Не меньшие потери понес противник и от других наших танковых частей. Но на дорогах вместе с разбитыми танками, артиллерией и другой техникой противника стояли и ждали оперативной помощи и паши поврежденные танки.

В моем распоряжении были две ремонтные группы (по 5 человек в каждой) и группа из шести механиков-водителей для доставки танков в части. К сожалению, уже на следующий день от второй группы никого не осталось. Механики-водители не возвращались назад, а уходили в бой. Поэтому пришлось изменить порядок: после того как восстанавливались 5-10 танков, сообщали об этом в штаб бронетанковых войск, а оттуда незамедлительно присылали экипажи из пополнения, которые и забирали танки.

Через сутки положение танковых частей оказалось критическим из-за недостатка горючего и снарядов. То, что выделил фронт, было израсходовано при выдвижении к Тапа и в течение первого дня боевых действий.

Положение все ухудшалось. Уже нечем было эвакуировать тапки, некому их ремонтировать. Горючего и боеприпасов в бригадном и даже в полковом транспорте почти не было.

Генерал Хасин приказал разъехаться по частям и на месте за счет перераспределения запасов или изъятия их из поврежденных машин обеспечить танки всем необходимым. Надо сказать, что и в штабе офицеров оставалось все меньше и меньше. Только за последние двое суток штаб потерял трех человек. Ведь наши офицеры ездили без охраны на мотоцикле или машине. Как правило, противник за штабистами охотится, устраивает засады, чтобы захватить в плен. Выделять же охрану для офицеров штаба не было возможности. Поэтому офицерам, особенно технической и других служб обеспечения, приходилось думать о самообороне.

В этот раз я направился на мотоцикле в 397-й самоходно-артиллерийский полк. Дважды за городом Тапа был обстрелян, но успел проскочить опасное место. В районе станции Лиле, недалеко от разрушенной дороги, нашел полк. В колонне насчитывалось 22 новенькие СУ-152. Полк был знаком еще по переправе через реку Луга у Кингисеппа, когда он своим ходом совершил марш из Красного Села. Помню, во время переправы самоходная установка СУ-152 No 11 сошла с понтона и затонула недалеко от берега. В ней находился только механик-водитель старший лейтенант Ф. П. Коноваленко. Выбравшись на берег, он рассказал, что, когда через открытый люк командира хлынула вода, выйти ему не удалось. Потоки воды сбивали с ног вот когда вода заполнила боевое отделение, он легко это сделал.

Я вспомнил аналогичный случай, который произошел со мной в 1943 году, и подумал, что если экипаж оказывается в подобной обстановке, то самое важное это соблюдать спокойствие и знать, в какой момент можно покинуть танк, находящийся под водой.

В полку многие самоходные установки застряли на дороге. Командир полка подполковник А. М. Медведев сокрушался по поводу того, что случилось. Позорно, как об этом он сам сказал, засадить полк в трясину, когда впереди танкисты Ковалевского несли потери. Хотя и не вина Медведева, что так получилось. На то были объективные причины. Полковник Ковалевский ночью прорывался по дороге. Она оказалась заминированной. Потеряв несколько танков, он сошел с дороги и двинулся по целине. Танки Т-34 прошли хорошо, и полковник Ковалевский успешно выполнил поставленную задачу. Но командование знало, что ему надо помочь, и направило вслед полк подполковника Медведева. Оставив на дороге две подорвавшиеся на минах СУ-152, командир полка тоже пошел по целине. Однако СУ-152 тяжелее Т-34 в полтора раза. На полпути самоходки начали застревать. А тут еще пришлось отражать нападение фашистского подразделения. Словом, полк стал. Пришлось потерять более пяти часов, чтобы вытащить боевые машины, и, конечно, горючего было израсходовано сверх всякой нормы.

