В полдень ко мне в теплицу вбежала запыхавшаяся красивая татарка Зейнаб и сказала мне, что я в списке освобожденных. Она была на обеде в лагере и все выяснила.
Долгожданная свобода, предчувствие новой жизни обрушились на меня. И одновременно острая мысль, перешедшая в уверенность, пронзила меня: несмотря на свободу, я никогда больше не увижу ни отца, ни матери.
А потом мне вспомнились есенинские строчки:
Ты теперь не так уж будешь биться,
Сердце, тронутое холодком.
Это была еще одна встреча с Есениным. Последняя.
