Поскольку моя задача была решена таким удачным образом, я решил на амфибии переплыть Теплое озеро, чтобы к вечеру прибыть к генералу Хасину. Отъехали от озера километров десять, и вдруг на дорогу вышла группа вооруженных немцев, человек тридцать. Все обросшие, грязные. Я вырвал из кобуры пистолет. Водитель резко затормозил, схватился за автомат. Но что это? От группы отделился рослый немец и, подняв руки, крикнул:

- Мы есть плен. Не стреляйт!

Я оставался в нерешительности. Что делать? Помог случай. Из-за поворота показалась бронемашина, подошла к немцам и остановилась, нацелив на них пулемет. Они тотчас бросили под ноги оружие, подняли руки. Только тогда из бронемашины вышел лейтенант и вслед за ним солдат. Оказалось, лейтенант давно разыскивает эту группу, прятавшуюся в лесу. Когда наши автоматчики начали прочесывать лес, немцам пришлось выйти на дорогу и сдаться в плен. Война для них была окончена.

Лейтенант скомандовал немцам отойти в сторону от оружия, а затем ракетой дал сигнал своей группе, которая прочесывала лес.

Генерал Хасин выслушал мой доклад и приказал подождать автоколонну с горючим. Она не пришла и к вечеру. Не было ее и ночью. Надо было что-то предпринимать. Я выехал по направлению к Выре, откуда должна была подойти автоколонна. Отъехав километров двадцать от Тарту, увидел танки и автоцистерны. Танкисты сливали горючее в машины. Начальника колонны не было. Он уехал в штаб ПТГ, чтобы пожаловаться на самоуправство командира танковой бригады полковника А. Н. Ковалевского, который задержал колонну и распорядился дозаправить бригаду.

Позднее начальник автоколонны и полковник Ковалевский встретились у генерала Хасина. Один докладывал, что его колонну задержали и отобрали горючее, а другой - что танковая бригада к боевым действиям готова.

- Это как раз то, что надо, - сказал генерал и обратился к капитану Иванову: - Вы свою задачу выполнили. Благодарю вас, - и пожал ему руку.

На этом и закончилась "жалоба" капитана Иванова.

Генерал Хасин вызвал командиров танковых частей, уточнил задачу: быть готовыми к выдвижению вслед за наступающими войсками.

- Окончательный рубеж ввода в прорыв, - объявил генерал, - будет установлен в зависимости от обстановки.

Только собрались расходиться, как в дверях появился командующий БТ и MB фронта генерал Баранов. Виктор Ильич поздоровался со всеми за руку и попросил командиров частей и офицеров штаба группы задержаться. Затем предложил начальнику штаба группы доложить о расчете времени на выдвижение и ввод ПТГ в прорыв. Полковник Новиков повторил то, что мы уже слышали. Он показал на карте план выдвижения частей группы, рубежи регулирования, время прибытия на эти рубежи и порядок развертывания частей в предбоевые и боевые порядки при вводе в прорыв. Генерал Баранов внимательно выслушал Новикова и обратился к командиру танковой бригады полковнику Ковалевскому.

Многие из нас знали, что генерал уважал этого волевого и умного офицера. Знали и о том, что генерал Баранов тем не менее никогда не прощал ему даже малейших ошибок. А. Н. Ковалевский из-за этого даже побаивался Баранова, но никогда ничего от него не скрывал, смело отстаивал свою точку зрения.

Так вот, генерал Баранов спросил Ковалевского, как тот понял задачу, кто, где поддерживает бригаду огнем при вводе ее в прорыв, с кем он взаимодействует, какое решение он примет по выполнении поставленной задачи по рубежам с учетом сил противника.

Полковник, разложив карту, четко, без единого, как мне казалось, лишнего слова (однако самым подробным образом) ответил на вопросы.

Начал он с противника. Показал, где его основные силы, оценил его сильные и слабые стороны. Затем определил роль и место танковой бригады при вводе группы в прорыв и при выполнении последующей задачи. Наконец, изложил свое решение: направление и порядок сосредоточения основных сил, порядок построения и выдвижения, рубежи развертывания и последовательность наращивания усилий в ходе боевых действий, организация взаимодействия со стрелковыми частями, управление.

