В самой Америке словосочетание «империя свободы» никогда толком не использовалось ни в политической риторике или документах, ни в речах национальных лидеров или, скажем, предвыборных дебатах. Оно не стало популярным и массовым стереотипом. Те простые американцы, кто мыслил в русле этого понятия, как правило, делали это в основном лишь в отношении внутренней политики и внутреннего устройства США. Не секрет, что подавляющее большинство американцев считает – с определенными исключениями, конечно, – свою страну самой свободной страной на Земле. Но и спорить, что у них есть для этого определенные основания, особенно не приходится. Другое дело – внешняя политика США. Здесь единства не было и тем более нет сейчас – глобалисты и изоляционисты в Америке были всегда.

С одной стороны, прямых противников идеи американской «империи свободы» в США никогда не было и нет. Однако не секрет, что было и есть довольно много влиятельных политиков и мыслителей США, категорически не согласных с идеей территориального расширения или американского вмешательства в чужие дела. Не согласных с концепцией «продвижения демократии», тем более с помощью военной силы. Наиболее известным в истории изоляционистом был, конечно же, первый президент США Джордж Вашингтон, который в своем прощальном письме американскому народу в 1796 г. заранее предостерег против вмешательства в иностранные события, особенно в далекой Европе. В 20-м веке, например, группа сенаторов, названная «непримиримыми», препятствовала ратификации Версальского договора, обязывающего США идти на помощь другим странам. В 1930-х годах Конгресс США принял так называемые Акты нейтралитета с целью избежать вмешательства во Второй мировой войне. Сегодня многие современные левые мыслители, например Ноам Хомский, начали использовать термин «американская империя» в отрицательном смысле. В 2011 году известная писательница пуэрто-риканского происхождения Джаннина Браски в своей повести «Соединенные Штаты Банана» назвала теракты 11 сентября 2001 года моментом краха американской империи и ее колониального управления Пуэрто-Рико. Примеров такого рода можно привести еще немало.

Слов нет, конечно, вряд ли кто-то сегодня считает Соединенные Штаты «империей свободы» в изначальном джефферсоновском смысле. В одних случаях американские реалии сильно потеснили традиционные американские идеалы, в других – эти идеалы вообще оказались заменены новыми, компромиссными и ревизионистскими ценностями… Современная Америка – удивительное сочетание разного рода высоких ценностей и блестящих идей, вульгарных стереотипов и провинциальных убеждений, широких и не очень широких взглядов, психологических комплексов, к которым в последнее время прибавились и определенные фобии».

Я прожил в США уже почти три десятилетия, однако, работая над этими тремя книгами, я продолжал сам изучать эту страну, а она опять и опять открывала мне все новые, неизвестные мне стороны и качества. Процесс, на мой взгляд, очень увлекательный, поучительный и, видимо, бесконечный.

В одной из своих предыдущих книг об Америке я уже писал об этом феномене: чем дольше ты живешь в стране, в которой не родился, а приехал туда взрослым и сложившимся человеком, тем больше осознаешь, как трудно полностью, глубоко и относительно объективно разобраться в ней, в людях, ее населяющих, их взглядах, логике мышления и поведения.

Только сначала все кажется легким и понятным, особенно если у тебя нет проблем с языком и ты уже освоил все технические, правовые и чисто бытовые отличия этой страны от той, откуда ты приехал. Но чем дольше ты живешь в чужой стране, тем более многоликой, сложной и противоречивой предстает она перед тобой. С каждым прожитым на новом месте годом неизбежно приходит более глубокое понимание людей, среди которых ты теперь живешь, логики их мышления, истории формирования национального характера, системы ценностей и идеалов, жизненных целей и приоритетов. Конечно, знаменитое есенинское утверждение «Лицом к лицу лица не увидать. / Большое видится на расстоянье» – справедливо. Однако справедливо лишь частично. Кроме расстояния, для того чтобы увидеть нечто большое, нужно еще время. Много времени. Особенно когда имеешь дело с огромной и разнообразной страной, ее сложным и очень неоднородным народом, который уже прошел в своем развитии сравнительно длинный и противоречивый путь, пережил разного рода катаклизмы и исторические переломы и многого достиг. Будь то Россия, США, Китай или, скажем, Индия.

