядом с Чанёлем. Наверняка без труда представил, какой была рана.
— Пришлось ещё и порезать ему шею слегка, чтобы поставить трубку.
Хань отрешённо кивнул, сплёл пальцы и с силой сжал.
Они все вместе так и проторчали в клинике до утра. Только после второго подтверждения, что с Чонином всё будет отлично, разбрелись по домам. Впрочем, Солли позволили остаться в клинике, да и не удалось бы её забрать. К Чонину её не пустили — пока что, поэтому девочка прикорнула на диване в кабинете Чунмёна. Визит Чжису она пережила с выдающимся безразличием.
— Она никогда меня не признавала, словно я ей и не мать вовсе, — призналась Чжису Чунмёну и приняла из его рук картонный стакан с кофе. — Насколько всё серьёзно?
— Уже всё. После операции такие раны переходят в обычный класс. Всё будет в порядке. Хотя я не знал, что вы с Чонином по-прежнему… я имею в виду…
— Я не знаю. — Чжису сделала глоток кофе и прикрыла глаза. — До сих пор поверить не могу, что он переспал с тем доктором. У нас ведь всё было хорошо.
— Или ты думала так.
— Или я думала так, — не стала спорить Чжису. — Может, мы виделись не так уж и часто, но… Нет, поверить не могу.
— Я так понимаю, ты не расторгла помолвку?
— Я не знаю, как мне это сделать. Предлагаешь мне заявить, что мой жених путается с парнем, поэтому… Господи… Это немыслимо просто. Я же столько лет его знаю…
— Разве ты обязана что-то объяснять? Достаточно лишь сказать, что ты больше не хочешь этого брака.
Чжису мрачно усмехнулась и откинула длинную тёмную прядь за спину — снова сменила цвет волос.
— И? Чунмён, иногда ты такой наивный, что мне страшно за тебя становится. Мне нужно объяснение. Убедительное. Хотя бы потому, что я спала с Чонином, выносила и родила его ребёнка. Неужели ты думаешь, что мне это забудут? С такой подмоченной репутацией я не могу себе позволить расторгнуть помолвку без веской причины. Заявить же, что мой жених — гей, я тоже не могу. Оптимальное объяснение, но это будет некрасиво по отношению к Чонину. Может, пара из нас и получилась никудышная, но это не отменяет того, что он мой друг. Я не могу так с ним обойтись. Положим, это объяснение вполне себе нормальное, но такие вещи не принято выносить на публику. Это привлечёт лишнее внимание со стороны прессы к Чонину и ударит по делам его отца так или иначе. Слухи о пассиях Чонина вряд ли всерьёз навредят политической карьере его отца, но не лучшим образом отразятся на карьере самого Чонина. И ударят по семье. Традиционно геи не имеют отношения к военной сфере, но Чонину нравится военная стезя. Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня его попросили заняться чем-нибудь другим. Ему хватает неприятностей и от грядущего процесса, где его докторишка ходит в главных обвиняемых. Эти пикантные подробности обсмакуют тут же со всех сторон, едва кто-нибудь узнает, что они ещё и спят вместе.
