- Так оставьте меня и уходите, трусы! А если Шакринн заявится, я его пулей угощу! В прошлый раз ему не очень понравилось!
- Мы бы с радостью ушли, - усмехнулся Андре, - но Марита сказала, что все мы вольны вести обычную спокойную жизнь только после того, как Кристалл навсегда исчезнет в пучине вод!..
- Том, отдай Сэлимер! - Николя спокойно и уверенно сделал шаг, другой, протянул руку...
Громкий выстрел резанул по барабанным перепонкам Сони, она увидела, как Николя, схватившись за грудь, падает на песок. В ту же секунду Софья вскочила и опрометью бросилась к раненому. В четыре руки Софья и Андре разорвали пропитавшуюся кровью футболку, но тут Николя судорожно дёрнулся, глубоко вздохнул в последний раз и затих.
- Умер! - шёпотом по-русски сказал Андре.
И тут они увидели, как за спиной Тома из темноты появилась высокая, худая и нескладная мужская фигура.
Поймав умный, острый, пронизывающий взгляд Шакринна, Софья оцепенела, как крольчонок перед удавом.
Том, увидев ужас на лицах Хранителей, обернулся и вскинул револьвер. Он ещё успел услышать бессильный щелчок осечки, а потом с пальцев Шакринна сорвалась алая молния и ударила сумасброда в грудь. Сердце Тома разорвалось, мёртвое тело мягко упало на песок, Сэлимер выскользнул из холодеющих пальцев и подкатился к ногам Шакринна. Чернокнижник наклонился и поднял Кристалл. Он поднёс его к лицу, слегка поглаживая пальцами, словно котёнка, и любуясь мягкими переливами света, а затем высоко поднял над головой и издал громкий, торжествующий крик.
- Аух!
Словно очнувшись от этого крика, Софья хотела было броситься к Шакринну и вырвать у него Сэлимер, но поняла, что уже поздно.
Кристалл, будто питаясь силой, исходящей из рук хозяина, светился всё ярче и ярче.
Вдруг чернокнижник снова закричал. Громкие, яростные слова заклятий срывались с его губ и улетали в ночь, а Сэлимер светился всё ярче и ярче. После того, как замерло последнее слово заклинания, Кристалл на мгновение вспыхнул ярче солнца, и вдруг, растрескавшись, потух.
Чернокнижник равнодушно бросил осколки на землю и завертел головой, жадно всматриваясь в ночной полумрак.
Появившуюся неизвестно откуда тоненькую фигурку девушки все трое увидели одновременно. На Марите было красное шерстяное платье и высокие кожаные сапоги - юная чернокнижница была одета точно так, как и в тот далёкий день, когда она, сжимая полотняную сумку с Кристаллом, изо всех сил бежала от Шакринна через мост, к монастырю.
Девушка с отчаянной жадностью вглядывалась в смуглое, худое лицо чернокнижника, с трудом удерживаясь от того, чтобы не броситься на шею любимому.
- Ты вернул меня из небытия, чтобы собственноручно убить? - тихо спросила она. - Ты хочешь мне отомстить за пять веков, проведённых в каменном плену? Я тебя понимаю и не стану тебе мешать...
Шакринн быстро подошёл к Марите и, словно не веря в то, что любимая перед ним, живая и тёплая, дрожащими пальцами провёл по её щеке:
- Девочка, ты удержала меня от самого опрометчивого поступка в жизни, - тихо сказал он. - Я искал Сэлимер, чтобы вернуть тебя, глупая! Знал, что должно получиться, но так боялся, что ничего не выйдет! - быстро добавил он и жадно прижался губами к влажным губам девушки.
Через несколько долгих и сладких минут чернокнижница мягко отстранилась:
- Погоди, я сейчас, - прошептала она и направилась к замершим неподалёку Хранителям, которые наконец-то немного пришли в себя и встали с песка.
От той женщины неопределённого возраста, которую видела Софья во снах, не осталось и следа. Теперь Марита была на вид младше Сони, в её гибких, лёгких, порывистых движениях сквозил аромат юности, а по плечам рассыпались густые светло-русые волосы. Лишь взгляд красивых серых глаз остался прежним: в нём читались сила, воля и превосходство.
- Мир вам! Отдай то, что принадлежит мне, - чернокнижница не разомкнула губ, эти слова возникли у Софьи в сознании. Девушка быстро сорвала с руки золотой перстень и протянула его Марите.
