Ей велели ждать у входа, но Тая не удержалась от соблазна заглянуть за одну из дверей. Ну а что, ей всё равно тут работать.
Кровать, стул, и всё. Ну, правильно, а большего и не требуется. Окна занавешены красными шторами, оттого в комнате затаился кровавый полумрак. Тая, отдернув шторы, впустила солнечный свет, и тот высветил желтым все трещинки, неровности. Пыль, осевшую серым саваном. Залатанное белье с въевшимися пятнами. Всю таинственность комнатушка разом потеряла.
- Вот ты где, - донеслось до неё с порога. - Нравится?
Мужчина был плюгав, несимпатичен, а верхнюю губу его украшала жирная бородавка, похожая на мохнатую муху. Но он так приветливо улыбался, а у глаз его плясали лучики морщин, что казался приятным. Не злым.
- Терпимо, - сказала Тая, занавешивая окна.
- Не против пообщаться в более приятной обстановке?
Видимо, даже хозяин не считал Дом утех чем-то приятном, потому как вывел Таю наружу. Погода располагала: солнце слепило, но не жарило; по небу плыли молочные облака, и в их очертаниях проглядывались самые нелепые вещи: то скачущая лошадь, то человеческий профиль, то куча чего-то, что напомнило напрочь лишенной фантазии Тае навоз. Хозяин взял её под ручку - не нагло, а скорее вежливо, как в верхней части Янга надушенные мужчины ходят с женщинами в пышных платьях. Но Тае не нравилась бесцеремонность чужого касания, потому она ерзала и нервно вела плечом.
«Привыкай, - говорила самой себе. - Тебе всё-таки под мужиков ложиться».
- Не волнуйся, Тая, - сказал хозяин, спрятавшись в тени молодой яблони, что невесть как очутилась посреди гарнизона. - Твою подноготную я уже выведал. Кража? М-да, неужто нынче за столь смешные преступления симпатичных особ готовы навеки упечь в каменную клетку?
Тая слушала вполуха, а взгляд её зацепился за бородавку, которая двигались, когда хозяин открывал рот.
- Хорошо, что ты прибилась к нам, уж я своих девочек в обиду никому не дам. - Хозяин погладил Таю по предплечью. - Видела, в каких они одеждах ходят? - Тая кивнула, припомнив платья, за которыми не разглядеть тел. - Это чтоб ни у кого дурных помыслов не возникло. Мои девочки живут непосредственно в Доме, особо по казармам не расхаживают. Готовят сами, стирают и убирают тоже. Всё на их хрупких плечиках. И, к моей чести, у нас ухоженнее, чем в остальных женских бараках.
Он гордился «своими девочками», аж грудь выпятил. А бородавка-муха всё никак не могла оторвать свое жирное тельце от губы. Тае до дрожи захотелось отколупать её. Она почесала в волосах - всегда чесалась, когда волновалась, - подавила назойливый порыв.
- Все отношения - в строго определенное время, иначе - ни-ни. Деньги не бери и мужчин без моего ведома не принимай. Ясно?
- Ага. - Тая представила, как муха-бородавка, жужжа, улетает с лица хозяина.
- Умница-девочка. - Тот ласково улыбнулся. - Я не ошибаюсь, в тебе есть что-то от рынди?
Вообще, Тая родилась в семье истинных рынди, светловолосых и крупных. Жизнь впроголодь истощила их, но не отняла природной массивности. Женщины Затопленного города доставали мамаше Таи до плеча. Кулак папаши был с голову младенца. И хоть в резких чертах лица их дочери угадывались родительские корни, но темные волосы, каких не встречается у чистокровных рынди, да небольшой рост делали её чужачкой. В детстве мамаша с папашей убеждали Таю, что лишь один рынди из тысячи таков. Что ей передалась кровь бабки, которая служила мудрой при храме богов, и что Тае суждено читать Слова.
Но потом папаша запил. Ум его затуманился, и он, наслушавшись насмешек от пьяниц-товарищей, взялся обвинять мамашу в кровосмешении.
«Никакая она не мудрая! - плевался он вонючей слюной и пытался словить Таю за шиворот, чтобы отвесить ей пинок. - Обычный выродок, которого я вынужден кормить из своего кошеля!»
Мамаша рыдала ночами, до хрипоты спорила с папашей. Но, повзрослев, Тая перестала верить, что ей предначертано стать кем-то особенным. Она нагуляна с человеческим мужчиной, потому такая, какая есть.