Я слушал его, и мне, в то время человеку не достаточно опытному в оперативных вопросах, казалось, что все правильно, логично и убедительно. Видно было, что и остальные офицеры с одобрением отнеслись к докладу полковника Ковалевского.

У генерала Баранова оказалось мнение иное.

- Да... Плоховато, товарищ Ковалевский. Стандартно, по-казенному разработали замысел. Так ничего у нас с вами не получится. - И, обращаясь ко всем, спросил: - У вас тоже все так гладко идет?

Произошла какая-то заминка, гнетущая пауза. Ковалевский, раскрасневшись, стоял навытяжку и следил глазами за генералом Барановым, который ходил по комнате и тоже молчал.

Генерал Хасин, присутствующий здесь, тоже почувствовал неловкость, встал. Наконец генерал Баранов подошел к Ковалевскому, положил ему руку на плечо, предложил сесть. Затем, взглянув на часы и обращаясь ко всем присутствующим, сказал:

- Времени у нас маловато, но мы сделаем на пятнадцать - двадцать минут перерыв, пока штаб расставит столы, а затем попытаемся провести проигрыш ввода в прорыв частей танковой группы.

Командиры в душе, видимо, не совсем одобрили такое предложение, так как времени действительно оставалось немного, а надо было еще добраться до своих частей и там, на месте, утрясать многие вопросы. Однако ровно через двадцать минут все они расположились за наспех составленными столами.

Нет нужды во всех подробностях, да и вряд ли это нужно, рассказывать о методике проведения занятий на картах - она хорошо известна офицерам штабов и командирам. Хочется отметить то новое, что приобрели на этих занятиях командиры.

Танкисты фронта обычно действовали как средство поддержки стрелковых частей для совместного прорыва обороны противника и развития успеха. Только в Выборгской операции танковые части выступали в качестве армейских подвижных групп и действовали, как правило, самостоятельно во взаимодействии со стрелковыми частями. Поэтому командиры танковых частей хорошо уяснили порядок развертывания в предбоевые и боевые порядки для совместного с пехотой наступления.

На этот раз речь шла о вводе через боевые порядки пехоты в заранее подготовленный прорыв нескольких танковых частей в составе подвижной группы фронта и стремительном выходе ее на оперативный простор. Такой опыт имели некоторые фронты. Для Ленинградского же фронта это было ново, так как такого ввода большой массы танков здесь еще не осуществлялось.

По-новому стояли и задачи стрелковых и артиллерийских соединений и частей. Они должны были сначала обеспечить ввод в прорыв танковой группы, а затем, используя ее успех, решительно развивать общее наступление.

Все это генерал Баранов терпеливо доводил до сознания командиров частей, и каждый из них понял, что при организации боя своей части он обязан учитывать общий замысел боевых действий, особенно такой вид боевых действий, как ввод в прорыв танковой группы фронта.

Добрался В. И. Баранов и до вопросов обеспечения боевых действий танковой группы. Крепко попало разведчику за то, что не оценил возможные резервы противника, которые могут выдвинуться и нанести контрудар по флангам группы. Инженеру досталось за равномерное, без учета обстановки и задач, распределение инженерных средств. Связисту - за то, что не продумал организацию связи в глубине, особенно с соседями и непосредственно с фронтом.

Мне пришлось расписаться в своем бессилии дообеспечить горючим и боеприпасами танковые части к концу дня, так как не имел от фронта данных о количестве запасов и времени их доставки. Своих же было явно не достаточно.

Заканчивая занятия, генерал Баранов приказал штабу разработать и доложить план рекогносцировки местности, куда предстояло выехать через час всем командирам. Она проводилась до поздней ночи. Каждый командир-танкист побывал на рубежах регулирования, встретился с командиром стрелкового соединения, в полосе которого должны выдвигаться танковые части.