Её взгляд неохотно оторвался от Абеляра. Она кивнула Кейлу и Ривену в знак приветствия. Она окинула их взглядом — окружавшие Кейла тени, призрак усмешки, застывший на лице Ривена. У неё были упрямые глаза, глаза солдата.

-Спасибо за то, что вы сделали для Элдена, - сказала она. - Это было благородное дело.

Уверенность, с которой она держалась, напомнила Эревису о Брилле, госпоже кухонь в Штормовом Пределе. Он решил, что Джиирис не терпит дурачества, и она сразу ему понравилась.

Кейл признательно наклонил голову. Голос Ривена прозвучал почти пристыженно:

-Не припомню, чтобы так говорили о чём-то из всего, что я когда-либо делал.

-В таком случае, может быть, вам почаще стоит делать такие дела, - упрекнула его женщина. - Я рада, что вы вернулись, - обратилась она к Абеляру.

-И я рад вернуться к тебе и к моему сыну.

Она покраснела от этих слов, и Кейл увидел, как упорство в её глазах уступает место влечению. Она снова спрятала это, и указала на Элдена.

-Он два раза просыпался и спрашивал о тебе. Уверена, он будет рад, если ты его разбудишь.

Абеляр кивнул, хотя лицо его вытянулось и покраснело. Он прошёл мимо неё, сел на постель спиной к ним. Какое-то время он просто смотрел на Элдена. Он дважды тянулся, чтобы прикоснуться к сыну, отдёргивал руку, наконец погладил мальчика по голове. Элден забормотал во сне.

Некоторое время все молчали. Момент был слишком чистым, чтобы пачкать его словами. Гремел гром, по палатке стучал дождь, и Элден высунул руки из под одеял, чтобы обхватить ладонь отца, ладонь, которая убила Малькура Форрина.

Джиирис вытерла глаза.

Ривен просигналил Кейлу на языке жестов: Смотри.

Это было требование.

Кейл не понял, о чём он.

Отец и сын держались друг за друга в воздушном пузыре палатки, каждый утолял душевную нужду другого. Через какое-то время тело Абеляра содрогнулось, и Кейл не сразу понял, что тот всхлипывает. Его слёзы были признанием.

Джиирис посмотрела на Кейла, на её лице, по которому тоже текли слёзы, был написан вопрос.

Кейл не ответил. Он не хотел говорить, что они спасли сына, но потеряли отца. Скоро она сама это узнает. Вместо этого он прошептал:

-Нам нужно идти. Помоги ему, насколько сможешь. Мы его друзья. Скажи ему об этом.

Она кивнула и протиснулась сквозь тени, чтобы коснуться руки Кейла в знак признательности.

Кейл и Ривен вышли из палатки в ночь, под дождь. Кейл схватил Ривена за руку, разозлившись без особой причины.

-Что ты имел там в виду? Когда показал мне «Смотри»?

Ривен повернулся к нему, посмотрел на сжатую на его руке ладонь Кейла.

-Я хотел, чтобы ты увидел, что произойдёт. Понял.

Кейл отпустил убийцу.

-Я понял.

-Понял ли? - от дождя волосы Ривена прилипли к его голове. - Мы спасли этого мальчика, но у тебя на лице было такое выражение, как будто не спасли. Почему?

Тени вокруг Кейла заклубились, завертелись широкими лентами.

-Не отрицай, - сказал Ривен. - Я убивал людей большую часть своей жизни. Как и ты. С нашей работой приходит умение читать по лицам. И я могу читать тебя так же легко, как и других.

Кейл не мог облечь в слова свои мысли, странную отстранённость, которую он чувствовал даже после спасения Элдена. Он был сам не свой. Или был собой и ему это не нравилось.

-Я не знаю, - сказал он. - Я не...

Он позволил этой мысли умереть, помотал головой.

Ривен шагнул к нему. Тени окутали их обоих.

-Ты солгал Абеляру о том, что можно сойти с пути.

Кейлу нечего было ответить. Он солгал.

-Возврата нет, Кейл. Ты об этом знаешь.

Кейл знал, но он хотел бы, чтобы возврат был, и знал, что готов был повторить свою ложь Абеляру. Он посмотрел Ривену в лицо и сказал:

-Иногда нам нужна ложь.

Ривен посмотрел на него, отступил, его лицо застыло, как будто у голема. Зелёная молния прочертила восточное небо, и лицо Ривена превратилось в чередующиеся поля тени и света. Грохнул гром, один, два раза, ещё раз и ещё. Они с Ривеном оба повернулись, и момент был потерян.

