— А теперь последний номер нашего выступления! — громко объявляет конферансье, — неожиданно, в компанию, занимающуюся организацией этого концерта, пришла девушка и сказала, что хочет сделать подарок своему парню, уходящему в армию. Она написала для него достаточно необычную композицию, которую вы сейчас все и услышите. Встречайте! Пак Юн Ми!

Чжу Вон издает хрюкающий звук, а Ю Чжин замирает с приоткрытым ртом, не веря своим глазам.

— Ну, вообще-то он не мой парень, — выходя на сцену поправляет ведущего в свой микрофон Юн Ми, — он мой друг.

Несмотря на достаточно жаркий день, она одета в джинсы, короткую джинсовую куртку с закатанными до локтей рукавами и белую блузку. На ногах светло-голубого цвета теннисные туфли, а на голове — надетая задом наперед красная бейсболка. Издали она очень похожа на мальчишку. На сцену Юн Ми выходит без поклона и приветствия. Так, словно звезда, которую узнают все и везде, и которая может особо не заморачиваться такими пустяками.

Зрители, с интересом разглядывая девушку, кивают и понимающе смеются ее словам — да, мол, конечно, мы понимаем. Все понимаем! Друг.

— Он будет служить в морской пехоте, — уверенно продолжает Юн Ми в микрофон, — в знаменитой бригаде — «Голубые драконы»…

Семья Чжу Вона, до которой дошло, о ком сейчас говорят, дружно поворачивается к своему призывнику. Тот, на секунду сделав большие глаза, с непонимающим видом, пожимает в ответ плечами. У Ю Чжин на лице растерянность. Она не знает, что происходит и что ей нужно делать.

— Не знаю, есть ли у «Голубых драконов» свой марш, — тем временем рассказывает дальше Юн Ми, — наверное, есть. Но даже если это так — пусть у них будет еще один. Я написала марш. Посвящаю его Ким Чжу Вону, «Голубым драконам» и всем парням, защищающим и оберегающим от врагов нашу родину…

Юн Ми становится перед синтезатором, двумя руками закрепляет микрофон в держателе стойки и, вытянув шею и наклонившись вперед, громко объявляет в него — марш «Голубых Драконов»!

Наклонив голову, она уверенно опускает руки на клавиши. В ответ над полем мощно трубят трубы и под ритм печатного шага марширующих по брусчатке батальонов, на ничего не подозревающих корейцев, внезапно обрушивается настоящий ИМПЕРСКИЙ МАРШ![29] Марш, распираемых силой стальных мускулов и преисполненный насмешливого презрения к врагам. Странный и чуждый для этой страны, народ которой всегда считался мирной нацией.

Замерев, люди слушают. Звучит последняя нота. Тишина… Конферансье, сам в растерянности, озадаченно смотрит на непонимающе переглядывающихся друг с другом зрителей.

— Удачной службы, хён! — наклонившись к микрофону, громко произносит напутствие Юн Ми и добавляет, делая жест рукой — Файтин!

Видно вспомнив, что нужно делать, она кланяется и уходит со сцены, по-прежнему сопровождаемая недоуменным молчанием.

— Эээ…мм… Что ж. Это было весьма… неожиданно… — произносит в микрофон «отлипший» конферансье, тоже, как и все, в первый раз услышавший марш, — да, неожиданно… весьма…..

Над трибуной возникает легкий гул из удивленных голосов зрителей.

— Тебе понравилось?… Не знаю… Такая странная музыка… Кто эта девушка?… Сколько ей лет?…. Разве она не слишком молода для такой музыки?… Где она учится?… Как она могла такое написать?… Разве это корейская музыка? Что это вообще было?… Она сказала — хён?… Вы тоже слышали?… Сказать парню — хён!.. Что это такое?…. Это очень странно…. Так это девушка или парень?… Надо же — хён!

С непроницаемым выражением на лице и плотно сжав губы, Чжу Вон смотрит поверх крыш и деревьев в голубое небо…

Место действия: пустынный закуток между трибунами. Чжу Вон, приложив к уху телефон, с кем-то разговаривает повышенным тоном.

(телефонный разговор)

(Чжу Вон) — Ты что творишь, чусан-пурида? Совсем мозги потеряла?

(Юн Ми, удивленно) — В смысле?