Когда все мы вернулись в штаб и доложили генералу Хасину обстановку, он принял решение весь технический состав и ремонтные средства распределить на новые группы с задачей в первую очередь вернуть в строй танки, имеющие небольшие повреждения.

Обо всем донесли и в штаб фронта. Но как они ни старались побыстрее обеспечить нас, запасы и ремонтные средства пришли лишь к утру следующего дня. Видимо, было бы правильнее фронту взять на себя обеспечение ввода в прорыв танковых групп, а не распылять их силы и средства.

Конечно, эта оплошность могла привести к тяжелым последствиям, если бы не общий успех, наметившийся на направлениях действий танковых групп. Положение еще более улучшилось, когда начал действовать сформированный командиром Эстонского корпуса генералом Л. А. Пэр ном в районе Пудивера подвижной отряд в составе стрелкового полка, танкового и танко-самоходного полков. Этот отряд, совершив за одну ночь стокилометровый марш, сбил сильный заслон противника и вместе с танкистами подвижной, группы полковника А. Н. Ковалевского устремился на Таллин.

Для освобождения Таллина командование 8-й армии все танковые части объединило в одну подвижную группу. В нее кроме бригады полковника А. Н. Ковалевского вошли 27-й тяжелый танковый полк майора М. С. Черных, 82-й танковый полк полковника Ф. Г. Грицева, 1222-й майора И. Б. Слуцкого и 1811-й подполковника А. А. Кузина, самоходно-артиллерийские полки и стрелковые подразделения 117-го корпуса и средства усиления. Наступление развивалось стремительно. Танкисты к утру 22 сентября подошли к Таллину.

Первой в город ворвалась 2-я рота 27-го тяжелого танкового полка во главе со старшим лейтенантом Я. М. Лобовым. За мужество и храбрость ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

В 14 часов 22 сентября 1944 года Таллин был полностью очищен от войск противника.

Танкисты повернули на запад и юго-запад, действуя вместе с войсками 2-й ударной армии.

23 сентября были освобождены Пярну, Халисте и Вильянди. Войска 2-й ударной армии, наступая вдоль Рижского залива, к 16 часам 26 сентября достигли Стайцеля, Мазсалаце и соединились с частями 3-го Прибалтийского фронта. И вместе пошли дальше, громя врага и освобождая ленинградскую и прибалтийскую землю от фашистских оккупантов. Рука об руку танкисты-ленинградцы и танкисты, прибывшие с других фронтов, дрались вместе, как родные братья.

Мне помнится день, когда под Таллином на уточнении задачи встретились командир танкового полка полковник С. Д. Чесноков с Большой земли и командиры танковых бригад полковники А. Н. Ковалевский, В. Л. Проценко, А. Н. Пашков и другие командиры, которые воевали на Ленинградском фронте. Полковник Чесноков в шутку сказал: "Примите в ленинградцы". В этой фразе содержался глубокий смысл. И полковник Чесноков, и многие другие солдаты и офицеры, прибывшие на Ленинградский фронт, считали для себя честью влиться в героическую, мужественную и стойкую семью фронтовиков-ленинградцев.

2 октября 1944 года во фронтовой газете был опубликован приказ командующего войсками Ленинградского фронта Маршала Советского Союза Л. А. Говорова: "Победоносный путь 2-й ударной армии на Ленинградском фронте отмечен блестящими успехами, а боевые Знамена ее частей овеяны вечной славой. Ленинград и Советская Эстония всегда будут свято хранить в своей памяти боевые заслуги доблестной 2-й ударной армии и ее героических воинов - верных сынов Отечества".

Конечно, мы, танкисты, тоже были причастны к этой победе.

Еще продолжались бои по освобождению Моонзундского архипелага. Вместе с войсками в этой операции успешно действовали подвижные танковые группы полков-пиков А. Н. Ковалевского и В. Л. Проценко.

Это были уже заключительные удары войск и танкистов Ленинградского фронта, навсегда освободившие колыбель революции от угрозы фашистского порабощения.