Далёкие тучи, окутанные потоками красно-оранжевого, затмили небо, превратили его в ничто. Они полностью заполнили собой восточный горизонт, не просто облака, а стена черноты, отсутствия света.

По одному и по двое беженцы начали выбираться из палаток, глядя на восток в мрачное небо, закрываясь от дождя. Из палатки позади них вышла Джиирис.

Она посмотрела на восток, когда вспыхнула молния и ахнули беженцы. Снова прогремел гром.

-Эта буря рождена не природой, - сказала она.

Кейл согласился, и тени вокруг него завертелись в ответ на чернеющее небо.

Вышел и Абеляр. Он крепко прижимал к себе Элдена одной рукой, а второй приобнял Джиирис. Она прильнула к нему, и Кейл решил, что какая-то стена между ними пала. Веру вытеснило нечто более приземлённое.

Кейл вспомнил о Варре, последней женщине, которую держал в своих обьятиях. Похожая стена стояла между ними, и он никогда не мог эту стену пробить. Вера, или судьба, казалось, оставляют мало места для человеческих потребностей.

-Волшебство из Ордулина, - сказал Абеляр. - Вслед за ним придёт битва.

-Посмотри на это, - отозвалась Джиирис. - Оно накроет всю восточную Сембию.

Джиирис была права, и смысл её слов заставил Кейла выругаться.

-Что такое? - спросил Ривен.

-Варра, - ответил Кейл, собирая вокруг себя тень.

На мгновение Ривен казался озадаченным, затем на его лице отразилось узнавание.

-Варра? Женщина из Порта Черепа?

-Жди меня здесь, - ответил Кейл и окружавшие его тени сгустились. Он нарисовал в сознании дом, где они с Варрой провели год, дом, в котором он оставил её, дом, который попал или скоро попадёт под магическую бурю.

-Кейл, мы должны держаться вместе, - сказал Ривен. - Я пойду с тобой. Кейл!

Кейл помедлил мгновение, кивнул, и обхватил тьмой Ривена.

Абеляр задумчиво посмотрел на Кейла, на сумрак вокруг него.

-Возвращайтесь, если сможете, - сказала Джиирис. - Вы пригодитесь здесь.

Кейл кивнул, и тени перенесли их через всю Сембию.

С тёмного неба лил дождь. Глухой грохот грома на востоке обещал, что ливень станет ещё сильнее. В воздухе, а может, лишь в памяти Рехта, всё ещё висел запах превратившегося в мокрый пепел Саэрба. К счастью, того же нельзя было сказать про запах смерти.

Рехт набросил капюшон и зашагал по лужам через лагерь. Несколько упрямых костров, которые поддерживали такие же упрямые солдаты, шипели и дымили под дождём. Рехта провожали взглядами и вопросительным шёпотом.

Люди уже услышали об этом. Рехт должен был догадаться. Даже посреди ночи слухи распространялись в лагере со скоростью диареи.

Он достиг центра лагеря, где вокруг круглого шатра Форрина собралась толпа солдат. Знамёна на центральном шесте хлопали на ветру. Полог шатра был отогнут, и наружу лился свет фонаря. Рехт увидел внутри Энкена и ещё двух человек. Он протиснулся сквозь толпу, чуть не подскользнувшись в грязи.

-Они добрались до генерала, Рехт, - сказал один из солдат, когда он пробирался мимо.

-Что делать с этим будем? - спросил другой.

Рехт решил остановиться на мгновение, чтобы напомнить людям, что они были и остаются солдатами, какая бы судьба не постигла генерала. Он встал, откинул капюшон, одно за другим посмотрел в их лица.

-Вы сделаете то, что ваши командиры вам прикажут. В своё время. А пока я собираюсь лично подвесить за яйца всякого, кто слоняется здесь, хотя должен стоять на посту, за невыполение обязанностей. Войска Саэрба в поле и могут готовиться к контратаке. Дождь и темнота не послужат нам доспехами. Всё понятно?

Хор «Да, сэр!» и отведённые взгляды стали ему ответом.

Внутри шатра стоял Энкен вместе со Стрендом и Хессом. Дождь отбивал дробь по полотну. Энкен приветственно кивнул, Стренд и Хесс отсалютовали. Усы Хесса поникли, как опустившиеся плечи. Стренд, обладавший грудью, как у дварфа, похожей на бочонок, неловко переминался с ноги на ногу.