Надев кольцо на палец, та повернулась и побежала к Шакринну. "Спасибо", - тихо, как отголосок, прошелестело в сознании Сони.
- Пойдём! - Андре потянул Софью за руку, но она всё ещё не могла оторвать свой взгляд от этой невероятной встречи двух влюблённых, не видевших друг друга пять веков. А Марита и Шакринн пропускали сквозь пальцы волосы друг друга и вспоминали вкус горячих поцелуев.
- Идём, - Соня нехотя оторвалась от созерцания влюблённой пары, и они с Андре медленно пошли прочь...
- Пошли! - Шакринн, схватив Мариту за руку, властно потянул девушку за собой. - Интересно, а Розан тебя узнает?
- Постой! - Марита подошла к распростёртым на песке мёртвым телам и по очереди ударила в них искрящимся синим лучом. Спустя несколько минут на песке остались две кучки пепла - судмедэкспертам тут делать было нечего.
...Несмотря на бессонную ночь, Марита и Шакринн выехали рано, едва забрезжил рассвет, и к полудню были уже далеко от Мюнхена. Раскалённый солнечный шар выкатился высоко в безоблачное небо, лёгкий ветерок стих, будто уснул. Спасаясь от ужасной жары, чернокнижница сбросила кожаные сапоги и теперь восседала на лошади босой. Шакринн и Марита держали путь к Альпийским горам, дорога шла через огромный луг, сплошь усыпанный застенчивыми ромашками и нежными, душистыми маргаритками.
- Подожди, я сейчас! - Шакринн загадочно улыбнулся и, натянув поводья, спрыгнул с лошади.
Девушка наблюдала, как чернокнижник собирает нежные, душистые ромашки, и её сердце вдруг резанула сильная, саднящая, острая боль. Она вспомнила их неказистый кособокий домик, такой дорогой её сердцу, и крохотную комнатку с огромным столом, на котором постоянно, с конца мая по начало октября, стояли свежие ромашки - её любимые цветы.
Шакринн подошёл к чернокнижнице с огромным букетом ромашек:
- Надеюсь, ты по-прежнему их любишь?
Марита кивнула, и, схватив цветы, спрятала в них пылающее лицо, чтобы скрыть слёзы.
- Марита, что с тобой? - Шакринн интуитивно почувствовал её состояние.
Девушка вдохнула сладкий аромат ромашек и повернула к любимому мокрое от слёз лицо:
- Шакринн, прошло много лет... Жизнь так изменилась... На месте нашего дома давно растут высокие травы...
Чернокнижник легко, словно пушинку, снял её с седла, обнял, сцеловал слезинки со щёк, пригладил размётанные ветром пушистые волосы:
- Мы вернёмся в наше ущелье, построим маленький домик. У меня есть немного здешних денег, должно хватить... И будем жить как раньше. Марита, люди ничуть не изменились за эти пять веков. Они, как и раньше, хотят денег и власти, хотят любить и быть любимыми... Мы будем варить приворотные зелья и продавать их. Разбогатеем!.. У тебя будут самые красивые платья и всё лучшее, что есть в этом подлунном мире, обещаю!
Чернокнижница рассмеялась легко и беззаботно, как ребёнок:
- Мне не нужны красивые платья, не нужны золотые кольца, сапфир и жемчуга. Я лишь хочу каждый вечер засыпать рядом с тобой и каждое утро просыпаться с тобою рядом. А приворотные зелья мы, конечно, будем варить. Я так соскучилась по нашим душистым альпийским травам, по раздолью, по крутым горным вершинам, по обжигающему холоду горной речки, по пьянящему альпийскому воздуху!
Расцеловав любимую, Шакринн снова посадил Мариту в седло и, вскочив на лошадь, едва удержался, чтобы не пустить её в галоп. Им не терпелось добраться до родного ущелья.
***
Соня Рябинина приехала в мюнхенский аэропорт заранее, за три часа до вылета. Она сожгла за собой все мосты, оставив краткую сухую записку Андре и сообщив в ней, что улетает. Умом Софья прекрасно понимала, что у них с Андре нет будущего: у неё, простой медсестры из далёкой Сибири, и у него - богатого и успешного юриста, живущего в центре Парижа, потомка знатных русских аристократов. А сердце рыдало и властно диктовало иное...