(Чжу Вон) — В смысле, что ты устроила! Если решила обратить на себя внимание выступлением на моих проводах, это понятно. Но зачем делать из себя моджори, [30] обращаясь ко мне — хён? Это-то зачем?!

(Юн Ми, хмуро)… — Я перепутала…

(Чжу Вон) — Перепутала?!

(Юн Ми) — Да. Я не хотела. Просто сильно волновалась. Забыла, что нужно поклониться… И слова… перепутала. Извини.

(Чжу Вон) — Извини?! Как можно так перепутать?! Специально ведь сделала! За посылку решила отомстить?! Злопамятная, да, звереныш?

(Юн Ми, вздыхая) — Нет, я просто решила прийти на твои проводы. Закрыть тему «друга». Ты же хотел…

(Чжу Вон) — Решила она! А мозгов посоветоваться со мной у тебя не хватило?! Да ты только хуже сделала! Уже забывать стали про моего «друга», а ты опять вытащила эту тему! Что на тебе за одежда? Как ты выглядишь?! Журналисты от восторга с ума сойдут! Это же новый скандал!

(Юн Ми молча сопит в трубку)

(Чжу Вон, продолжая возмущаться) — А что скажут в бригаде про этот твой марш?! Получается, что это подарок им — от меня! С чего ты решила, что его не станут критиковать? Где ты вообще его взяла?!

(Юн Ми) — придумала…

(Чжу Вон) — О другом нужно думать! Когда девушка провожает оппу в армию, она грустит, поет печальные песни, плачет, а не пишет… такое, как ты! Ты, что, на войну с ним собралась?! Под такую музыку только убивать хорошо! Причем, с наслаждением!

(Юн Ми недоуменно) — …это музыка для военных…

(Чжу Вон) — Ты девушка, а не солдат! Вот и пой соответствующие девушкам песни!

(Юн Ми, начиная сердиться) — Это мое дело, что петь. Кому не нравится, пусть не слушает!

(Чжу Вон, с бешенством в голосе) — Заткнись! А то я сейчас найду тебя и вместо армии попаду в тюрьму! Заткнулась, поняла?!

(Юн Ми молчит)

(Чжу Вон, вдохнув-выдохнув) — Значит так. Больше не смей мне попадаться на глаза, слышишь?! Пусть тебя сожрут журналисты, пока я буду в армии! И попробуй только сказать про меня что-нибудь не то! Поняла? Ответишь за вторжение в мою личную жизнь! Тебе ясно!?

(Юн Ми, вздохнув) — Ясно…

(Чжу Вон) — А раз ясно, тогда проваливай, идиотка!

Чжу Вон разорвав соединение еще несколько секунд откровенно матерится вслух, потом оборачивается и натыкается на ошарашенный взгляд Ю Чжин, которая слушает уже примерно с половины разговора.

— А тебе чего?! — срывается он на нее.

— Оппа, — испуганно втягивая голову в плечи, говорит та, — твоя мама послала тебя найти…

Чжу Вон от души врезает кулаком по удачно подвернувшейся стене.

Место действия: дом семьи Ким. Небольшая гостиная, в которой установлен большеразмерный плоскоэкранный телевизор. В комнате бабушка и Хё Бин.

Время действия: вечер дня проводов

— Вот ведь, — произносит бабушка, выставив в сторону телевизора зажатый в ладони пульт и с продолжительной «фиксацией» пальца нажимая на нем кнопку, — Ага, сработал! Вечно по три раза приходится нажимать…

Бабушка неспешно откладывает пульт в сторону. На экране — замершее видео со дня проводов Чжу Вона. Момент, когда Юн Ми уходит со сцены.

— Я же сказала тебе убрать эту девочку подальше, — недовольно говорит бабушка, поворачиваясь к внучке, — почему она еще тут? Ты же обещала соблазнить ее деньгами, Хё Бин?

— Прости меня, бабушка, — хмуро отвечает та, — я… я поторопилась.

— Поторопилась?

— Да. Я хотела, чтобы она подержала в руках деньги, а потом поговорить с ней, но… на Чеджу… У нее был такой восхищенный вид, когда она ходила по отелю… Она была такая воодушевленная, когда работала… Я решила, что можно не ждать… А она…