- Да, - призналась она сейчас. - Моя мама - рынди.
- Так и знал! Рынди в моем ведении не бывало. - Хозяин обрадовался, и в голосе его появилась нотка восторга. - Аж любопытно, каковы вы в постели, а? Ну-с, - он ударил в ладоши, - узнаю из уст довольных солдат. Я буду рад принять тебя в нашу семью, Тая. Хочешь что-то спросить?
- Мне говорили, что выпустят на свободу через пять лет и заплатят, - вспомнила Тая. - Правда ли это?
Хозяин незамедлительно ответил:
- Чистая. Ты не рабыня, но работница, потому тебе положена оплата. Пятнадцать золотых в год, больше, к сожалению, не смогу.
Ну, не роскошь, но на первое время сойдет. Аренда комнатушки в трущобах стоит гораздо меньше.
И всё же ей не нравилось происходящее. Чутье скребло по затылку. С чего хозяину распинаться о прелестях жизни в Доме? Тая уже дала согласие, она не сбежит и не отвертится. Так к чему рассказывать про деньги, да ещё таким извиняющимся тоном, будто пятнадцать золотых и не плата вовсе? Неужели этот человек действительно заботится об утешительницах?
- Ну что, я не напугал тебя? - Хозяин внимательно оглядел Таю.
- Нет, - честно сказала она.
Сложно напугать исключительно радостными перспективами. Такими, что аж зубы сводит.
- Вот и чудненько. Ты мне тоже понравилась. - Залез в карман брюк и выудил наружу малюсенький кристалл, внутри которого сиял рыжеватый огонек.
Тая знала, что такими кристаллами скрепляются магические сделки, потому что подглядывала за одной из них. Следом хозяин вытащил из воротника своей рубашки тонкую иголочку.
- Ты готова беспрекословно служить в Доме утех и подчиняться всем его законам? Да? - Хозяин протянул ту. - Пусть наш союз скрепит кровь.
- Готова. - Тая проколола указательный палец и мазнула выступившей капелькой по граням кристалла. Огонек затрепетал чуть ярче.
- Найди Ару, она вымоет тебя и очистит тело от лишних волос. - На невысказанный вопрос хозяин ответил: - Чтоб вши не завелись. Ты с ней не спорь, указания выполняй. Она у девочек за главную. Если вопросы какие будут - ей задавай. Ну а коль свезет, первого клиента примешь уже сегодня.
- Спасибо.
Хозяин, проводив Таю до Дома утех и погладив её на прощание по ладошке, ушел.
Утешительница Ара, чьи губы были поджаты, а голос груб, нагрела бадью горяченной воды и, усадив туда Таю (та отпиралась и предлагала вымыться без стороннего участия), взялась драить её жесткой щеткой. Если Тая выворачивалась - она получала по хребту этой же щеткой.
- Не двигайся, - требовала Ара. - Пожалуюсь управляющему.
И стирала с Таи не только грязь, но, казалось, кожу. Натирала тело до красноты.
Когда Ара намыливала Таины волосы, вдалеке загудели колокола. Часто, надрывно. Предупреждая об опасности. Утешительница опасливо покосилась на окно, отвлекшись от мытья - мыло потекло в глаза, и Тая часто заморгала, - но не прокомментировала звон.
- Встань. Руки в стороны, - приказала она, смыв мыло.
Тая подчинилась. Тогда утешительница достала остро наточенное лезвие, вспенила мыло и обмазала пеной подмышку Таи. Примерилась.
- Ай, - пискнула та, когда вместе с темными волосами в мутную воду скатилась алая капелька.
Ара не слушала. Выкручивая руку, соскребала волоски. Царапала, ранила. Тая терпела, мысленно твердя: «Пятнадцать золотых в год, всего пять лет. Сколько получится?» Сосчитав (пришлось незаметно загибать пальцы), Тая осталась довольна получившейся суммой и даже не воспротивилась, когда Ара взялась брить внизу живота. Но всё-таки уточнила:
- Вам действительно платят?
- Платят. - Утешительница оттерла лезвие в воде. Пальцами провела по розоватой коже, проверяя, не осталось ли длинных волосков. - Иди. На тебя уже есть желающий.
Таю обрядили в длинное платье и велели ждать в одной из комнат. Она, пахнущая чистотой, румяная от горячей воды, нервничала и чесалась, но успокаивала себя. Всё будет хорошо. Многие девицы зарабатывают своим телом, только их не моют и не расчесывают.
