Чонин не ответил. Он молча смотрел на искристые волны и задумчиво прикасался пальцем к нижней губе.

— Чонин?

— Не думаю, что всё так уж и замечательно. Знаешь, то время, что проходит между фактической смертью и подобием комы, пролетает как доля секунды. Потом так трудно вспомнить, что же ты видел по ту сторону и видел ли вообще. Но всё меняется. Когда человек умирает, он уже никогда не возвращается прежним. Даже если сердце и дыхание останавливаются всего на пару секунд.

— Но ты…

— У меня не осталось сердца пять лет назад. Кровь перекачивала машина. Сейчас у меня сердце Кая.

Бэкхён тоже уставился на волны, закусив губу. Долго молчал, не отваживаясь спросить, но всё же сжал волю в кулак и рискнул:

— Почему ты… Разве тебе не было страшно тогда, пять лет назад?

— Было. До чёртиков. Я ведь не собирался умирать. В ту ночь мы впервые встретились с Чжису в отеле. Тайком ото всех. В полночь. Всего за семь часов до вылета. И договорились встретиться опять. Наверное, я тогда чувствовал себя счастливым. И уж точно о смерти не думал. Ну а когда… когда понял, что другого выхода просто нет… Я не знаю. Плохо помню, что и как я тогда делал. Помню только, что отчаянно не хотел умирать, но понимал, что выжить не получится. И понимал, что если я этого не сделаю, то просто погибну с остальными. Но лучше один я, чем я и остальные. Ведь так? Просто математика. Умереть оказалось не так уж и страшно, куда хуже было жить по воле машин и постоянно чувствовать боль. Пока не пришли сны. — Чонин вздохнул, придвинулся к воде, зачерпнул ладонью и плеснул в лицо. — Зато теперь я не боюсь смерти.

— Хань уже спрашивал тебя об этом?

— Нет. Но это неважно. Я ему вряд ли это расскажу. Мне достаточно того, что было в Кунсане. Не хочу, чтобы он ещё хоть раз смотрел на меня так, как тогда. Мне легче выглядеть в его глазах толстокожей упрямой скотиной или глупцом, чем человеком, который хоть чего-то боится или боялся. Даже мысль о том, что он может углядеть во мне какую-нибудь слабость, невыносима.

— Но ты не железный. Слабости есть у всех, и это нормально.

Чонин искоса посмотрел на Бэкхёна и покачал головой.

— Ты ещё скажи, что быть воскрешённым тоже в норме — и я тебя удавлю, весёлый хён. Но со мной такое уже было. И сейчас я боюсь, что Хань решит вдруг это повторить. Со мной. Если решит, что я недостаточно сильный.

— И что же в этом тебя пугает?

— То, что вернуть Хань может уже не меня, а чудовище. Весёлый хён, я ведь уже сказал тебе — если сердце остановилось даже всего на пару секунд, человек не вернётся прежним. Никогда.

Бэкхён устало выпрямил ноги, потом потянул Чонина за рукав.

— Тогда скажи мне, что изменилось в тебе?

Чонин высвободил рукав и поднялся с места, прошёлся вдоль кромки воды, вернулся к Бэкхёну и остановился рядом.

— В этом нет смысла. Ты всё равно мне не поверишь.

— Ну почему же? Я уже подозреваю тебя в телепатии. Вряд ли ты сможешь удивить меня сильнее.

— Я вовсе не телепат. Ты ошибаешься. Просто… — Чонин умолк. Бэкхён озадаченно вскинул голову и полюбовался на заметно побледневшее лицо Чонина. Через миг Чонин сорвался с места и кинулся к стоянке. Ничего не понимающий Бэкхён ломанулся следом и преградил путь Чонину, оседлавшему байк.

— Куда ты…

— Солли. Или садись назад, или проваливай с дороги.

Бэкхён без колебаний подскочил к байку, уселся позади Чонина и сцепил ладони в замок у Чонина на поясе. Потом в лицо хлестнул ветер и заставил зажмуриться.

========== 20 ==========

Комментарий к 20

Доброй ночи, котики ♥

Эта глава не последняя, остались ещё две части - и всё :)

Ваша Бета

◄ 20 ►

Хань валялся на диване в гостиной и почти безучастно ждал возвращения Чонина. И Солли. Чонин мог бы и пораньше вернуться, но Хань сомневался, что после недавнего разговора Чонина потянет на такой подвиг. Наверняка умчался к Бэкхёну и торчит в исследовательском комплексе. Хотя Хань тоже мог туда сунуться. Мог, но не сунулся. Совесть не позволила.