Я уже давно с иронией отношусь к тому, что написано об Америке (или, скажем, о России)«знатоками» этих стран, которые не только не прожили в них хотя бы несколько лет, но иногда даже не владеют их основными языками. На мой личный взгляд, нет ничего хуже журналиста или «эксперта», который делает выводы и заключения на основе нескольких коротких поездок в ту или иную страну (зачастую, кстати, туристических), разговоров с отдельными ее гражданами – пусть даже и авторитетными – и чтения переводных материалов. Грош цена таким писаниям. Это не информация и не аналитика, а откровенная дезинформация, хотя часто неосознанная, искренняя и сделанная из добрых побуждений. Нет ничего хуже малоинформированного журналиста или «эксперта», который при этом сам не осознает ограниченности собственных знаний о предмете, о котором взялся писать или говорить.

К сожалению, в современном мире таких стало слишком много. Отчасти это следствие развития Интернета и социальных сетей, отчасти – открытия бывших советских границ и расширения возможностей для многих людей свободно ездить по миру, отчасти – снижения общих журналистских и экспертных стандартов качества. Как результат, мы живем в мире, где не составляет труда назваться экспертом, политологом, журналистом, обозревателем, страноведом и т.д. Иными словами, мы оказались в мире непрофессионалов, в мире разного рода дилетантов, которые быстро – порой даже просто своей массой – вытесняют настоящих профессионалов в тех или иных областях и начинают играть там главную роль, будь то Америка, Россия, Европа, мировая политика, история, футбол, медицина, педагогика и т.д. Как говорится, чем меньше знаешь, тем больше твои знания кажутся тебе абсолютными. А чем больше знаешь – тем больше сомнений у тебя возникает, тем в меньшей степени мир кажется черно-белым и тем меньше у тебя желания назвать себя экспертом…

Я могу честно повторить: прожив в США больше четверти века, построив здесь вполне успешную карьеру и вполне благополучную жизнь, женившись и разведясь, воспитав детей и написав об этой стране очень много, я все еще нахожусь в процессе ее постоянного познания. Конечно, я все-таки знаю Россию лучше, чем США. В России я родился, вырос, получил образование, провел значительную часть своей сознательной жизни, сформировался как личность. Это моя Родина, я – русский по национальности, языку и культуре. Я бы даже сказал, что я – настоящий советский русский, ибо по крови я наполовину украинец: папа у меня русский из Рязани, мама – украинка из Донбасса. Я же родился в Москве. Вот такая национальная классика советского периода.

Я и сейчас практически половину своей жизни провожу в России. Но вторую половину времени я живу и работаю в Америке. Я очень благодарен этой стране за то, что она открыла мне свои двери, дала мне возможность жить так, как я хочу, и профессионально реализовать себя, не требуя при этом ничего взамен. Я отношу себя к той (к сожалению, очень малочисленной) группе людей, которые любят и Америку, и Россию. Это две родные для меня страны. Я принципиально считаю, что две главные страны XX века, если они хотят сохранить ведущие позиции в мире, обязаны сотрудничать, быть друзьями, партнерами и союзниками по самому широкому кругу вопросов, включая наступающий новый непростой миропорядок. Иначе обе они неизбежно политически и экономически «потеряются» в новом мире, а ценности, которые им дороги и которым они стараются следовать, рано или поздно станут маргинальными ценностями, ценностями меньшинств. Я переживаю за обе страны. Меня очень задевает, когда в США зачастую несправедливо и малограмотно пишут о России, и пытаюсь этому всячески противостоять. Но поверьте мне, в Америке антироссийские настроения неглубоки, ограничены небольшой группой в политическом классе США и совсем не носят массового, общенационального характера. С другой стороны, мне очень неприятен, даже противен тот мощный вал антиамериканизма, который сегодня накрыл Россию с головой. Причем видно, что он не только стимулируется сверху, но и в немалой степени заразил миллионы простых россиян, вольно или невольно ставших проводниками, энтузиастами и даже зачастую инициаторами антиамериканских настроений. Антиамериканизм в современной России стал устойчивой частью политической культуры страны. Преодолеть его будет нелегко, и понятно, что не от Америки это зависит.