– Я не из болтливых, Джейсон.

– Отлично.

Я смотрю в окно, голова кружится, понятия не имею почему: я проголодался или не выспался. А может, у меня черепно-мозговая травма и я умираю?

– Ты не спросил меня, что я увидел, – бросаю я, сменив тему.

– Решил, лучше ты не станешь повторяться и поделишься впечатлениями сразу в доме Монфор. Хочешь обсудить это сейчас?

– Нет, ты прав.

– А ты спас нас сегодня, – говорит Джейсон, когда мы проносимся мимо школьных ворот, и косится на меня: – Отлично поработал.

– Отлично, – эхом повторяю я, игнорируя мысли о том, что ради нашего спасения я пожертвовал десятком незнакомых человек. А ведь среди них вполне могли находиться дети, женщины. Да, так и было. Но я наплевал на это.

Я натворил так много плохого. Натворил, не соображая, не понимая до конца, что делаю. Мне становится страшно, что однажды, взглянув в зеркало, я себя не узнаю.

Джейсон паркуется напротив дома Монфор, неуклюже заехав на тротуар, и сначала я думаю, что ему просто наплевать, где бросить машину. Но потом до меня доходит, что он едва тащит ноги. Видимо, ловари серьезно его ранил. Джейсон вытирает ладонью потный лоб и оставляет на бледной коже кровавые кривые следы. Затем выбирается из машины и так громко хлопает дверью, что меж висков у меня стреляет колючая боль.

Я же вылезаю из салона, морщась, будто кто-то хорошенько мне врезал по челюсти.

– Ты чего? – спрашивает Джейсон.

– Порядок.

– Выглядишь…

– …паршиво, да, я знаю, ты тоже, – я усмехаюсь, – тоже похож на восставшего из ада трупака. Не только мне досталось.

– Закуришь?

Джейсон протягивает испачканную в крови пачку, а я растерянно кривлю губы. Мне кажется, он не из тех, кто разбрасывается словами, и, если он предложил мне закурить его, подчеркну, его сигареты, я определенно поднялся в его хит-параде.

– Я не курю, но спасибо.

Мужчина кивает и идет, держа левой ладонью живот, чтобы кровь шла не так быстро. Он толкает калитку носком ботинка, делает всего несколько шагов, как вдруг дверь открывается и из дома выбегает Норин Монфор.

Просканировав наши лица, она восклицает:

– О боже, Джейсон, что стряслось?

– Ничего, – отвечает он, выпрямив спину, – мы в порядке.

– В порядке?! Разумеется, вы не в порядке!

Женщина хватает Джейсона за плечо так крепко, что создается впечатление, будто это ей нужна помощь, а не ему. Она семенит с ним рядом, а я вялой походкой иду за ними, поглядывая на голубое небо. Какое же оно сегодня чистое!

– Мэтт.

– Да? – Смотрю на Норин, она обеспокоенно хмурит брови.

– Не отставай!

Киваю и послушно прибавляю скорость, осознав, насколько сильно вымотался и как жутко хочу свалиться прямо здесь, на тропинке, и уснуть.

Норин проводит нас на кухню.

Я падаю на стул, Джейсон рядом. Мы молчим, а Монфор носится с травами и бурчит себе что-то под нос.

– Дамочка, не мельтеши, мы никуда не торопимся.

– Будь добр, Джейсон, закрой рот.

– Какие мы вежливые, – усмехается мужчина, но улыбка у него слабая.

Взгляд Норин вспыхивает от недовольства.

– Мы в порядке, – замечаю я, прежде чем ведьма успевает выругаться, – целы и невредимы.

– Невредимы? – поражается она.

– Почти.

– Почему так долго? Мы волновались.

– Кстати, где Мэри?

– Я уговорила ее прилечь. – Норин ставит на стол разноцветные миски и быстрыми движениями измельчает в каждой по несколько веток неизвестной мне травы. – Впервые мы сидели и бездействовали, а это трудно. Я пыталась позвонить, но поняла, что не знаю твой номер! Столько всего произошло, а мы даже телефонами не обменялись.

– Дамочка, я не ослышался? – удивляется Джейсон, выгнув левую бровь, и, несмотря на рану, подается вперед: – Ты просишь мой номер?

Не удержавшись, я закатываю глаза.

– Так, – я поднимаюсь из-за стола, – я наверх, а вы общайтесь.