Хань лениво повернул голову, чтобы краем глаза видеть мелькающие на мониторе кадры. Он честно пытался смотреть фильм час назад, но неизменно погружался в воспоминания. Прокручивал в голове давние беседы с Каем и искал подсказку. Чонин не любил лгать. Если он сказал, что понять легко, чего же он ждёт от Ханя, то так оно и есть.

И что же это могло быть? Хань уже час рылся в воспоминаниях, но так ничего умного и не придумал. Хотя кто сказал, что это должно быть непременно нечто умное?

Хань приподнялся на локтях, едва осознал, что уже секунд десять на мониторе красуется хорошо ему знакомый развлекательный комплекс. Тот самый детский развлекательный комплекс, куда собиралась этим вечером группа Солли. Тут же крупным планом показали оцепление вокруг комплекса, фургоны полиции и антитеррористического отдела.

Хань подхватился и закопошился на диване в поисках пульта, нашёл и поспешно включил звук.

— …назад. Нападение оказалось совершенно неожиданным и, вероятно, заранее спланированным, поскольку отпущенные заложники утверждают, что бомба уже находилась внутри здания. Первый ярус здания обнесён пластиковыми стенами, и с близкого расстояния можно увидеть как заложников, оставшихся внутри, так и террористов. Однако первый ярус защищён, и специалисты утверждают, что стрелять сквозь укреплённый пластик снайперы не смогут. Верхние ярусы выполнены из обычного, но непрозрачного пластика, что тоже делает работу снайперов практически невозможной. Предположительно, именно из-за этой архитектурной особенности террористы выбрали детский развлекательный центр в качестве своей цели. В данный момент внутри находятся двадцать семь детей и два преподавателя — господин Мин и госпожа Сун. Одиннадцать детей не старше шести лет и шестнадцать — не старше девяти. Мы будем транслировать снимки с камер наблюдения каждые полчаса, чтобы родители могли опознать своих детей и сообщить данные в дежурные отделы полиции. Террористы уже вышли на связь и потребовали отставки министра Кима, пятьдесят единиц платинового запаса в международном эквиваленте, военный вертолёт и право свободно покинуть Корею. В случае невыполнения требований они угрожают взорвать заряды в детском развлекательном центре. Если верить утверждениям террористов, в здании заложено четыре заряда. Полиция подтвердила, что достаточно двух таких зарядов, чтобы обрушить всё здание в том случае, если заряды расставлены правильно. Риск, что рухнут все десять этажей, существует…

Хань сглотнул, когда на ленте внизу монитора появился снимок Солли. Это означало, что Солли была среди заложников, находившихся сейчас внутри здания.

Он кинулся сначала к телефону, но замер. Просто вспомнил, как вёл себя с Солли Чонин. Если Солли напугана, то Чонин, несомненно, знал об этом. И он наверняка знал, где сейчас Солли. И это означало…

Хань выскочил на лестницу в том, в чём был, даже в ботинки не запрыгнул. Пока мчался к машине, потерял сланцы, но возвращаться не стал. Так и погнал к детскому центру на машине, пытаясь вызвонить на ходу Чанёля. Номер он нашёл в записной книжке Чонина, валявшейся всегда у телефона в доме. Чанёль на вызовы не ответил. Тогда Ханю пришло в голову позвонить Сэхуну.

— Мы уже на месте, хён. Близко подойти пока нельзя. Там следят за террористами и заложниками через стёкла. Всех отогнали на сто пятьдесят метров, чтобы при взрыве уменьшить количество пострадавших. Лейтенант Пак сказал, что осколки разлетаются метров на сто при неверно заложенном снаряде. Требование безопасности.

— Ты Чонина видишь?

— Нет, а должен? Разве его не отстранили?

— Дело не в этом… Там… там внутри Солли.

Чонин цепко держал Бэкхёна за руку и уверенно пробирался мимо фургонов различных служб. Первое ограждение они прошли не по правилам, но сейчас Чонину было на это наплевать. Он просто пролез под лентой, потянув за собой Бэкхёна.

Чёрный форменный комбинезон вводил всех в заблуждение, пока Чонин не вывернул к фургонам и позициям антитеррористического отдела.