– Нет, Мэтт, подожди, – просит Норин, растерянно взглянув на меня, – ты не можешь уйти, не обработав царапины. Ты серьезно ранен.

– И ты ничего не рассказал, – вмешивается Джейсон.

– А у нас есть время на серьезный разговор? Мне показалось, вы другим заняты.

– Мальчик…

И вот опять я мальчик. Скрещиваю на груди руки и говорю:

– Не начинай! Я все расскажу, только давайте без… – Я изображаю в воздухе замысловатые фигуры и ловлю себя на мысли, что слишком часто пытаюсь выразить чувства подобным образом.

Джейсон опирается о разделочный стол, а Норин Монфор отводит взгляд. Я не собираюсь быть нянькой еще и для этих двоих. Мне и Хэрри с Ари хватало. Но потом я опускаю руки вниз и киваю. Если мне одному по силам сконцентрироваться на проблеме – отлично. Мне не привыкать.

– Я коснулся ловари и провалился в огромный зал.

– Ловари согласились с вами сотрудничать? – деловым тоном спрашивает Норин, а я в очередной раз вспоминаю, что на моей совести теперь десятки смертей.

– Ноа Морт прислал Манэки, – отвечает за меня Джейсон.

– Удачу?

– Да. Она нашла Джофранку и подговорила его помочь.

– Весьма удобно. На чем ты остановился?

– На том, что я попал в огромный зал, – я вновь усаживаюсь за стол. – В центре находился бассейн, наполненный кровью, позади меня – зеркало.

– Зеркало? – Норин Монфор поднимает подбородок и с интересом вскидывает брови. – Как оно выглядело?

– Огромное, в деревянной массивной оправе, похоже, очень старое. На раме написана повторяющаяся фраза, но я плохо знаю латынь. Что-то про огонь и воду.

– Сгорающий в огне в воде возродится, – шепчет женщина, а я хмурюсь.

– Знаете, о чем идет речь?

– Верум.

– Что?

– Верумское зеркало, – поясняет Джейсон, – зеркало правды.

– Весьма интригующе. И почему оно так называется?

– Потому что отражение свое в нем видят только бездушные твари. Люди, у которых нет души, проще говоря. Обычный хороший человек в зеркале не отразится.

– Вообще?

– Вообще.

Я сглатываю и чувствую, как леденеют пальцы. Внезапно мне становится не по себе. Да, я видел свое лицо неотчетливо, смазанно, но мой силуэт все же появился в зеркале.

Это навевает плохие мысли, от которых перехватывает дыхание.

– Ты побледнел, – подмечает Норин Монфор, и ее губы растягиваются в едва заметной улыбке. – Неужели Мэттью Нортон отразился в Веруме?

– Нет.

– Нет? Тогда что именно тебя так напугало, мальчик?

– Там… – Я встряхиваю головой и откашливаюсь. – Там отразилась Ари.

Миска падает из рук старшей Монфор, и женщина одаривает меня таким испепеляющим взглядом, что внутри все каменеет.

– Ты ее видел? – осипшим голосом спрашивает она, подаваясь вперед. – Видел Ари?

– Да.

– Что же ты молчал?

– Я рассказываю по порядку.

– Как она? – Норин, поставив руки на стол, нависает надо мной, словно огромная неприятность. – Она цела? С ней все в порядке?

В порядке ли? Ариадна купалась в бассейне с кровью, а потом едва меня не убила.

Я не хочу делиться своими переживаниями, они сумбурны и пугают даже меня. Ари собиралась высосать из меня жизнь, а я вспоминаю об ее поцелуе с тупым трепетом, будто это один из тех хороших моментов, которые оставляют в памяти теплый след.

– Она жива, – аккуратно отвечаю я, прочистив горло, – и она немного другая.

– В каком смысле?

– Ну она… Вы перестанете меня пытать, если я скажу, что Ари остается такой же невыносимой занозой в заднице?

– Она пыталась тебя убить, – вдруг хрипло встревает в разговор Джейсон. – Верно?

Я недовольно хмурю лоб, ненавижу, когда мои слова переворачивают. Однако на сей раз Джейсон прав, и моя ложь рассыпается на миллиарды частей.

– Что она сделала?

– Она… – Грудь сдавливают силки, я хочу соврать, но потом понимаю, что маленькая ложь может привести к большим неприятностям. – Ариадна поцеловала меня.

Норин отшатывается и обхватывает себя обеими руками.

– Поцеловала?